Проблема достоверности тех сведений, которые дают представление о размахе репрессий в годы, которые определяются выражением «период культа личности», до настоящего времени не исследована до конца. Переход от формулы «наши органы напрасно не арестовывают» к отчаянному возгласу «сажали всех, только попробуй что-либо против скажи!» осложняется тем, что эту проблему начали изучать в то время, когда сложилась парадоксальная, невероятно удивительная ситуация: запрет на публикацию работ историков и публицистов по теме «сталинских репрессий» был снят, что привело к валу обличительных статей, но архивы были по-прежнему недоступны для изучения, что привело к бездоказательным обличениям.
Именно поэтому скупость, недостаточность конкретного документального материала перекрывалась «самодеятельной» статистикой, которая собиралась публицистами друг у друга и поражала читателей гигантскими цифрами жертв «сталинско-бериевских палачей».
Сколько же было людей, находящихся в тюрьмах, лагерях и колониях?
А что говорит по этому поводу сам главный палач?
Журнал «Военно-исторический архив» 2001, № 4 (19) на основании документов архива (АП РФ, ф. З, оп. 52, д. 100, лл. 7–9. Подлинник) публикует записку министра внутренних дел Л.П. Берии в Президиум ЦК КПСС о проведении амнистии (документ адресован Г.М. Маленкову, который совмещал посты секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР.
В этой записке он сообщает:
«В настоящее время в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и колониях содержатся 2 526 402 человека заключенных, из них: осужденных на срок до 5 лет – 590 000, от 5 до 10 лет – 1 216 000, от 10 до 20 лет – 573 000 и свыше 20 лет – 188 000 человек. Из общего числа заключенных количество особо опасных государственных преступников (шпионы, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и др.), содержащихся в особых лагерях МВД СССР, составляет всего 221 435 человек».
Глава МВД доказывает:
«Содержание большого количества заключенных в лагерях, тюрьмах и колониях, среди которых имеется значительная часть осужденных за преступления, не представляющие серьезной опасности для общества, в том числе женщин, подростков, престарелых и больных людей, не вызывается государственной необходимостью.
<…>Среди заключенных отбывают наказание 438 788 женщин, из них 6286 беременных и 35 505 женщин, имеющих при себе детей в возрасте до 2 лет. Многие женщины имеют детей в возрасте до 10 лет, оставшихся на воспитании у родственников или в детских домах.
В местах заключения содержится 238 000 пожилых людей – мужчин и женщин старше 50 лет, а также 31 181 несовершеннолетний в возрасте до 18 лет, подавляющее большинство которых отбывает наказание за мелкие кражи и хулиганство.
Около 198 000 заключенных, находящихся в лагерях, страдают тяжелым неизлечимым недугом и являются совершенно нетрудоспособными».
Каким образом многие оказались в местах лишения свободы, говорит приказ Берия уже в ранге министра внутренних дел: «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия» № 8 (№ 0068) 4 апреля 1953 г., где он фиксирует, что «в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др».
Кроме того, приказ утверждает: «По указанию руководства б[ывшего] министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц, из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток».
Приказ делает вывод: «Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.
Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе.
Приказываю:
1. Категорически запретить в органах МВД применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия; в производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса.
2. Ликвидировать в Лефортовской и внутренней тюрьмах организованные руководством б[ывшего] МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых осуществлялись пытки, уничтожить».
Таким образом, Л.П. Берия приходит к выводу: из 2 526 402 заключённых почти полмиллиона – женщины, ещё почти полмиллиона – подростки, инвалиды, несовершеннолетние и люди преклонного возраста, не представляющие опасности для общества, а всего таких заключённых насчитывается 905969 человек, и многих из них незаконными методами ведения допросов вынудили признать свою вину..
Подобные расчёты стали основой для проведения амнистии, которая вошла в общество как Ворошиловская, так как подписал документ именно К.Е. Ворошилов, в то время председатель Президиума Верховного Совета СССР. «Бериевской» амнистию стали именовать в годы перестройки, обвиняя министра внутренних дел в том, что он намеренно освободил сотни тысяч уголовников, рассчитывая дестабилизировать обстановку в стране и в ситуации хаоса и утраты порядка захватить власть. Что в этих обвинениях правда?
Имеет смысл прибавить, что 39 томов и 10 объемных пакетов приложений дела Берии до сих пор засекречены. Правда, в 2012-м вышли два сборника «Политбюро и дело Берия» и «Дело Берия. Приговор обжалованию не подлежит». Но составлены они в основном из копий документов.
В официальной советской пропаганде еще с 1950-х годов благодаря Хрущеву и его подручным за Берией закрепилась стойкая репутация вселенского злодея и отпетого палача, кровавого сатрапа сталинской эпохи.
Выгораживая себя, Хрущев с соратниками списали на него все ужасы репрессий. При Брежневе эту линию продолжал главный идеолог партии Суслов, сочинявший в 53-м проект приговора Берии. При Горбачеве и Ельцине стараниями идеологов и публицистов-шестидесятников демонизированный образ Берии был окрашен еще более кровавыми и зловещими красками. В пору гласности можно было сочинять любую жуть, и ей верили.
Архивы по-прежнему закрыты.