Православный священник Дмитрий Дудко - духовный писатель, религиозный и общественный деятель, диссидент. За свои национальные и религиозные убеждения в советское время неоднократно подвергался репрессиям – арестам и заключению в лагере (9 лет). Но испытания не ожесточили его, он отказался от противодействия властям, читал проповеди, объясняя людям свое понимание спасения души.
Священник Дмитрий Дудко родился 24 февраля 1922 года в деревне Зарюховская Буда Брянской области в семье крестьянина. В 1937 году, когда Дмитрию было всего 15 лет, власти арестовывают его отца за отказ вступить в колхоз. Мать остается с тремя маленькими детьми фактически без средств к существованию.
Кое-как перебиваясь, семья доживает до 1941 года и сразу попадает «из огня да в полымя» — в фашистскую оккупацию, длившуюся почти два года.
В 1943 году, после отхода немцев, Дмитрия призывают в Красную Армию и слабого, необученного, сразу направляют на фронт. Через год, после ранения и тяжелого осложнения после тифа его комиссуют из армии.
В 1945 году Дмитрий поступает в Московскую духовную семинарию, по окончании которой в 1947 году его переводят в Московскую духовную академию. Однако уже через полгода, 20 января 1948 года, его арестовывают и осуждают по статье 58-10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) к десяти годам лагерей с последующими пятью годами поражения в правах.
Об этих своих тяжелых днях батюшка вспоминал:
- Первый раз за стихи мои. Я только закончил семинарию и поступил в Академию…И вдруг неожиданный арест за еще первые мои стихи о Боге. Особое Совещание дало мне десять лет лагерей и пять – поражения в правах. Второй раз меня арестовали уже прямо в лагере. Опять за стихи, ибо я их писал там постоянно. Я к тому времени отсидел уже 4 года, и еще десятку припаяли, получилось 14 лет. Но, к счастью, все 14 я не просидел. Лишь восемь с половиной.
Освободили отца Дмитрия после смерти Сталина, причем произошло это очень неожиданно для него:
- После смерти Сталина я написал: мол, прошу пересмотреть дело, осужден невинно. Мне ответили: осужден правильно, дело пересмотру не подлежит. Но через неделю приезжает комиссия из Верховного Совета по пересмотру всех дел. Вызвали среди других и меня. Спрашивают: «За что вас арестовали?» Я в ответ: «Хочу вас спросить об этом». «Вы с оружием в руках против советской власти не выступали?» «Нет…» Посмотрели друг на друга: «Вы свободны». Я думал, что свободен от разговора с ними. А через три дня нарядчик говорит: «Вылетай». На самом деле, освобождение со снятием судимости и восстановлением в правах.
С большими проволочками Дмитрия восстановили слушателем академии, которую он заканчивает в 1960 году. Но и тут было все не просто, но батюшка во всех своих проблемах никого не винил и всецело полагался на Бога:
- Уже на старших курсах ректор вызвал меня и говорит: «Подайте прошение об уходе из Академии». «А почему?» - спрашиваю. «Вы же сидели, это пятно на Академию». Я отказался подавать прошение, сказал, что ничего плохого и предосудительного стараюсь не допускать. В конце разговора долгого я ему уже вынужден был заявить: «Я вчера сидел, а вы, может быть, завтра сядете, не будем гадать на кофейной гуще…» Так оглушающее это на него подействовало. Через какое – то время меня и рукоположили и даже прописали в Москве. Всю жизнь передо мной были какие – то препятствия. Значит, так надо было Богу. Я не обижаюсь на людей.
После рукоположения в священники его назначают служить в московский храм Петра и Павла, который в 1963 году был взорван, явив собой очередную жертву новой волны оголтелых гонений на религию со стороны якобы «обновленной» власти под водительством Хрущева. Отца Дмитрия переводят в храм Святителя Николая, что на Преображенском кладбище.
Служа в этом храме, отец Дмитрий вступает в тесный контакт с прихожанами, ведет с ними доверительные беседы, отвечает на волнующие верующих вопросы. Этим он привлек огромное число людей, включая даже неверующих, многие из которых через него пришли к Богу. Его импровизированные ответы были тайком записаны слушателями на магнитофонную пленку и изданы на Западе на русском и иностранных языках.
В 1973 году о. Дмитрию вообще запрещают служить «за нарушение церковной дисциплины», ибо он, перешагнув рамки дозволенного, «затеял беседы с народом». Но спустя четыре месяца запрещение было снято, и он был направлен священником в Орехово-Зуевский район Московской области в храм Великомученика Никиты. Спустя некоторое время о. Дмитрий попадает в автомобильную катастрофу, в результате чего у него оказываются перебитыми в коленях обе ноги, задето легкое.[1]
Приговор врач гласил: на ноги больше не встанет, в лучшем случае — костыли, о службе больше нечего и думать. Тем не менее, после «чудесного» (по его словам) исцеления уже через пять месяцев о. Дмитрий приступает к службе в храме Смоленско - Гребневской иконы Божией Матери в с. Гребнево Московской области.
Здесь он продолжал проповедовать, призывая наш народ к покаянию. Он мужественно говорил о гонениях на Церковь, о святых новомучениках и исповедниках Российских, о необходимости прославления св. Царя-Мученика Николая и всей святой Царской Семьи.
Известный американский православный священник Серафим (Роуз) говорил об отце Дмитрии Дудко так: «Пожалуй, со времён святого и праведного Иоанна Кронштадтского не слышала Русь, да и весь православный мiр таких пламенных и злободневных проповедей».
Надо сказать, что «слабый голос» отца Дмитрия был услышан. И он продолжал звучать не только в русской, но и в иностранной прессе. Во французских, английских, бельгийских итальянских газетах стали появляться статьи о «скованном Прометее».
Естественно, деятельность о. Дмитрия опять привлекла внимание - 15 января 1980 года его опять арестовывают и уже по «обновленной» 70 ст. УК РСФСР опять обвиняют в антисоветской деятельности. При аресте у о. Дмитрия канула в небытие годами собранная большая личная библиотека. Полтора месяца о. Дмитрий не разговаривал со следователями вообще, пять месяцев просидел в следственном изоляторе КГБ, но все – таки был сломлен чекистами. Летом того же года, во время Московской Олимпиады, отец Дмитрий был вынужден выступить по телевидению с «покаянием», после которого от него отвернулись многие друзья. Его дело было прекращено и закрыто лишь через год и пять месяцев, в 1981 году.
В сентябре 1980 года о. Дмитрий начал служить в храме Владимирской Иконы Божией Матери в селе Виноградове Московской области. Спустя четыре года, перед Всемирным фестивалем молодежи и студентов, скитаниям его суждено было продолжиться: церковные власти отправили его сельским священником в село Черкизово (4 часа езды), где он и служил почти до самой смерти.
В это время слава о. Дмитрия соперничала со славой Александра Солженицына. Почти все считали, что он, как и Солженицын, воюет с советской властью. И после его «покаяния» в 1980 году, все его друзья сочли, что он их предал. Он понял, что в нем видели не священника, прежде всего, а политика – борца против Советской власти. Потом он признавал, что «на самом деле виноват в том, что искусился политикой». Тем не менее, многие не смогли примириться с изменениями в его поведении. Даже академик Шафаревич отказался от встречи с ним. Тем не менее, свои убеждения отец Дмитрий сохранил до конца жизни:
- Я считаю сейчас, что священнику заниматься политикой не надо…Для священника – все люди. Любых партий и убеждений. Со всеми надо равно общаться. Вести к Богу. Будь это коммунист или демократ.
Он очень переживал случившееся и почувствовал потребность зафиксировать свои переживания на бумаге. Осознав свою пастырскую деятельность как антисоветскую, он теперь переживал «ад в душе». В своей книге «Потерянная драхма» священник пишет:
- Чувствую, что изменил интересам церкви, ношу невыразимые муки и мучительно ищу выхода, чтоб поправить свою роковую ошибку. Как я допустил такое? - от этого вопроса не знаю покоя ни днем, ни ночью. Что мной руководило: страх, поиск выхода, еще что – то сделать? Все было, но главным была любовь к оставшимся. Сейчас готов на все, чтобы поправить дело.
В своей книге «Пламенные революционеры» Владимир Бондаренко опубликовал большое интервью с о. Дмитрием. На вопрос – не раскаивается ли он в своей борьбе с властью, батюшка ответил:
- Я с властью никогда не боролся. Я воевал с безбожием, которое и для власти было плохо, и для людей было плохо. Но власть в ту пору исповедовала атеизм. И мне говорили следователи: раз ты против атеизма, ты против власти. Но я всю жизнь был государственником, считал, что спасаю и государство, борясь за нравственность христианскую. Так и случилось – безнравственности христианской упало и государство.
Но при этом он остался патриотом, беззаветно любящим свою Родину и был согласен с тем, что правитель «носит меч» и вместо ублажения врагов их нужно уничтожать. Отец Дмитрий даже раскаялся, что крестил Жириновского – «рано его крестил». Потому как: «Живет ли он по вере? Служит ли православной России? Очень разнолик».
Понятно, что отец Дмитрий явно принадлежит к лагерю «красных» патриотов и далеко не каждый может согласиться со всеми его высказываниями, например, с таким:
- Коммунизм был неизбежен, кто бы и как к нему ни относился. Народ его сотворил, никакое ЧК, никакие евреи не смогли бы его навязать, если бы народ не принял, не возжелал такого испытания себе.
Многим сейчас ясно, что если даже народ и «возжелал» перемен, то не таких кровавых, какие он получил в 20 – 30 – е годы. И насчет «сотворения» коммунизма народом с батюшкой согласиться очень трудно, если знать, как долго и тяжело воевали русские люди в Белой армии против коммунизма и как годами крестьяне бились с большевиками насмерть, поднимаясь против пушек и пулеметов с топорами и с вилами…
Далеко не каждому также понравится известное высказывание отца Дмитрия о Сталине:
- …Если с Божественной точки зрения посмотреть на Сталина, то это, в самом деле, был особый человек, Богом данный, Богом хранимый, об этом пишут даже его противники. Если бы победил Троцкий с его перманентной революцией… все мы были бы трудовой армией для тёмных сил. Но именно Сталин доказал практически, что социализм можно построить в одной стране и сохранил Россию… Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину.
В послесловии к книге Михаила Лобанова «Сталин» о. Дудко заявил даже, что «Сталин был верующим человеком и по-отечески заботился о России», во что очень трудно поверить.
Но бесконечно прав батюшка в одном:
- Русский человек должен жить по совести. Время покажет, кто чего стоит. Божий замысел тоже на наших человеческих делах держится…Человек должен искренне трудиться. И зависеть только от Бога. А власть – это всегда и испытание наше.
О. Дудко считал, что все беды, постигшие Россию в XX веке, попущены ей Богом. Будут еще и новые попущения Божии, но зачем?
- Чтобы прийти к Святой Руси. Ведь только у нас есть такое понятие – Святая Русь. Вот мы уклоняемся и идем. Святая Русь – это православная страна. Русский – значит православный. Это не значит, что все святые будем, но мы будем идти к идеалу, к добру для всех, к справедливости для всех. Недостижимо, но вновь будем идти. Может, это и есть наш вечный русский путь. Если русский человек безрелигиозен, он – самый страшный человек в мире, хуже всякого европейца. Европеец безрелигиозный – внешне подтянут, а русский без религии – страшен и безобразен…
Сравним русский и еврейский народ. Какой недостаток у еврейского народа? Это золотой телец. Какой недостаток у русского народа? Это пьянство и разврат. Но кто может из них покаяться? Русский может покаяться в самых страшных грехах. А если может покаяться, значит, у него в душе жива Святая Русь.
По мнению русского православного публициста и писателя Виталия Аверьянова, отец Дмитрий в советские, безбожные времена «почуял ход истории», потому как понял, что «русский народ принял эти 70 лет именно как великое попущение, и несмотря ни на что, продолжил вековой процесс вырабатывания своего народного характера, своего национального духа».
Деятельность о. Дмитрия очень многогранна: он и священник, и духовник очень большого числа духовных чад, и организатор постоянных христианских чтений и собеседований, обществ трезвости, и вдумчивый проповедник и писатель.
В 90 - е годы протоиерей Дудко предлагал не только реабилитировать Сталина, но и канонизировать ряд русских классиков, в том числе - Пушкина, Достоевского, Розанова, и Льва Толстого.
Особое отношение у отца Дмитрия к поэзии. Стихи он писал на протяжении всей своей жизни, начиная с раннего отрочества, и задолго до получения священнического сана. Многое, что чувствовал и видел, что прозревал духовными очами своими, излагал в стихах:
Тот любит Русь за три березки,
а тот за взгляд ее простой.
А я люблю ее за слезы,
за горе общее со мной.
Люблю омытые слезами,
святые, честные глаза.
Ведь это любящая мама,
ее забыть никак нельзя.
…………………………
Когда Россию потеряли,
тогда узнали, что она
такая чудная страна,
такие сказочные дали
и звон колоколов далекий
почудится из дали той…
И вздрогнешь сердцем одиноким
пред этой вечной красотой.
28 июня 2004 года священника Дмитрия Дудко не стало. Похоронили отца Дмитрия по его завещанию рядом с женой Ниной Ивановной Дудко в Москве, на Пятницком кладбище.
Виталий Аверьянов сказал о нем проникновенные слова:
- Отец Дмитрий – это очень русское явление, органически происходящее из всего строя нашей жизни. Потому и христианство его естественное, природное, уже не привносимое извне, а являющееся в образе усвоенного в течение веков, Отсюда и его вера в Россию, которую он называет страной, специально предназначенной для христианства.
Запомним завет пастыря отца Дмитрия, великого православного патриота, бесконечно любившего Бога и Россию:
- Даже в безбожии Россия остается богоносной, потому что страдания не прекращаются. Заповеди блаженства – наши заповеди, хотя по букве мы их и не знали. Блаженны плачущие, блаженны алчущие правды, блаженны изгнанные за правду, блаженны кроткие. В этом высота России.
[1] По словам писателя Льва Бородина, сам батюшка считал эту аварию покушением. (Бородин Л. Без выбора. Автобиографическое повествование).