Была у нас в селе одна компания старичков, которые собирались зимой в доме дядя Васи и играли по вечерам в карты. Очень мне хотелось влиться в этот дружный коллектив и послушать их разговоры: ведь наверняка рассказывают друг дружке интересные байки, прошлое вспоминают.
Встретил я как-то дядю Васю и попросил:
- Примите меня в вашу картежную мафию, хочу вас обыграть: разуть и раздеть.
- Ты же учитель, - возразил мне дядя Вася. – Как ты будешь играть в карты на деньги?
- А ты партийный. Играешь ведь?
- Ну, приходи, коли так. Гриши не стало – одно место у нас освободилось.
Так и стал я вхож в это товарищество: сидел (только по субботам) до самой ночи со стариками и проигрывал им, к всеобщей их радости, какую-то мелочь. А сам, конечно, окольными путями направлял разговоры в нужное мне русло.
Стариков было четверо: дядя Вася, дедушка Леня, Роман Демидович и Николай Васильевич. Из четверых лучшим рассказчиком был дедушка Леонид. Бывало, воскликнет он: «Эх, дроги!» и вспомнит, как ходили на гуляния в соседние деревни, как сватались, какие девки в деревне были, как самогон гнали, таясь от участкового милиционера. Что такое «дроги», я так и не понял, а вот многие его байки помню до сих пор.
- В старину в карты играли намного серьезнее, - тасуя карты, говорил дедушка Леня. – Собирались в субботу вечером, играли, не расходясь, всю ночь, целый день в воскресение, потом немножко спали, а утром на работу расходились.
- И ничего не ели, что ли? – уточнял я.
- И поесть, и выпить с собой приносили. А спать тут же на лавках, на полу укладывались. Уставали, поэтому засыпали мгновенно. Один мужик, Коля Малков, то ли не захотел спать на замызганном полу, то ли тепло любил, вот и полез на печку. А там спала мать хозяина избы.
- Ты куда, супостат, лезешь? – проснувшись, спросила возмущенная старуха у Николая.
- К тебе, - ухмыльнулся мужик. – Может, у меня серьезные намерения? Понравилась ты мне. Спи, цветок мой лазоревый.
- Ну, и что? Было у них что-нибудь там, на печке? – хохотнул дядя Вася.
- Так Коля Малков уснул сразу же. А бабка потом по деревне ходила и всем рассказывала, как он к ней всю ночь обниматься лез. Уже немножко с придурью была.
- А правда ль, нет, что в старину даже коров в карты проигрывали?
- У нас такого не было! – возразил дедушка Леня. – Хотя как сказать. Один раз Филипп, мужик молодой, азартный, все деньги продул, поставил на кон свою гармонь и тоже проиграл, Витьке Кошкину. А что такое гармонь? Это как самовар, ружье – они семье принадлежали и передавались от дедов детям и так далее.
Вот отец Филиппа взял кнут и так отходил своего сына, у которого у самого борода уже была. А потом пошел к Витьке Кошкину и велел ему гармонь беречь, никому не предлагать, а осенью он продаст телку и гармонь сам выкупит. Так и порешили.
- Я вот тоже про корову вспомнил, - сказал Роман Демидович. – У нас в Колеватово один парень, здоровый такой, как медведь липянский, Митюхой его звали, возвращался ночью с гуляния, и как-то ему удалось Люську Тетерину, перестарку уже, ей около тридцати было, заманить к себе на сеновал. Порезвились они там ночью, а утром эта дуреха все своим родителям и рассказала. Те, конечно, дочь поругали за проявленную слабость, сами посокрушались и пошли к родителям Митюхи: «Что делать будем?» Митюхины отец с матерью почему-то такую нестойкую невестку не захотели и отдали Люськиным родителям корову – на том и помирились.
А через полгода Митюха, то ли корову ему жалко стало, то ли ту летнюю ночь забыть не мог, посватался к Люське. Это у них в семье потом парни были такими мастеровитыми, гармони на продажу делали.
Иногда во время игры происходили и курьезные случаи.
Однажды в комнату зашла Ильинична, жена дядя Васи:
- Вася, в хлев я сейчас ходила – что-то теленок у нас понурый, дышит тяжело.
Дядя Вася, не желая отвлекаться от игры, ответил ей:
- Наблюдай!
А через час дядя Вася крикнул в соседнюю комнату:
- Ильинична! Ну, что там с теленком? Наблюдаешь? Смотришь?
- А чего смотреть? – с обидой ответила Ильинична. – Помер теленок-то.
Лучшим игроком был Роман Демидович. Он во время игры всегда вел счет картам и поэтому к концу кона знал, у кого какие карты остались на руках. Это давало ему большое преимущество перед остальными – Роман Демидович почти всегда был в выигрыше. Правда, выигранную мелочь в конце вечера он отдавал «на курево» Николаю Васильевичу.
В углу комнаты, где мы играли, работал телевизор: старички любили послушать новости или время от времени комментировали то, что видели на экране. Помню, балерина долго крутила ногами на сцене, очень ловко это у нее получалось.
- Николай! – улыбнувшись, спросил Роман Демидович своего приятеля. – Ты, поди, так не сможешь?
- Ну и что? – спокойно ответил Николай Васильевич. – Зато ей дерево не срубить и баню на мох не поставить.
Меня «сотоварищи», как учителя, во время игры называли уважительно «Василич», но профессию мою считали баловством и пришли к единому мнению, что надо бы мне быть бригадиром в колхозе.
- Умеешь ты с людьми разговаривать, - сказал мне дядя Вася.
Эта похвала очень даже приласкала мое самолюбие и наполнила некой гордостью. Вот какой я молодец! Знай наших!
Чтобы запомнить некоторые байки, я делал короткие пометки в записную книжку. Вначале это настораживало старичков, но я пояснил, что записываю интересные слова, услышанные от них.
- Это правильно! – таким было решение. – А то молодежь уже не знает, что такое оброть, амбар, кочедык. Так они от нашего языка отвыкнут. Учи их, Василич, учи!
Наше картежное братство перешло в очень интересное русло. Летом эти же старички позвали меня в их бригаду: они по просьбам жителей дома ремонтировали, новые бани ставили. Многому я у них научился, топор уж точно теперь умею в руках держать.
Много времени с тех пор прошло.
- Эх, дроги! Не заманить ли мне какую Люську на сеновал? Правда, коровы у меня нет, чем потом расплачиваться буду?
(Щеглов Владимир)