Внезапный порыв сильного ветра подхватил, крутя, как юлу, метлу Ягуси. Она изо всех сил вцепилась в ручку, не понимая, что происходит.
Её крутило и заворачивало в разные стороны. Она решила, что с тем, что происходит, разберется позже, пока лишь бы удержаться! Её несло, выносило, заносило и закручивало.
Родные ей стихии не слушались от слова совсем! Платок с головы сорвало, волосы неслись сзади неё, протестуя и пытаясь улететь в самостоятельный полет.
Метла скрипела, стонала, и думала только о том, как бы не растерять все веточки, и сломаться во всех частях, каких только можно!
Яга уже мысленно попрощалась с Кащеем и Горынычем, жалея об одном. Не завещала никому Избушку! Но и эта мысль вылетела под новым напором вихря, завывшего с новой ужасающе радостной ноткой.
Она закрыла глаза, и попросила прощения у Баюна. Молча. Про себя. За что? Да мало ли…жизнь они рядышком прожили долгую, найдется за что.
И сама его простила. За всё.
Внезапно её швырнуло в очередной раз, крутануло, куда-то выкинуло, и всё стихло.
Не открывая глаз, она прижала к себе метлу, и пробежалась по ней пальцами. Та, вроде была цела.
Ягуся открыла один глаз. Потом второй.
Она сидела на полу. На мягком матрасе. Напротив неё на троне сидел…почти Горыныч, только с одной головой.
Яга выжидательно уставилась на него.
- Уважаемая Яга, - снисходительно, после приветствия начал Дракон, - прослышан я, что вы умеете варить совершенно бесподобный борщ. И я, милостью своей, - Дракон явно упивался своим милосердием, снисходительностью, и где-то даже щедростью, - разрешаю вам приготовить его на моей личной кухне.
Закончив сию прочувствованную речь, Дракон наконец-то посмотрел на Ягусю, явно ожидая всплеска благодарности и огромного благоговения за доставленную честь.
Увиденное почему-то заставило его сжаться, и начать пытаться вдавиться в трон поглубже.
Бабуся, как будто увеличившаяся в размерах, шла на него, сверкая глазищами.
В следующие полчаса под дверьми тронного зала собралась вся челядь, и все придворные.
Внутрь никто не входил. Приоткрыть дверь тоже побаивались. Довольствовались замочной скважиной, за которую шла нешуточная битва. Возле двери валялись несколько клипс, пять, шесть париков, и несчитано шарфиков, шейных платков. И сумочек. Это грозное оружие, старались выбить из рук противника сразу.
Впрочем, даже тем, кто ничего не видел, звуки доносящиеся из зала, говорили о многом:
- Ай! Только не по рогам! Ой! Хвост! Мой хвост! Айяйяйяйя!!!!!!! Зачем же чешуйки сдирать!!! Голову, голову оставьте в покое! Мне ею ещё приказы отдавать!
АААААААА!!!!! Спасите!!!
Бумс, бумс, бумс!!!
Помогите!!!!!!! Достоинства лишают!!!
Примерно через полчаса дверь резко распахнулась, вдарив по лбу всех, кто стоял, приложив к ней ухи, глаза, и так далее.
Впереди вышагивал слегка или не слегка поврежденный Повелитель. Грозно сверкая одним целым, вторым слегка прикрытым глазом на придворных и челядь.
Все четко поняли, что дело пахнет клятвой о неразглашении, и в срочном порядке понеслись разглашать. Пока ещё можно.
Главный повар, низко кланяясь, по приказу Повелителя разогнал всех поварят с кухни, и убрался сам. Недалеко. За дверь. Ну, вы поняли. Здесь драки не было. Непререкаемый авторитет главного повара, а главное, его рука, привыкшая к отбивным, сделали своё дело.
- Ну, что ты творишь?! Что творишь?! – слышался голос грозной Ягуси, - кто же картошку так рано кидает, да ещё не почистив?!
Через пять, шесть часов и две вылитых в помойку кастрюли, Повелитель с совершенно обалдевшим покерфейсом, перенес на стол громадную кастрюлю.
Отдохнувшая Ягуся, нашедшая заначку повара, и показавшая замочной скважине фигуру из среднего пальца, нежно улыбалась ему, как любимому внуку.
- Это что?! – благоговейно прошептал Повелитель, - это я сам?!
Ягуся погладила его по плечу.
В следующие полчаса из кухни доносилось только громкое чавканье, перемежающееся счастливыми, довольными вздохами.
- Ну, я полетела, - встала со стула Яга, - если что забудешь, зови.
Только вежливо!!!!!
Повелитель послушно покивал головой, вылизывая стенки кастрюлищи.
Что? А! Да! Он не стал никуда переливать. Вот ещё. Посуду пачкать, и борщ по лишним стенкам размазывать!
А подданным таки пришлось дать клятву о неразглашении.
И потому ни один посол так и не узнал, почему Повелитель требует, чтобы прием был после полудня.
А главное, кто готовит такой вкуснейший борщ!
Зато договора нынче подписывались на раз, два. За добавку.