Соответствующим указом президента 2024 год в России объявлен годом семьи, дан курс на популяризацию многодетности и сохранение традиционных ценностей.
Но в этом патриотичном детско-родительском разговоре почти никогда не затрагиваются по-настоящему неудобные темы. Среди них и вопросы о содержании женщин, которые отбывают наказание в колониях, и об их несовершеннолетних детях. О них редко говорят в медийном пространстве, но это всё те же люди, со своими проблемами и целями.
Как выглядит жизнь детей, оказавшихся за периметром, читайте в материале Леры Мухортовой.
По данным ФСИН, в уголовно-исполнительной системе России находятся более 430 тысяч человек. Около 340 тысяч из них — в колониях.
Россия занимает 26 место по общему количеству заключённых. Но где уж точно удалось занять лидирующие позиции в мире – это доля заключённых женщин. Почти 30 тыс. от общего числа, а это около 12%.
А ещё, среди обитателей колонии есть отдельная группа – дети до трёх лет. Они, конечно, наказание там не отбывают, исполнительная система всё-таки не настолько сурова. Большая часть этих малышей там родилась, и условия их жизни отличаются и от общего порядка тюрем, и от того, что есть на воле.
Родиться в тюрьме
«В учреждениях уголовно-исполнительной системы (УИС) Минюста России содержалось 762 женщины данной категории. Беременных женщин — 245, женщин с детьми в возрасте до 3-х лет – 518», — такую справку приводит главное управление исполнения наказаний РФ. Эти цифры относятся к 1999 году. Более свежих (и при этом точных) данных найти не удалось.
Согласно статистике ФСИН, в 2022 году в российских ИК находились более 300 малышей. Точное количество беременных женщин, которые сейчас ждут ребёнка за решёткой, неизвестно.
В России функционируют 35 женских колоний. В 13 из них есть дома ребёнка: те самые учреждения, где оказываются дети заключённых. Мордовия, Московская, Нижегородская, Саратовская, Владимирская, Кемеровская, Ростовская области, Красноярский край — в эти регионы этапируют женщину, если у неё есть ребёнок на руках.
Наталья Костина, директор фонда «Протяни руку», уточняет, что таких учреждений осталось всего 12, 13-ый закрыли из-за того, что там не могли обеспечить совместное проживание.
Как ребёнок может попасть в тюрьму?
Конечно, не все дети могут жить со своими мамами, пока те отбывают наказание. Ребёнок может попасть в тюрьму двумя способами:
Первый: он может там родиться, если женщина попала в исправительное учреждение, находясь в положении. Ну, или забеременела уже в колонии во время свидания (или любым другим образом).
Второй: если женщине выносят обвинительный приговор, когда у неё уже есть малыш на руках. В этом случае её отправят в ту колонию, где на территории есть дом ребёнка. И уже оттуда она подаст ходатайство, чтобы ей перевезли её карапуза. Причём не важно, где он находится — у родственников или в детском доме.
В доме ребёнка при колонии дети могут жить до трёх лет (бывают исключения), что гарантирует Статья 100 УИК РФ: «В домах ребёнка исправительных учреждений обеспечиваются условия, необходимые для нормального проживания и развития детей».
Если ребёнок старше трёх лет, его в колонию не перевезут. Видеться с мамой он может только во время свиданий. Также эта схема не работает, если женщина находится под следствием: СИЗО для таких целей не обустроен. Хотя, если женщина беременна или у неё на руках грудной ребёнок, руководство всё-таки обязано обеспечить для них условия. На каждого малыша в следственном изоляторе полагается 4 квадратных метра.
Также есть вариант, при котором мама не будет находиться в колонии. Согласно статье 82 УК РФ, беременные или женщины, у которых есть ребёнок до 14 лет, могут рассчитывать на отсрочку наказания, причём не только отбывания лишения свободы, но и, например, исправительных работ. Сейчас эта практика довольно часто применяется. Рассматривая заявление об отсрочке, суд изучает характеристику подсудимой, жилищные условия и в целом оценивает её возможности для воспитания ребёнка.
Однако тут есть и свои ограничения. В отсрочке откажут, если женщина сидит по насильственной статье или уклоняется от воспитания своего чада.
Конвой, наручники и решётка. Как рожают заключённые
На воле, когда женщины узнают о беременности, они встают на учёт в женскую консультацию, где специалисты наблюдают за развитием плода. Когда такое происходит в колонии, беременная идёт к местному терапевту, к ней могут приезжать врачи других специальностей из города, чтобы следить за состоянием будущей мамы. На обследования в город никого не возят, до родов все находятся в ИК.
«Женщины ходят почти до конца срока, когда приходит время рожать — вызывают машину, везут в больницу. Раньше у нас при самой колонии врач был, акушерка была, и принимали роды в самой колонии, но потом всё закрылось. В целом, там сейчас сокращают многих, многие уходят. В самой ИК сейчас только полежать, таблетку получить, что-то серьёзнее – уже в город», — рассказывает врач из дома ребёнка одной из российских колоний.
Всё время женщину сопровождает конвой – три сотрудника ФСИН.
«Конвой данный находится всё то время, что женщина пребывает в роддоме. Как правило — это не больше трёх дней. В случае, если женщина идёт на процедуры или ещё куда-то, её сопровождают. В палату конвой не заходит, никто не рожает в наручниках, всё нормально, цивилизованно. Да и врачи, я не могу сказать, что они относятся к этим женщинам с предвзятым отношением. Некоторые, наоборот, их жалеют», – говорит руководитель фонда «Протяни руку» Наталья Костина.
По словам врача из ИК, конвой всё же может зайти в палату роженицы, если это женщины-сотрудницы ФСИН. Шапочка, халат и бахилы — обязательное условие.
Уехала одна, вернулись двое. Что происходит после родов
Когда ребёнок наконец появляется на свет, женщина некоторое время ещё находится в больнице. Сколько она там пробудет зависит от того, как прошли роды. Могут увезти сразу, а могут оставить в больнице на день-два.
Новорождённого маме покажут. Однако и тут все не так, как с женщинами на воле: «Ей покажут, по-любому, своего ребёнка. Она же тоже человек. Ну и потом уносят. Там ведь у мамочек у кого СПИД, у кого что бывает, всякие разные заболевания. В общем, показали, сколько вес, сколько рост, и унесли. А мамочку к себе в палату, на следующий день её выписывают», — комментирует врач.
В больнице малыш пройдёт все необходимые обследования, ему сделают прививки. Дальше, если мама решила, что хочет его воспитывать, за ним приедут медсёстры из дома ребёнка. Если же женщина отказывается, новорождённого передадут родственникам или отправят в дом малютки.
Что такое «дом ребёнка» при исправительном учреждении?
Дом ребёнка — это подразделение исправительного учреждения, при котором он расположен. Деятельность домов ребёнка находится под контролем медицинского управления ФСИН России, на региональном уровне – медицинского управления территориального органа ФСИН России.
По сути, они похожи на круглосуточные детские сады. Малыши там находятся под присмотром персонала. Есть профилактические кабинеты, штатные педиатры, медсёстры, игровые группы, актовые залы для мероприятий. Но, в отличие от обычных детских садов, там есть жилые комнаты, наподобие коммунальных квартир.
«Представьте себе тюрьму: периметр, окружённый забором. Колючая проволока, собаки ходят. А вот дом ребёнка — это периметр в периметре. То есть, на территории исправительного учреждения есть ограждённая территория со зданием, где содержатся малыши, где мамы с ними совместно проживают», — так описывает дома ребёнка Наталья Костина.
Для мам есть два варианта взаимодействия со своими детьми. Первый — это полноценное совместное проживание. Женщина живёт со своим малышом на территории дома, в отдельной комнате. Другой вариант — мама приходит утром и вечером возвращается в свое общежитие.
Формат зависит от нескольких факторов: например, от количества в доме ребёнка мест. Может быть такое, что женщин с детьми в колонии 45, а мест всего 20. Значит, 20 будут проживать вместе со своими детьми, а 25 только приходить в определённое время, чтобы погулять, покормить .
Детей делят по возрасту. Первая группа — для новорожденных с 0 до 5 месяцев, вторая — от полугода до полутора лет и третья — от полутора до трёх.
У осуждённых, когда они находится в положении или уже родили ребёнка, появляются особые условия. У них своё расписание, в котором есть время на ребёнка, — покормить, поиграть. То есть работать они уже будут меньше.
Те, кто живёт в общежитии, могут приходить к своим детям в течение дня. Если женщина кормит грудью, ей назначают особую диету, которая способствует выработке молока. По необходимости молоко будут сцеживать. Это время также не занято работой.
Если женщины находятся на совместном проживании с ребёнком, то их распорядок выглядит так: утром они приводят детей в группу, как в детский садик, сами идут на работу. Вечером возвращаются, забирают детей и идут к себе в комнату. В каждой такой комнате живут до 4 мам с детьми, у них есть пеленальные столики, ванночки помывочные для малышей, отдельная кухня, иногда телевизор.
«Ну, они пользуются этим иногда, изворачиваются. Вот она всё ходит, ходит сцеживаться, говорит, молока много. А потом узнаём, что молока у неё нет давно. Просто она не хочет работать, а хочет с ребёночком подольше побыть. Иногда и такое бывает, когда на группу приходит, ребёнка забирает, она: «Доченька! Доченька!», – а гулять потом с ней не идёт. Там сидят они потом с мамочками в раздевалке. Она своими делами занимается, ну а ребёнок сам себе предоставленный. На полу с игрушками возится, никакого внимания на него не обращается. Были случаи, что даже и били своих детей», – рассказывает врач ИК.
Известны случаи, когда женщины буквально пользуются своей возможностью родить, чтобы спекулировать своим положением. Массово это не происходит, однако и такие истории случаются. Вот что об этом пишет издание «Секрет Фирмы»:
«В корыстном умысле, естественно, мало кто признаётся, но некоторые дамы, увы, откровенно пользуются детьми. Работники ФСИН отмечают, что главное для таких мам — это получить поблажки и скорее выйти на свободу по УДО. Когда цель достигнута, и такая женщина выходит на волю, то первым делом она отдаёт ребёнка в детский дом».
Также «Секрет Фирмы» пишет про давление со стороны руководства колонии, когда ребёнка используют как инструмент манипуляций. Например, правозащитники рассказывают о случаях, когда начальник колонии может не пускать маму в качестве наказания за невыполненные трудовые нормы.
При этом, по словам врача из ИК, это не причина для того, чтобы не пускать женщину к ребенку. Она не сможет прийти, если её за серьёзный проступок посадят в карцер. Или из-за болезни, в этом случае маме, когда она наконец выздоровеет, надо будет получить в медпункте справку и только потом её пустят. Также дом ребёнка могут закрыть на карантин, тогда тоже никто не придёт.
Какие условия для детей в этих домах ребёнка?
Опасностей для физического или психического развития ребенка в ИК не больше, чем в других местах. Как уже говорилось ранее, в учреждениях работает обученный персонал и за детьми круглосуточно наблюдают.
«Условия в доме ребёнка хорошие. Там медсёстры обученные. В плане питания всё хорошо. Гуманитарку привозят, памперсы, пелёнки, одежда. Ну, хорошие условия, не у каждой мамочки из осуждённых на воле были бы такие же условия для ребёнка. Все мы по-своему любим этих детей», — рассказывает врач, — «Главный врач — педиатр, каждое утро у неё обход. Сначала к одной группе, там всех посмотреть, потом к другой и так далее. Потом она уже ко мне идёт, там назначения какие, кому что полагается. Витамин D3, от кашля что-то. Ну и потом идёшь с этими назначениями и выполняешь».
Также следят за тем, чтобы уровень развития ребёнка соответствовал положенному в его возрасте. Для этого медсёстры ведут индивидуальные дневники развития, куда записывают рост, вес, приобретённые навыки и другие параметры.
Однако после трёх лет малыша всё же заберут, потому что дома ребёнка при колониях не относятся к образовательным учреждениям, а как раз они уже нужны в этом возрасте. Также, когда ребёнку исполняется 2–3 года, у него активно развивается самосознание, он уже начинает узнавать себя в зеркале, видеть себя отдельно от других людей. И если до этого возраста для них главное то, что рядом с ними есть мама, то дальше дети начинают понимать, что есть и жизнь «за периметром».
«В 2–3 года у них уже могут появиться вопросы. Для детей есть так называемая «жизнь за периметром», когда их вывозят посмотреть мир. Разумеется, они выезжают без мам, в сопровождении воспитателей, персонала дома ребёнка. Например, они выезжают в зоопарки: к козочкам, собачкам, в театры, ещё куда-то в определённые дни, и могут спросить, почему они не могут сегодня туда поехать. А в 4 года ребёнок уже многое будет понимать. Здесь вот такая интересная грань», – говорит Наталья Костина.
Что там за периметром?
Итак, когда ребёнку исполняется три года, а его матери остаётся сидеть больше 12 месяцев, появляется вопрос — куда его направить. Лучшим для малыша считают вариант, когда его могут забрать родственники.
Если же таковых нет, то органы опеки направляют его в детский дом, ближайший к тому месту, где он прописан. Там ребёнок будет находиться до освобождения мамы.
«Был у нас мальчик такой, с очень богатыми родителями. У него была вся на свете заграница, все на свете репетиторы, вообще всё, что только угодно. А во время ковида родители вынуждены были всё время проводить вместе и так они, видимо, друг друга достали, что мама заказала папу. Он убит, а она — в тюрьме. И других родственников нет. Оказался в детском доме», – рассказывает Ольга Поздеева, директор фонда «Река детства».
Или же ребёнка может забрать к себе патронажная семья. Это, кстати, поддерживает государство — опекунам положена компенсация. Эти люди не становятся приёмными родителями, так как даже заключённая мама не лишается родительских прав автоматически (если, конечно, с этим не связана её статья), они понимают, что берут ребёнка только на время. Часто опекуны стараются поддерживать связь с матерью. Хотя бывают случаи, когда патронажные семьи идут на сделку с женщиной, чтобы та отказалась от ребёнка по освобождении, или же инициируют этот процесс сами.
Когда разделяют километры
Когда ребёнок покидает колонию, он, соответственно, разлучается с мамой. Из вариантов общения для них остаются звонки и свидания в тюрьме, но ведь малыш сам не может приехать. Кто-то должен его привести. Бабушки, дедушки или патронажные семьи сами принимают это решение. Даже если и женщина, и её ребёнок хотят видеться, попечители не обязаны сохранять эту связь. Но полностью ограничить общение они не могут.
В детских домах нет специально созданных условий для общения мамы и ребёнка. Туда попадают дети с разными историями. Такая ситуация может быть только у пары ребят, ими отдельно никто не будет заниматься.
«Это то, чем система может пренебречь», – комментирует Ольга Поздеева.
«Пусть мама меня непременно найдёт»
Чтобы забрать ребёнка, женщина должна инициировать этот процесс и доказать опеке, что у неё есть все условия для содержания ребёнка: квартира в нормальном состоянии, кровать, место для хранения вещей и стол, где он сможет делать уроки. Естественно, у неё должна быть работа. Это всё опека проверит, даже если до заключения подобных вопросов не возникало.
Если вопрос материального обеспечения решён, отказать ей не могут.
«Был такой случай, когда опекун был против, чтобы ребёнка отдавали маме. Ну там были непонятные условия, мама была не резидент страны и её нужно было уезжать в Молдавию, и понимали, что там условий для ребёнка не было. Непонятно было, устроится она там на работу или нет. И здесь суд решал, какие условия для ребёнка лучше. Остаться здесь под опекой российской семьи или поехать в неизвестном направлении, где ничего нельзя подтвердить и ребёнка вообще можно из вида потерять. В итоге его оставили в России, и я считаю, что это правильно», – рассказывает Наталья Костина.
Сложность заключается в том, что женщинам тяжело после колонии вернуться в нормальную жизнь. Устроиться на работу с клеймом заключённой бывает проблематично, и родственники не всегда могут или готовы помочь.
В этом случае поддержать могут фонды. «Протяни руку» организовал программу «Дорожный рюкзачок» для женщин и подростков, которых некому встретить из колонии:
«Это коляска или переноска, зависит от возраста ребёнка, и рюкзачок, в который входят простой кнопочный сотовый телефон на первое время и набор вещей для малыша: игрушки, поильники, соски, ну, всё, что нужно, чтобы женщине было легче перенести дорогу с ребёнком. Такой же дорожный комплект у нас есть для подростков.
Когда ребята освобождаются, может так случиться, что их никто не встречает, и сотрудникам колонии приходится вести их до места дальнейшего проживания. И вот, чтобы в дорогу у них тоже что-то было, мы собираем им такой комплект».
У фонда «Река детства» есть программа «Я жду тебя, мама», в рамках которой он помогает женщинам в заключении и их детям. Фонд организовывает свидания для мам с детьми, помогает собирать подарки, открытки и так далее. Иногда он содействует в УДО. Может помочь в адаптации после заключения, организовать профессиональную переподготовку.
«Первое время мы можем помочь с тем, чтобы жильё снять, сориентировать, куда можно трудоустроиться. С мебелью можем помочь, чтобы ребенку было куда прийти, где спать. В общем, 2 месяца сопровождаем. Было такое, что с ремонтом помогали. Иногда мы встречаем женщин из тюрьмы, потому что если ребёнок попал в детский дом, то с большой долей вероятности женщину и встретить из тюрьмы некому».
От осинки не родятся апельсинки?
Один из самых частых вопросов, который звучит в контексте этой темы, — а зачем всё это нужно? Не лучше ли ребёнку никогда не знать жизни за периметром?
Существует теория привязанности американского психоаналитика Джона Боулби. Согласно ей, «в процессе диадического взаимодействия «ребёнок — взрослый» в период от 0 до 36 месяцев у малыша вырабатывается индивидуальная система поведения привязанности и закрепляется в виде рабочей (операционной) модели представления о себе, других и об окружающем мире». То есть можно говорить о том, что для полноценного развития ребёнка необходима определённая родительская фигура. Без этого невозможно гармоничное развитие личности и осознание её как самостоятельной самодостаточной единицы.
«Во время пандемии ограничили вход мам к малышам, они не могли прийти, погулять, покормить и т.д., что в обычное время было можно. И вот, мама освобождается, её же никто не лишил родительских прав, и ребёнка своего она может забрать, а она его не видела полгода. Вот, она освобождается, приходит, ей отдают ребёнка, и ребёнок бежит за воспитателем, и бежит от мамы, потому что он забыл за полгода, что это за женщина», – рассказывает Наталья Костина.
Она считает, что для мамы и ребёнка совместное проживание очень важно. Именно так у ребёнка формируется этот необходимый «объект привязанности», о котором говорят психологи.
Для многих женщин ребёнок является стимулом для того, чтобы соблюдать все правила, говорит Ольга Поздеева:
«Лично я не сталкивалась с такими случаями, когда мама не хочет видеть своего ребёнка. Когда мы приезжаем в колонии там женщины выходят, зная, что детей сейчас привезли, выходят просто посмотреть на них».
Обратное этому мнение высказал начальник одного из СИЗО в материале издания «Секрет Фирмы»: «Чисто по-человечески, я считаю, что нет такой великой необходимости содержать ребёнка в исправительном учреждении. Почему ребёнок должен находиться в заключении, если есть родственники? Но если заключённая настаивает, то мы условия создаём. А почему она настаивает? Потому что ребёнок в руках — это облегчение условий содержания. Максимальное. Внимания к ней всё равно больше, если с ней ребёнок. К нему-то мы относимся как к ребёнку. Я считаю, что это просто спекуляция человеческая».
Бывает, что такого общения не хотят сами дети. И у этого могут быть совершенно разные причины. Ольга Поздеева считает, что вопрос о необходимости сохранения контакта является одним из самых сложных, и на него нет однозначного ответа. Всё зависит от конкретной ситуации:
«В нашей практике был один такой случай, когда ребёнок не хотел к маме ехать. Потому что он помнил только мрак и ужас, связанный с мамой. Он и в приёмную семью не захотел, остался в детском доме, и, мне кажется, это в некотором роде покалеченная душа».
Существует и такое мнение, что ребёнку не нужно находиться с матерью в колонии или даже видеться с ней. Аргументация такая: если мать сидит, ребёнок, насмотревшись на это, станет таким же маргиналом. С подобным мнением сталкиваются многие, чьи матери оказались в местах заключения. Из-за этого люди не рассказывают о пережитом опыте и стараются поскорее его забыть.
Ольга Поздеева рассказала историю своей приёмной дочки, которая также не любит вспоминать своё прошлое. Мать девочки пила, часто оставляла детей одних. В какой-то момент она попала в тюрьму, а дети — в детский дом.
«Ей было 16, когда мы познакомились. Она как раз яркий пример того, что если мама такая — это не значит, что человек пойдёт не по тому пути. Мама её была наркоманка, и это столько боли. Когда в пьяном состоянии мать избивала брата, Кристина не могла себе простить, что не защитила его, хотя там просто было бы два избитых ребёнка. Или когда мама исчезала на несколько недель в запой и Кристина оставалась одна с четырьмя младшими. Дети плачут, потому что есть хотят, и Кристина выбегает на улицу, просто подышать. Ей сложно, она же старшая и должна их как-то кормить, а ей нечем, она девочка сама. Дома брага стояла, Кристина видела, что её там много-много литров. и она понимала, что мама никогда не протрезвеет.
Сейчас ей уже 23, у неё есть муж, дети, занимается рестораном. Она большая молодец, но от меня ждёт чего-то такого, какие-то её претензии к маме переносятся на меня, и это тяжело. А претензии в том, что она чувствует себя одиноко, ну вот такая какая-то покалеченность. И хорошо, что она ещё может это сформулировать. Ведь, действительно, судьбы ломаются, и ребята начинают пить от этой боли».
Каждый случай индивидуальный и обобщать здесь не имеет смысла.
Вопрос о содержании заключённых с детьми в России всё ещё не решён. В 2019 году ФСИН России и Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) предлагали запретить заключать под стражу таких женщин, если их статья не связана с насильственными действиями. Однако эта идея так и осталась на стадии обсуждения. Женщинам всё также приходится выбирать между тем, чтобы воспитывать детей в неволе или отдавать кому-то под опеку. Закрытость системы ФСИН не позволяет объективно оценить положение дел в колониях. А после освобождения женщины также испытывают трудности, если хотят продолжить воспитание своих детей. И здесь на помощь им приходят благотворительные организации.
Фонд «Протяни руку» занимается помощью заключённым женщинам, женщинам с детьми и подросткам, находящимся в местах лишения свободы. Вы можете сделать пожертвования в фонд, если хотите содействовать его работе.
В пожертвованиях также нуждается и «Река детства». Фонд содействует личностному росту и самореализации детей-сирот и помогает им в различных сферах жизни и, по большей части, существует на средства физических лиц.