Продолжаем анализ новой книги французского демографа Эммануэля Тодда «Разгром Запада». На этот раз она поможет нам объяснить необычные результаты очередного исследования американского аналитического центра RAND Corporation. Эта организация считается если не мозговым центром Америки, то этаким мозжечком, формирующим внешнеполитические инстинкты США. Тем удивительнее ее выводы.
В докладе RAND оцениваются два варианта развития конфликта на Украине: продолжение затяжной войны и скорейшее ее завершение через соглашение о прекращении огня. Как это ни удивительно, но мозжечки RAND пришли к выводу, что второй вариант менее выгоден США: чем дольше будут длиться боевые действия на Украине, тем больше территорий окажется под контролем России, а возможности повлиять на исход конфликта у американцев нет.
Почему это удивляет? Затяжной конфликт обычно заканчивается победой той стороны, которая располагает большими ресурсами и экономическим потенциалом, и здесь сравнение, казалось бы, далеко не в пользу России. Более того, большинство знатоков большой политики убеждены, что цель США как раз и состоит в затягивании войны и изматывании России. Однако аналитики RAND считают, что в украинском противостоянии время работает против Запада. Почему?
Отчасти пролить свет на этот вопрос поможет следующий график.
Здесь приведены проценты военных расходов США от ВВП по годам. Эти данные относятся к 2019 году, и красным цветом здесь выделено запланированное в тот момент снижение доли оборонных расходов США в 2020–2023 гг. Разумеется, в реальности этого не произошло. В 2023 году эта доля выросла до 3,5%. Но принципиально это картину не меняет.
В годы Второй мировой войны военные расходы США составляли в среднем 31,8% ВВП, а в 1945 г. дошли даже до 41%. Во время Корейской войны в 1953 г. США выделили Пентагону 11,3% ВВП. Но, несмотря на локальный характер конфликта, этого хватило только на то, чтобы сыграть с СССР и Китаем вничью. И, кстати, если бы не смерть Сталина, то вряд ли дело закончилось ничейным перемирием. Доведение доли оборонных расходов до 8,6% в 1968 г. не спасло Америку от фиаско во Вьетнаме. Военные расходы на уровне 5,7% ВВП в 1985 году в какой-то степени способствовали краху СССР, но это произошло не в результате военных действий. 4,5% ВВП в 2008 году помогли разгромить Ирак, но дальнейшее снижение до 3% закончилось для пиндосов позорным бегством из Афганистана. Получается, что уровень оборонных расходов в 3,5% ВВП, на который сейчас выходит Америка, вряд ли смогут переломить ситуацию в Украине, если говорить о чисто военном аспекте.
Могут возразить, что речь идет о гораздо большем ВВП, чем в годы войны в Корее или Вьетнаме, а самое главное – гораздо большем ВВП, чем у России. Наконец, никто вроде бы не мешает американцам поднять этот процент до необходимой для победы над Россией величины, коль уж речь идет об экзистенциональном конфликте. И здесь мы подходим к самому интересному.
«В 2022 году ВВП России составлял 8,8% ВВП США (и, в сочетании с ВВП Беларуси, 3,3% ВВП западного лагеря), – такие данные приводит в своей нашумевшей книге «Разгром Запада» французский демограф Эммануэль Тодд. – Как, несмотря на такое превосходство, Соединенные Штаты дошли до того, что больше не могут производить достаточное количество снарядов для Украины?»
Поиски ответа на этот вопрос начнем с того, что ВВП разных стран можно сравнивать, только если их экономики имеют одинаковую структуру. В реальности же этого не наблюдается. Если ВВП России составляет всего 8,8% от ВВП США, то это вовсе не значит, что, например, сельское хозяйство нашей страны в 10 раз меньше американского. Все как раз наоборот.
«В 2020 году российский экспорт сельскохозяйственной продукции достиг рекордно высокого уровня в 30 миллиардов долларов, что больше, чем выручка от экспорта природного газа в том же году (26 миллиардов), – приводит данные Тодд. – Но самый яркий пример – это зерновые. В 2012 году в России было произведено 37 миллионов тонн пшеницы, в 2022 году – 80 миллионов, то есть цифра более чем удвоилась за десять лет. Эта динамика выглядит особенно впечатляющей, если сравнить ее с негативной тенденцией в неолиберальной Америке. В 1980 году, на момент прихода к власти Рейгана, производство пшеницы в США составляло 65 миллионов тонн. К 2022 году оно составило всего 47 миллионов».
Но, может быть, в других социально значимых областях мощь американского ВВП заявляет о себе в полный голос? Давайте посмотрим, например, на ситуацию в здравоохранении.
«Единственная среди развитых стран, Америка переживает общее снижение ожидаемой продолжительности жизни: с 78,8 года в 2014 году до 77,3 года в 2020 году. Годом позже, в 2021 году, средний возраст американцев составлял 76,3 года, британцев – 80,7 года, немцев – 80,9 года, французов – 82,3 года, шведов – 83,2 года и японцев – 84,5 года. По состоянию на 2020 год этот показатель в России составлял всего 71,3 года, что стало биологическим следом мучительной истории этой страны. Но в 2002 году ожидаемая продолжительность жизни россиян составляла всего 65,1 года и, следовательно, увеличилась на шесть лет при Путине».
Выше представлен график ожидаемой продолжительности жизни в ведущих странах Запада (Италия, Франция, Германия, Соединенное Королевство, Соединенные Штаты) и Китае с 1960 гг. Очень хорошо видно, как с начала 90-х годов США начинают отставать по этому показателю от европейских стран, а в годы ковида рухнули ниже Китая.
Эту данные Тодд называет «моральной статистикой», характеризующей истинное состояние страны. И она столь красноречива, что нам придется просить у читателя прощения за длинные и переполненные скучными цифрами цитаты из того же «Разгрома Запада».
«Что касается ежегодной младенческой смертности, то она упала в России с 19 на 1000 «живорожденных детей» в 2000 году до 4,4 в 2020 году, что ниже показателя в США, составляющего 5,4 (ЮНИСЕФ), – пишет Тодд. – Уровень младенческой смертности, предвещающий будущее, указывает на отсталость Америки не только в сравнении с развитыми странами, которые она «защищает», но и с той, с которой она борется. Примерно в 2020 году, по данным ЮНИСЕФ, он составлял 5,4 на 1000 живорождений в США по сравнению с 4,4 в России, 3,6 в Великобритании, 3,5 во Франции, 3,1 в Германии, 2,5 в Италии, 2,1 в Швеции и 1,8 в Японии. Эти объективные данные не помешали различным неправительственным правозащитным организациям, чаще всего косвенным агентствам правительства США, постоянно понижать рейтинг России в своих оценках. Это абсурд, но в 2021 году Transparency International, которая оценивает страны мира по уровню коррупции, поставила США на 27-е место в своем списке, а Россию – на 136-е. Такое просто невозможно. Страна, в которой уровень младенческой смертности ниже, не может быть более коррумпированной. Детская смертность, поскольку она отражает глубинное состояние общества, сама по себе, возможно, является куда лучшим показателем реального уровня коррупции, чем некие сфабрикованные показатели, основанные на непонятно каких критериях. Страны с самой низкой младенческой смертностью – также и наименее коррумпированы: это скандинавские страны и Япония. Таким образом, мы видим, что в верхней части рейтинга показатели детской смертности и коррупции коррелируют».
Как известно, в СССР не было секса. А в Америке нет коррупции. Там просто есть лобби во всех ветвях власти, а американские высокопоставленные чиновники и военачальники после выхода в отставку получают теплые местечки в руководстве различных корпораций. И своим непосильным трудом в качестве консультантов и советников вносят весомый вклад в ВВП.
«Но самое поразительное состоит в том, что рост смертности в США сопровождался самыми высокими расходами на здравоохранение в мире, – продолжает Тодд. – В 2020 году на них приходилось 18,8% ВВП США по сравнению с 12,2% во Франции, 12,8% в Германии, 11,3% в Швеции, 11,9% в Великобритании».
Из этого факта француз делает логичный вывод: ВВП США – мифическая величина и проценты от него сами по себе мало что значат.
«ВВП на душу населения в Соединенных Штатах составлял 76 000 долларов против 48 000 в Германии, 46 000 в Соединенном Королевстве, 41 000 во Франции, – пишет Тодд. – Читатель может повеселиться, умножив процент ВВП, расходуемый на здравоохранение, на ВВП на душу населения. Таким образом, он получит представление об огромных финансовых усилиях, теоретически затрачиваемых Соединенными Штатами на лечение своих жителей. Я говорю теоретически, потому что, как мы видим, все это в основном показывает, что понятие ВВП носит в значительной степени вымышленный характер».
Получается, что 18,8% ВВП в области здравоохранения в США дают куда меньший эффект, чем 12% в других странах Запада. По этим цифрам выходит, что американский ВВП как минимум на треть состоит из паразитических расходов, которые в реальности не приносят обществу никакой пользы.
Но если говорить о производстве оружия, то ситуация еще хуже. По данным Тодда, на сектора экономики, связанные с материальным производством, приходится 20% американского ВВП. Остальное вносят всевозможные услуги. В том числе и медицинские. Но, как мы видим на примере здравоохранения, даже там реально работающий процент американского ВВП надо уполовинивать из-за всевозможных паразитических составляющих. При этом надо учитывать, что материальное производство далеко не все сводится к изготовлению оружия. В результате получается, что 3,5% даже вот такого дутого ВВП на оборону – это практически предел для современной американской экономики. Конечно, тратить на «оборону» американцы могут и больше. Например, в виде финансирования программ поддержки гендерного разнообразия и расовой вовлеченности в вооруженных силах. Только на производстве вооружений это никак не скажется. Услуги адвокатов и юристов, из которых состоит 80% ВВП США, по определению нельзя перевести на военные рельсы и конвертировать в выпуск столь необходимых Украине снарядов.
Вот и получается следующая картина. В 2023 году промышленность США производила в месяц 24 000 155-мм снарядов, то есть 288 000 шт. в год. К 2028 году запланировано увеличить выпуск до 85 000 шт. в месяц, то есть до 1 млн в год. А в это время, по данным заместителя главы Главного управления разведки министерства обороны Украины Вадима Скибицкого, РФ изготовила в 2023 г. 2 миллиона артиллерийских выстрелов калибров 122 и 152 мм, а в 2024 г. планирует изготовить их 2,7 млн.
Что касается затяжной войны, то России ее не бояться надо, а радоваться, что до этого дошло. И вот по какой причине. Начальная фаза СВО была, по сути, авантюрой и все могло закончиться очень печально. Вот что об этом пишет Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий, российского аналога RAND. Правда, этот аналог даже мозжечком не назовешь. Это, скорее, указующий перст, которым наша военно-политическая мысль задумчиво ковыряется в государственном носу, упорно пытаясь таким замысловатым образом добраться до мозга, но поневоле удовлетворяясь соплями.
«К весне 2023 г. численность Сил обороны Украины (ВСУ и другие силовые структуры) превысила миллион человек, – пишет Пухов. – Согласно нашумевшей в середине прошлого года утечке файлов Разведывательного управления министерства обороны США (РУМО) через социальную сеть Discord, на 28 февраля 2023 г. у российских войск на линии боевого соприкосновения находилось 419 танков, 2928 бронированных машин и 1209 артиллерийских систем. ВСУ имели 809 танков, 3498 бронированных машин и 2331 артиллерийскую систему. Российская сторона испытывала также серьёзную нехватку боеприпасов».
Удивляться надо не тому, что российские войска отошли от Киева, Харькова и Херсона, а что они смогли добиться хоть каких-то успехов в эти два года при таком превосходстве противника в численности и вооружении. Дело могло и вовсе обернуться скверно, если бы не тупоумие украинских полководцев и их американских кураторов, а главное – стойкость российских войск. Эту стойкость, кстати, отлично характеризует еще одна интересная подробность от Пухова: «Вопреки распространённому мнению, пресловутая «линия Суровикина» практически не сыграла роли в отражении украинского наступления на юге – до неё в большинстве случаев украинцы попросту не дошли, за исключением одного участка юго-восточнее Работино».
Судя по событиям зимы 2024 года, кризисный момент в ходе СВО преодолен и есть надежда, что ситуация дальше начнет медленно, но неуклонно меняться в пользу России. Но решающий ресурс на войне все-таки не снаряды, а люди. Да, мобилизационный потенциал России в 6 раз превосходит потенциал Украины, если, конечно, последняя не начнет призывать женщин и детей. Однако затягивание конфликта выгодно нам лишь до определенных пределов. Во всяком случае, так утверждает Тодд.
Как обычно, ключом к пониманию ситуации он считает демографию, приводя следующие данные: «Если посмотреть на возрастную структуру населения в 2020 году, накануне войны, и особенно на численность населения, подлежащего призыву на военную службу, то мужчин в возрасте 35-39 лет в России было 6 миллионов, мужчин в возрасте 30-34 года – 6,3 миллиона, мужчин в возрасте 25-29 лет – 4,6 миллиона, а мужчин в возрасте 20-24 года – 3,6 миллиона. Это не прогнозы, а реальные цифры на текущий момент. Россия вступила в фазу сокращения своего потенциально мобилизуемого мужского населения на 40% для этих возрастных групп. Вот почему упоминание о России-завоевателе, способном вторгнуться в Европу после уничтожения Украины, является фантазией или пропагандой. Правда в том, что Россия с сокращающимся населением и площадью 17 миллионов квадратных километров далека от желания завоевывать новые территории».
«У русских впереди не вечность, и им придется одержать окончательную победу за пять лет, – считает Тодд. – Таким образом, они должны уничтожить Украину и победить НАТО в течение ограниченного периода времени, ни в коем случае не позволяя им выиграть время путем переговоров, перемирий или, что еще хуже, замораживания конфликта. Вашингтон больше не должен питать иллюзий: Москва хочет решительной победы не меньше. Однако я признаю, что с точки зрения Запада у моей модели есть слабость: она предполагает, что Владимир Путин умен».
На этой грибоедовской ноте, пожалуй, можно и остановиться.
Источник: НИКС - Компьютерный Супермаркет