Сегодня – День театра! Какие «ложки дёгтя»? С праздником! Предадимся воспоминаниям из прежней «Свежей газеты. Культуры».
Учитель и его ученики
Рубрика: Когда деревья были большие
Галина ТОРУНОВА *
Фото из архива автора
Когда-то на улице Степана Разина почти на пересечении с улицей Алексея Толстого стоял старый деревянный двухэтажный дом. Балкончик – терраса второго этажа – нависал над двориком, заросшим травой. На этой терраске хорошо было пить чай с вареньем и домашними плюшками, которые так вкусно пекла Устинька. А еще интереснее было сидеть в маленькой комнате за огромным круглым столом, заваленным книгами, газетами, бумагами, письмами, рассматривать старые афиши и фотографии на стенах. И слушать и разговаривать. Жили в этих комнатках Оскар Осипович МАРКОВ – старый актер драмтеатра, его жена Татьяна Ниловна БАРКОВСКАЯ и их «заведующая хозяйством» Устинька. Я пишу «старый», потому что для меня, девочки-подростка, потом девушки, потом молодой женщины, он казался очень долго жившим человеком, заставшим еще тот, другой мир, другую эпоху.
Он родился в позапрошлом веке, в 1889 году. В Самарский театрпоступил в 1929 году, а начал актерскую службу еще в 1915-м. До Самары он успел поработать во Владикавказе, Ярославле, Харькове, Петербурге, Киеве, Москве и Сызрани. Важно то, что он получил классическое образование в Киевской гимназии, а потом в университете на юридическом отделении. Но любовь к театру, благоговение перед ним побороло всё, осталось в нем до конца дней его и передалось его многочисленным ученикам независимо от того, стали они служить театру или просто любить его как зрители.
Проработал Оскар Осипович в Самарском/Куйбышевском театре драмы почти тридцать лет. Играл много, более ста пятидесяти ролей, но главных среди них практически нет. В основном это были характерные роли, роли «простаков», «благородных отцов» и «чудаков». Сотрудничал на радио как чтец и как режиссер. А в 1945 году пришел во Дворец пионеров и много-много лет вел кружок художественного слова. Вот это и стало основным делом его жизни. В театре он был нужен; в труппе его любили и руководство, и товарищи по сцене; много раз избирали председателем профкома. Он был очень чутким и неравнодушным человеком, и когда в 1957 году подал заявление об уходе, в театре удивились и огорчились, однако проводили его достойно. А дело было в том, что ему уже трудно было совмещать театр и Дворец пионеров.
Он выбрал учеников. Их было много, сначала во Дворце, потом – дома, в той самой комнате с большим круглым столом. Впрочем, во Дворце он занимался также за большим круглым столом в Ленинской комнате, как она называлась, на втором этаже с балконом.
Обычно с утра занимались младшие, а к вечеру приходили старшие. Часто забегали те, кто уже стал совсем взрослым, учился в каком-нибудь вузе. К столу садился тот, с кем в это время работал Оскар Осипович, остальные рассаживались по стеночкам. А потом все собирались за столом и начинались общие разговоры.
Особенно интересно было, когда на каникулы приезжали из столичных театральных вузов бывшие студийцы. Разговоры затягивались надолго, пока бдительная вахтерша в очередной раз громко не потребует всем покинуть здание и сдать ключи. Мы выходили на улицу и шли провожать Оскара Осиповича всей ватагой. Толпа иногда растягивалась на квартал. Потом мы расходились, но Оскар Осипович строго следил, чтобы каждую девочку обязательно проводили до дома.
Позже, когда он ушел из Дворца, занятия продолжались у него дома, конечно, в меньшем составе. Он позволял приходить к себе только самым способным, как он считал. Но это не объявлялось, а как-то само собой получалось. Занятия были, естественно, бесплатными, об этом даже нельзя было заикаться. Помню, к какому-то его юбилею мы задумали сделать ему подарок и тут же сломали голову, что же подарить, чтобы не оскорбить его подношениями. В конце концов скинулись и купили картину. Ничего, обошлось, он был даже тронут.
Когда мы занимались во Дворце, Марков обязан был готовить елочные представления к зимним каникулам. Для нас начиналась новогодняя страда: по две елки в день. И на каждом представлении с нами были Оскар Осипович и Татьяна Ниловна, и каждый раз он волновался, а потом ободрял и делал замечания, но как-то так, что казалось, что ты сегодня сыграл лучше всех.
Вообще гневался он редко, чаще всего не по эстетическим, а по этическим мотивам. И здесь неважно было, «старичок» ты или «новенький», талантливый или так себе. Спектакли он ставил очень редко, все-таки в основном мы занимались «художественным словом». Вначале каждый сам выбирал, что он хочет читать, потом Оскар Осипович очень аккуратно, очень ненавязчиво подсказывал, что было бы хорошо попробовать. До сих пор помню, как мы работали с ним над отрывком из «Мцыри» М. Ю. Лермонтова.
Ежегодно Оскар Осипович отправлял несколько человек в Москву и Ленинград в театральные вузы. И каждый год кто-то поступал – может быть, не все, но кто-то обязательно. В столичных вузах знали Маркова. На экзаменах, узнав, что абитуриент приехал из Куйбышева, спрашивали: «Не от Маркова ли?»
Боря Кох – вечный Медведь елочных представлений; трижды пытался поступить – не удалось. Тогда он произнес сакраментальную фразу: «Не вышло из меня артиста – выйдет футболист». Несколько лет он играл в наших «Крылышках», потом его забрали в московский ЦСКА и в сборную страны. Но каждый год он приходил в старый дом на Степана Разина, 101.
Далеко не все ученики Маркова связали свою жизнь с театром, но: «Я всегда считал Вас моим главным учителем в жизни, и Ваше слово всегда было решающим в моих сомнениях», – написал молодой человек, так и не ставший артистом.
Ученики Оскара Осиповича разъехались по всей стране, стали юристами, инженерами, переводчиками, профессорами, журналистами. Многие работали и работают в разных театрах страны, в том числе в московских и ленинградских. В Москве даже организовалось некое землячество. Многих уже нет на свете, но память о той светлой юности крепко сохраняется в душе.
Среди его учеников необходимо выделить двух его любимых. Тех, что оставили заметный след в истории нашего русского/советского театра. Оба они, окончив актерский факультет ГИТИСа, стали режиссерами. И, возглавив театр, каждый свой, сделали его (театр) заметным, неординарным явлением театрального искусства. Оба они родились в Куйбышеве, школьниками бегали во Дворец, потом уехали в Москву. Окончив театральный институт, уехали далеко от дома, работали, делали свое большое дело, на короткое время возвращались в родной город и опять уезжали надолго, навсегда. Но всегда помнили своего учителя.
***
Артур Юзефович ХАЙКИН после окончания учебы в ГИТИСе работал в Барнаульском и Рубцовском театрах, потом два года – в Куйбышеве, в ТЮЗе и немного в драме. Один год даже руководил курсом в студии при театре.
Когда Якову Марковичу Киржнеру предложили возглавить Омский театр, он позвал Хайкина с собой, а после смерти Киржнера Артур стал главным в этом далеком, но уже тогда считавшемся одним из самых ярких и серьезных театре. Основная заслуга художественной яркости театра принадлежит Хайкину. Он ставил спектакли, на которые съезжались столичные критики. Ему удавалось открыть новых авторов для советского театра и ставить пьесы, не рекомендованные в других городах. Так произошло со спектаклями «С вечера до полудня» Виктора Розова и «Человек из Ламанчи» (мюзикл на музыку Митчелла Ли и либретто Дейла Вассермана), ставшими событиями театральных сезонов начала 70-х.
Как-то Яков Маркович сознался, что они поделили с Хайкиным обязанности, мол, он (Киржнер) будет ставить «датские» спектакли (то есть монументальные полотна к датам), а Хайкин – интересные спектакли, которые принесут театру славу высокохудожественного предприятия. Так и было.
Но еще из Барнаула Артур писал Маркову: «Напишите мне, со всеми ли Вы переписываетесь. Было бы здорово, если бы они все ко мне приехали. И потихонечку все наши под одной крышей собрались. А у меня, если всё пойдет благополучно, так я их всех за собой потяну».
Не удалось собрать «своих», но труппу он в Омском театре воспитал отличную. С 1977 года он восемь лет был главным режиссером, положил начало Камерной сцене. Теперь в Омске кроме академического театра успешно работают более десятка очень разных театров, театров-студий, в том числе знаменитый «Пятый театр», неоднократный победитель «Золотой Маски». Не будет преувеличением сказать, что в богатой театральной культуре Омска есть заметный след Артура Хайкина – ученика Оскара Осиповича Маркова.
***
Владимир Николаевич КУЗЕНКОВ, окончив театральный курс ГИТИСа с красным дипломом, получил два предложения о работе в московских театрах. Тогда он написал Маркову – Барковской: «Я не хотел идти в театр,хотя кончил с отличием и меня приглашали московские театры. В театрах я не видел той дружелюбной атмосферы, того бескорыстного отношения к делу и к товарищам, которое было у нас в кружке Дворца пионеров. Наш кружок и Вы, Оскар Осипович, для меня являются эталоном настоящего творчества».
Он собрал чемодан и уехал в далекий целинный город Павлодар, что на северо-западе Казахстана. Маленький областной город с населением в сто восемьдесят тысяч. С ним вместе уехали еще четверо столичных выпускников. Они ехали с девизом: «Маленькому городу – большое искусство». Их позвал совершенно замечательный человек, директор и ведущий артист театра Владимир Иванович Ермаков.
Строить свой театр им пришлось непросто. Был даже момент, когда они собрались с небольшой группой молодых уйти в Дом культуры, но они победили. И вскоре слава об этом театре разнеслась по всем весям. Писали о них много. Почти на каждую премьеру приезжали ведущие критики Москвы и Ленинграда. Все взахлеб писали о феномене неспокойного студийного театра с серьезнейшим репертуаром.
Театр ставил «Клопа» и «Баню» Маяковского, четверо актеров сочинили по произведениям Владимира Владимировича спектакль «Я к вам приду» (на целый сезон раньше подобного спектакля Таганки). Играли «Братьев Карамазовых» по Достоевскому в своей инсценировке, «Стеклянный зверинец» Уильямса, «Три сестры» Чехова, «Город на заре» и «Иркутскую историю» Арбузова. О высоком художественном качестве спектаклей говорит тот факт, что спектакли в небольшом городе жили по восемь-десять лет.
В 1966 году Марков написал Кузенкову, что Куйбышевская студия при театре выпускает молодых артистов, и Владимир Николаевич приехалв Куйбышев. И вот шестеро выпускников уехали в Павлодар, в самый удивительный театр в их судьбе. Среди них была и я.
Оттуда, из Павлодара, я писала Маркову: «Очень трудно без Вас, Оскар Осипович. Ох, как мне не хватает Ваших глаз… Какая же из меня получилась актриса, если я без Вас не могу и слова сказать. Я жду не дождусь, когда же Вы приедете».
Театр действительно был уникальным явлением. И не только потому, что удалось собрать коллектив, где каждый отвечал за всё. Мы и брались за всё, что надо для спектакля, для театра: распространяли билеты, монтировали декорации, работали помощником режиссера, реквизитором, костюмером и т. п. Организовали студию при театре, где учили Владимира Ерёмина и Алексея Булдакова. Сочиняли поэтические вечера и капустники, которые играли для города. И делалось это как-то очень художественно.
Помню ночные монтировочные репетиции по установке света, превращаемые в импровизированные спектакли с запутанным сюжетом. Когда мы спали, ели, влюблялись, женились, рожали детей – не понимаю до сих пор. И в центре всего был Кузенков.
Театр с огромным успехом прошел на гастролях в Алма-Ате и Свердловске. В Москве мы играли в Кремлевском театре, билеты спрашивали уже от ГУМа на третий день гастролей. Кузенкову и еще нескольким артистам предложили перейти в московские театры. Домой, в Павлодар, вернулись все. Однако ненадолго, через три года нас практически разогнали. Уж очень громкими мы были, а семидесятые годы судорожно отряхивались от «шестидесятничества».
«Я смотрел в Павлодарском театре ошеломляющих «Братьев Карамазовых» – спектакль о неисчерпаемости душевных сил русского человека, о могуществе его совести и, как бы ни сложилась жизнь, неуничтожимости нравственных основ», – писал Константин Щербаков, один из крупнейших критиков того времени. Спектакль сочинил Владимир Кузенков – ученик Оскара Осиповича Маркова.
Потом Кузенков ставил спектакли во МХАТе, был главным режиссером Московского драматического театра имени Станиславского, актером и режиссером Театра имени Ермоловой. Несколько лет он наездами преподавал в Самарском педагогическом университете на отделении «Театр. МХК», куда его позвала я – ученица Оскара Осиповича. Теперь некоторые из наших учеников работают в театрах, кино и школах Москвы, Самары, Тольятти и т. д. Это уже – «внуки» Маркова Оскара Осиповича.
* Театровед, кандидат филологических наук, член Союза театральных деятелей и Союза журналистов РФ.
Опубликована в «Свежей газеты. Культуре» от 27 августа 2020 года, № 15–16 (188–189)