100% влажности – это просто вода. У нас сейчас 105%. Дождь переходит из мелкого моросящего в крупный падающий и обратно. Вся эта беда круто замешена на водяной пыли. Из прогретого за знойный август мха, лишайников, пожухлой травы, уже опавших желтых и багровых листьев, припорошенных золотыми лиственничными иголками, поднимается на встречу дождю густой и сырой вкусный запах прелой тайги.
Из-за поворота Катуни стыдливо выглядывает туман, дразня нас своими языками и растрепанными клочьями, зацепившимися за пихты и кусты, и осевший на речных бельдюжках вдоль русла взбитой сметаной..
Звуки тоже притаились и шепчутся. Идёшь по густой траве не слышно и через пять шагов уже по колено мокрый, а через сто метров – по пояс. Но это не страшно. Не замечаешь. Так как сверху, с веток деревьев, из косматых облаков и просто из ничего на тебя капают и капают бесконечные капли. И как они по-разному звучат: клавесином по луже на асфальте и гитарой без струн по осенней листве и палатке.
Очень важно, чтобы не было ветра. Он всё испортит. Разгонит, разорвёт очарование утреннего тумана, начнет неуютно шуметь, как хмельной припозднившийся гость, и обязательно полезет к вам запазуху, где сейчас, не смотря на эту сырость, почему-то тепло. Тепло не только телу, но и душе.
Душа, как больной кислород, впитывает в себя все ощущения и не консервирует, а свято хранит их на черный день. Этот день наступит не скоро, после бессонной новогодней ночи, с бесконечными тостами, разъездами и вкусным обжорством. Он залезет к тебе под одеяло какой-то хилой температурой и ознобом, начнет дыбой выворачивать суставы и стучать в и так тупую голову.
Если заполнить гайморовы полости приличным баллоном монтажной пены, а в глотку как в топку швырнуть пару лопат щебня с цементом, и этой же лопатой для верности, плашмя, вмазать сначала по переносице, а уже потом по затылку, то в целом картина черного дня будет завершена.
Сопля бежит наперегонки со слезой и носовые платки, как коровьи лепешки на выпасе, удабривают всю квартиру. От оглушительного чихания звенят бокалы в баре и болят мышцы живота, как после тренировки. Капли, таблетки, обильное питьё…
Круговорот памяти выносит назад, на мокрые и осклизлые камни Катуни и тоже «обильное питьё». Самое высококалорийное питание – это Мишкина суспензия. А на свежем воздухе, да еще таком сыром, что его надо пить, а не дышать, энергозатраты вырастают в несколько раз. И утром болеешь только до первой стопки. Зато метнуться вверх до устья Урсула – в лёгкую! Запросто! И даже в горку по крутой каменной осыпи уже идёшь, как к себе домой.
Дождь смывает и чистит и без того не запыленные берега. Солнце, безуспешно пытающееся пробиться сквозь тучи, облака и туман, дает сказочное освещение. Таких цветов в городе нет. На бале сказочного цвета всем правит девушка по имени Катунь. Всю весну и лето, она как Золушка, перелопачивает тысячи тонн ила, грязи и мусора и к поздней осени наконец-то попадает в гармонию с природой. Становится чудно изумрудной! Перестали таять ледники, высоко в горах уже приличный минус, большая вода сошла, и девушка Катунь пополняется только слезами росы, брильянтами висящей на кончиках травинок и пихтовых иголок. Да притоки, подобные Самульте и Урсулу добавляют свой «Абсолют», профильтрованный через вековую толщу многометрового мха.
Обалдевший от дневного тепла багульник цветет перед заморозками. Между прибрежных валунов можно встретить маленькую дикую гвоздику, розовый цветок которой виден издалека.
Сумерки начинаются рано, и тянуться до ночного костра. Перед ночью природа берёт передых. Звездам очень хочется заглянуть к нам и посмотреть, не размокли ли мы окончательно? То там, то сям, в облаках появляются прорехи с подмаргивающими хитрыми звездами, через которые на землю устремляется космический холод. Он оседает на ботве и палатках оренбургскими разводами инея. Костер, дымящий весь день мокрыми дровами, просыпается, ярко разгорается и лижет своим теплом парящие развешанные куртки, а всполохами и бликами переговаривается со звездами.
Катунь, как опоздавший к началу увертюры музыкант, вступает громче и звонче. Сразу за освещенными кустами на нас щерится своими зубами чернота ночи. Яркие впечатления мокрого дня разбавляются сначала крепкими напитками, а потом чаем и тишиной. Попытаюсь подразнить вас: достаю из кармана и добавляю себе в кружку с чаем трошечки чабреца и диких смородишных почек на кончиках веток. Получается не запах и не амбрэ. Получается Дух Алтая, заправленный усталостью дневной суеты, вечерней негой у затухающего костра. Паузы в беседе становятся всё длиннее, попутчики постепенно растворяются в палатках, моргая фонариками и заползая во влажные спальники.. Самые отчаянные пересаживаются поближе к огню и их негромкий бубнёж изредка прерывается смехом и хохотом…
Всё, что происходит, имеет свою очень далёкую цель. Нам только кажется, что мы отдыхаем от городской суеты, бесконечных проблем и неразрешимых вопросов. Нет. Это далеко не всё! Как устрицы после отлива, мы постепенно открываем свои створки души и впитываем каждый миг, каждый всплеск и всполох в бесконечный мох своей памяти. Чтобы, когда станет совсем хреново, сжать его со всей силы и выдавить ту каплю туманной блаженной росы на пересохшие губы.
Друзья! Если вам нравится то, что я пишу и фотографирую (только грязными тапками не швыряйте!), можете помочь автору материально. Потому как "монетизация" Дзена - это уже не слезы, а воспоминания о них. Вот номер моей карты Сбера: 2202 2063 7801 0149. Буду рад и признателен любой копеечке. И не забываем ставить лайки! За комментарии буду особо благодарен.