За тридцать лет работы в «Ангарской правде» я, как и другие мои коллеги, написала множество материалов на самые разнообразные темы. А еще целый ряд моих публикаций был посвящен людям, с которыми довелось многие годы трудиться бок о бок. Работники редакции и типографии, наши повседневные труды и частые непростые ситуации запечатлены на страницах «районки» – как частица жизни района. Этих историй много, и мне просто нечего добавить к той картине. Поэтому рискну поделиться воспоминаниями о нескольких забавных происшествиях. Надеюсь, это уместно перед юбилеем. Почти все они – из восьмидесятых прошлого века. Только одно более позднее.
В поисках заголовка
Вечер понедельника вступил в ту фазу, когда одна часть коллектива собиралась домой, а другая продолжала работу над номером. Внутренние полосы уже ушли в печать, а первая и четвертая только верстались. На макете первой полосы не хватало одного заголовка, но это было обычное дело. Заметка уже сдана в набор, а над заголовком автор еще какое-то время мог подумать. Ведь яркий, образный заголовок – едва ли не половина материала. А придумать такой очень непросто. Но тут дело явно затягивалось, метранпаж Мария Герасимовна уже дала самую суровую оценку методам работы редакции, и я пошла к редактору, который и должен был этот заголовок дослать. Борис Николаевич сидел, углубившись в чтение полосы, и на мой вопрос только бросил коротко: «Я уже отдал заголовок в типографию». Снова иду в наборный цех, мне снова говорят, что ничего не получали.
Не понимая, вновь иду к главному. Тот выдает немного больше информации: «Я Лидии Леонидовне отдал, у нее спросите». Иду в отдел писем к Лиде Дмитриевой, спрашиваю про заголовок. Она сидит над каким-то листком, глубоко задумавшись. И про заголовок слышит в первый раз. В полной растерянности собираюсь продолжать поиски, но Лида тут говорит:
– Мне Борис Николаевич дал вот эту бумажку, сказал рифму подобрать. Посмотри, что у меня получилось…
Беру листок. На нем рукой редактора написано: «Приехал из лесу начальник…», ниже в скобках – «под фирму». Еще ниже Лидиным почерком – «И был он очень опечален И целый день пыхтел как чайник».
Все стало понятно. Слова «под фирму» Лида прочитала как: подобрать рифму. И села сочинять стихи. А на самом деле «под фирму» означало место, куда надо было поставить заголовок про начальника. «Фирма» – это верх первой полосы, блок, включающий логотип, дату и прочую информацию о газете.
Мне некогда было даже посмеяться над этим казусом. Схватив бумажку, понеслась в типографию, где уже закончилось всякое терпение.
Глаз да глаз
Такие недоразумения из-за вечной суматохи случались нередко. А порой, шутки ради, создавались нарочно. Шутки необидной.
…Внутренние полосы номера уже печатались, внешние только готовились. Такой был порядок в те годы, когда четырехполосная газета выходила три раза в неделю. В процессе подготовки внешнего разворота я то и дело бегала в типографию мимо машины, на которой уже печатались внутренние полосы. И тут печатник Анатолий Кондренко вдруг задал мне вопрос:
– А куда этот мужик карабкается: вверх или вниз? Ну, тот, на фотографии?
Я только отмахнулась, предполагая, что Анатолий просто прикалывается. Работа у печатника довольно однообразная: часами подавать в машину лист за листом. А тираж тогда был больше одиннадцати тысяч. Ну вот, развлекается. Но, проходя мимо, я снова и снова слышала тот же вопрос. И, в конце концов, решила разобраться, в чем дело. Речь шла о небольшом снимке на второй полосе. На нем был запечатлен начальный этап какой-то большой стройки. Все фото занимала огромная арматурная сетка. На ней виднелась небольшая фигурка рабочего.
– Толя, ты издеваешься? Это же не видео, откуда мне знать, куда он ползет?! Вверх, а может и вниз.
– Даже если и вниз, он же не может ползти вниз головой, – смеется печатник. – Посмотри, как вы подписали полосы в печать.
Вот оно что. Полосы прошли все стадии контроля, но никто не обратил внимания, что строитель на прутьях решетки висит вниз головой. А Анатолий заметил и, конечно, переклеил клише. Но не отказал себе в удовольствии подколоть нас. Причина нашей невнимательности была в том, что это был «чужой» материал. Редакция постоянно получала пакетики с репортажами ТАСС из разных уголков Союза. Эти малиновые пластмассовые прямоугольники неплохо выручали нас, оживляя полосу снимком. Но, чего греха таить, мы порой не особо вникали в содержание этих публикаций. А зря. Помню, как после выхода фотосюжета о Новосибирске мне позвонил возмущенный читатель. Вместо «город на берегу Оби» у нас было напечатано: «на берегу Оки». «Где вы видели в Новосибирске Оку? Думайте иногда хоть немного!» Что ж, он был абсолютно прав.
Не виноватые мы!
Случалось, что ошибки возникали не по нашей вине, и тоже нередко. Один случай мне особенно запомнился.
– Вы почему неправду пишете?! – голос в трубке срывался от возмущения.
– Успокойтесь, пожалуйста. Давайте уточним, о какой публикации идет речь.
– Неправду пишете!
Подобные обвинения слышать приходилось и раньше, но таких гневных криков вроде еще не бывало. Что за разбирательства грозят нам на этот раз?
– Ну, расскажите, с чем вы не согласны?
– С чем не согласна? Да у вас в программе телевидения напечатано, что в десять будет «Мануэла», а ее нету!
Уже легче. Ошибка в телепрограмме, скорее всего, не наша. По крайней мере, никого не обидели, факты не исказили. Все хорошо пока… Как бы не так. Телезрительница, судя по голосу, пожилая дама, не унималась и ничего не хотела слышать. Фраза «неправду пишете» прозвучала с десяток раз, пока до меня не дошло. Пожар на телебашне Останкино! Как я могла забыть? Конечно, вот из-за чего произошли изменения в телепрограмме! Мне снова показалось, что сейчас-то мы все уладим. И снова я ошиблась. Все мои попытки объяснить, что программу ТВ меняли в спешном порядке, проваливались одна за другой.
– У вас в программе написано, что в десять будет «Мануэла»!
– Понимаете, когда программу составляли, никто не знал, что будет пожар… даже когда газету печатали, никто еще не знал…
– Да? А как тогда «Старую квартиру» показывают? Зачем ее показывать? Она не нужна никому!
– Ну, это спорный вопрос, – обиделась я за хорошую передачу.
– Ее никто не смотрит! А ее показывают вместо «Мануэлы»! Это как так?
Принимаюсь строить предположения:
– Ну, может быть, там разное оборудование задействовано… Какое-то пострадало, а какое-то нет. Пожар ведь не на всех этажах был.
– Ага, значит, «Старая квартира» не пострадала, а «Мануэла» пострадала?
– Я просто варианты перебираю, что могло произойти…
– Не надо мне ваши варианты! У вас в программе напечатано…
Здесь мне уже окончательно стало понятно, что все объяснения не имеют смысла. Женщине они не нужны – ей надо, чтобы вовремя начался ее любимый сериал. А если его нет… Что ж, кто-то должен за это ответить.
Важная миссия
Значительную часть работы газетчикам обеспечивали письма читателей. Особенно жалобы – на работу Жилкомхоза, Быткомбината и прочих организаций. Мы с этими письмами бегали по всем инстанциям, стараясь решить ту или иную проблему. Моя сумка порой напоминала почтальонскую. И когда я с этой сумкой готовилась выступать в очередной поход, главный редактор Борис Николаевич Харьков попросил на обратном пути заглянуть в райком партии и взять постановление – насколько помню, о предстоящем проведении в нашем районе краевых сельских спортивных игр. Совершив положенный круг, захожу в соответствующий отдел райкома. Инструктор, которого я там застала, сначала отказался выдать мне документ. Потом все же дал, но прочел целую лекцию о том, что вообще-то документы РК КПСС нельзя просто так выносить из здания кому угодно. Я открыла рот, чтобы сообщить ему, что коммунистическая партия давно вышла из подполья. Но даже еще не успела произнести этих кощунственных слов, как на его лице появился испуг. И не зря. Вошедший в кабинет завотделом не одобрил выдачу мне столь важного документа. Строго выговорил за это подчиненному, но потом все же разрешил доставить постановление в редакцию. При этом не мять, не сгибать и т. д.
Держа в руках столь ценный объект, я возвращалась в редакцию. По пути встретила коллегу: Айгуль Гадеева шла из "Богучанлеса". Она поинтересовалась, что за бумагу я несу в развернутом виде? Я ей вкратце объяснила, что это такое. Но тут моя важная миссия чуть не была с треском провалена. Я едва успела перехватить бумажку до того, как она достигла лужи.
– Представляешь, что было бы, если бы оно сейчас потерялось?
– Да ничего, – пожала плечами Айгуль. – Дали бы в следующем номере объявление: утерянное постановление райкома партии считать недействительным.
Лайма ГАЙЛЮТЕ,
ответственный секретарь «Ангарской правды» 1983-2014 гг.
2023 год