Георгиновый зуб. Продолжение Таньки
Сашка лежал в своей кровати и крепко прижимал к правой щеке обмотанную полотенцем бутылку с горячей водой. Только так больной зуб и весьма распухшая от него щека давали хоть какую-то передышку. Острая боль, пульсируя время от времени так, что не было никакой возможности не лить слёзы, вылила из Сашки, казалось, их ещё днём все напрочь. Но нет, многому ещё предстояло смочить подушку в течение этой бездонной ночи. Мать, несмотря на поздний час, время от времени подходила, меняла одну горячую стекляшку на другую, интересовалась, как он. А он в ответ хлюпал носом и мотал головой, давая понять, что всё по-прежнему. Ближе к утру, вконец измученный, Сашка сумел наконец уснуть.
Сон показал ему далёкую бабушку, платоновских кур и башмалу, вкус которой с первой ягоды запал ему в душу. Он не был ни кислым, ни сладким, но каким-то всё же приятным и притягательным, так что есть эту ягоду можно было часами, пока не исчезало место где-то внутри. Деда Сашка так ни разу живьём и не смог увидеть, пока гостил: тот всё где-то в дальних поездках, командировках. Не было его и во сне. Но фотография на стене в платоновском доме Сашке приснилась. И точно на ней что-то треснуло – сон пропал. Утро и мать у кровати, остывшая за ночь бутыль с водой и ноющий зуб вновь звали к ответу здесь, в Омутнинске.
Завтракать Сашка не стал, даже пить отказался: страшна была даже мысль о том, чтобы, не дай Бог, чем-то задеть этот ужасный зуб. И к врачу Сашка идти боялся, отчего теперь и маялся так. Впрочем, именно в это утро всё же решил пойти, не без очередных уговоров и хитростей (как позже и Сашке стало ясно).
– Скоро в первый класс, а у тебя такой зуб. И букета нет. Нельзя без букета-то: все с цветами придут, а мы?
– Так ты, мам, купи.
– А у нас только в Ботаническом саду для школьников продают, и больных туда не пускают. Так что хочешь в школу – лечись, а то ни букета тебе, ни школы.
– Ладно. Если быстро всё мне полечат, то сейчас и пошли…
Врач, немолодая женщина в белом халате, опыт работы с детьми имела. Немалый. Поэтому как только Сашкину щёку приметила, так сразу и поняла, что и как лучше.
– Вы, юноша, рот откройте, будьте добры!
– Не-а…
– Ну, а что так?
– А Вы туда щипцы – и мне за больной зуб, а он у меня и так болит!
– Да ну какие щипцы! Я просто гляну, что он из себя представляет: большой или маленький, сверху он или снизу.
– Снизу, средний, шатается…
– Погоди-погоди, вот. Уже вижу, пошире…
– Ааа!
– Вот и всё, нет Вашего зуба, можете его осмотреть!
Сашка, «до самого не могу» возмущённый таким «коварством» врача, соскочил с кресла и с распахнутым ртом, с уголков которого пошла кровь, закапав пол, бегом устремился к выходу с такой скоростью, что мать едва успела выхватить у женщины в белом халате ватку. При всём том он с такой громкостью оглашал белый свет воем, что слышать оный мог, наверное, и тот, кто только подходил к поликлинике. Вскоре, правда, Сашка ощутил облегчение, так как никакой имевшейся до того жуткой боли с ним больше не было. Открытие это весьма его поразило и поспособствовало тому, что он позволил матери положить на место первого в жизни удалённого зуба ватку и, не теряя времени, отправиться за цветами для школы.
В саду, где Сашка с матерью оказались через некоторое время, почти все цветы, назначенные к продаже, уже закончились. Так что купить пришлось не астры, которые хотела Танька, а георгины. Но может быть, так оно было лучше, так как их более внушительный в сравнении с астрами внешний вид, пышные красноватые бутоны, Сашке явно понравились. А когда цветы срезали и сформировали букет, оказалось, что он почти в пол-Сашки, что последнему, конечно, понравилось ещё больше.
– Вот, самый большой, наверное, букет будет! – думал зарождавшийся первоклассник, с гордостью неся его домой лично, хотя мать и предлагала помочь.
Вечером, когда Сашка впервые за много дней, уснул вовремя, Танька с Колькой в полголоса шептались и смеялись, смеялись… Ясно, о чём? Да уж: кому ведь как!
(продолжение следует)
© Copyright: Соловьев Андрей Анатольевич, 2023