После террористического акта в «Крокус Сити Холле» в российском обществе, в том числе среди православных, идёт активная дискуссия о смертной казни. Напомним, такая мера наказания предусмотрена законодательством, однако действует мораторий на её применение.
Следует ли отменить этот мораторий?
Прежде чем попробовать ответить на этот вопрос, сверимся с действующей церковной позицией. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (ОСК) сказано, что допустимость смертной казни признаётся в Библии и в историческом наследии Церкви. Однако «христианское нравственное влияние воспитало в сознании людей отрицательное отношение к смертной казни», и Церковь «не оставляет душепопечения о приговоренных к высшей мере наказания». Более того, «отмена смертной казни даёт больше возможностей для пастырской работы с оступившимся и для его собственного покаяния. К тому же очевидно, что наказание смертью не может иметь должного воспитательного значения, делает непоправимой судебную ошибку, вызывает неоднозначные чувства в народе». При этом «вопрос об отмене или неприменении смертной казни должен решаться обществом свободно, с учётом состояния в нём преступности, правоохранительной и судебной систем, а наипаче соображений охраны жизни благонамеренных членов общества».
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступал против применения смертной казни в России по состоянию на 2011 год, однако не исключал возможность её введения в будущем для особых случаев (включая массовые убийства и террор), при условии безупречной работы судов: «Давайте начнем эффективно изменять судебную систему в наших странах. Суд должен быть неподкупным, суд должен быть авторитетным, следственные органы должны работать безукоризненно — с тем чтобы присутствие смертной казни в уголовном праве ни в коем случае не стало способом расправы с неудобными».
Эти, указанные Святейшим Патриархом, критерии, являются очень важными при рассмотрении вопроса о смертной казни. Несомненно, при решении вопроса о допустимости смертной казни у общества должна быть уверенность в достодолжной работе судов и правоохранительных органов.
Если смотреть на позицию политического руководства России, то Президент страны В. Путин говорил, что смертная казнь «бессмысленна и контрпродуктивна». В 2022 году, уже в разгар военных действий, Глава государства подтвердил актуальность своей позиции против снятия моратория на смертную казнь.
Теперь попробуем рассмотреть некоторые аспекты темы.
Во-первых, есть нравственные основания, которые сложно проигнорировать. Каким бы ни был человек негодяем, извергом, убийцей, он остаётся человеком (в т. ч. чьим-то сыном, братом, отцом). А значит, способен, хотя бы теоретически, покаяться, оплакать свой грех. В эти великопостные дни читается книга Бытия, включая повествование о первом убийце – Каине. Для Каина, по его собственному признанию, как раз терзания совести, изгойство и неприятие людьми и стало самым тяжким наказанием (Быт. 4:13-14). Почему Бог его не казнил? «Суд Божий на Каина … показывает, что Бог не хочет смерти грешника. Он делает его безопасным от скорой и внезапной смерти, дабы показать ему и в самом наказании возможность и надежду милосердия» (свт. Филарет Московский). Мы верим в Бога, который «и Манассиину в покаяние молитву приемый». Можем ли мы сказать, что каждый потенциально приговорённый к смертной казни – хуже злодея Манассии и хуже братоубийцы-Каина? Можем ли мы уверенно сказать, что смертная казнь как предельная мера наказания лучше пожизненного заключения? Современная пастырская практика Церкви скорее даёт отрицательный ответ на этот вопрос. Сам Святейший Патриарх беседовал с пожизненно осуждённым человеком, который затем принёс глубокое покаяние за свои преступления.
Во-вторых, в рассуждениях о смертной казни люди часто упускают из внимания фигуру палача. Они готовы «с дивана» кого-нибудь отправить на казнь. Но не готовы ни сами привести её в исполнение, ни войти в положение палача. Убийство остаётся убийством, даже если оно совершено справедливо. Можно вспомнить о временном отлучении от причастия для воинов, совершивших убийство на войне (по несколько подзабытому правилу свт. Василия Великого). И дозволяя смертную казнь, мы на чью-то ещё душу возлагаем грех отъятия человеческой жизни. И как бы ни изощрялись люди в изобретении «бесчеловечных» (т. е. не требующих личного «нажатия на курок») способов казни, в полной мере устранить человеческий фактор из процесса невозможно.
В-третьих, когда говорят, что наличие смертной казни положительно влияет на ситуацию с преступностью (из-за страха смерти), зачастую упускают из виду, что ситуация с преступностью (включая особо тяжкие преступления) зависит от множества факторов, включая даже культурные и социально-экономические. Это сложное явление. Опыт разных стран, включая Россию, показывает, что возможно добиться серьёзного снижения уровня преступности и без введения смертной казни. Кроме того, сегодня есть многие ранее недоступные возможности напустить страху на потенциальных преступников или пресечь преступления. Например, в Москве за последние годы благодаря системе видеонаблюдения и анализа данных «Безопасный город» пойманы тысячи разыскиваемых лиц, пресечены или раскрыты по горячим следам тысячи преступлений. И если у общества не исчерпан потенциал применения других средств снижения преступности помимо смертной казни, то к чему её разрешать?
Наконец, говоря «да» смертной казни, общество должно быть готово сказать «нет» абортам. Иной вариант будет чудовищным, аморальным диссонансом: если вы так цените человеческую жизнь, если вы считаете совершенно справедливым и правильным лишать человека жизни за особо тяжкие преступления, то будьте добры – заступитесь за нерождённых младенцев, заявите о неприемлемости «казни» тех, кто ни в чём не провинился.
В общем, пока не наблюдается совершенно очевидных, неоспоримых оснований для снятия в России моратория на смертную казнь. Тема смертной казни не «живёт» объективно, но поднимается при очередном всплеске эмоций после террористических актов и тому подобных событий. И складывается ощущение, что многие её педалируют для пресловутого «хайпа» на крови других людей. Как писал протоиерей Валентин Свенцицкий, «можно теориями и текстами создать «софистическое» оправдание этой ужасной форме наказания, но живое народное чувство не может быть «загипнотизировано» софизмами, и его ненависть к палачу есть в то же время и ненависть к смертной казни».
Автор – Евгений Иванов
P. S.
Изложенная выше позиция не претендует на то, чтобы быть всеобъемлющей и неоспоримой. Тема сложная, и «с наскока» в ней разобраться не получится. Справедливости ради отметим, что у сторонников возврата смертной казни также есть серьёзные аргументы (см., например, мнение о. Георгия Максимова по этому вопросу).
И ещё: независимо от отношения к смертной казни нет никакого оправдания террористам и убийцам. Они должны быть наказаны по всей строгости закона.