Со времени последней встречи Дарья Сергеевна заметно осунулась и постарела. На висках и около губ обозначились морщинки. Глаза потускнели. Они придавали лицу суровый вид.
- Здравствуйте! - поприветствовала женщину Елизавета. Она внутренне сжалась и застыла в ожидании проклятий.
- Может посидим в кафе? - предложила мама Димы и кивнула в сторону уютной кофейни возле здания районного суда. Заметив напряжение во взгляде девушки, Дарья Сергеевна успокоила: - Лизонька, не переживай, всё будет хорошо...
- Я сейчас, родным скажу, что сама приеду и вернусь.
Через пять минут несостоявшиеся родственники уже сидели за столиком в удобных креслах. Сначала они сидели в тишине. Это были совершенно разные женщины, не связанные ни родством, ни работой, ни соседством... Связывал их только один человек - Дмитрий. О нём сейчас крутились мысли. К каждой из них нагрянуло своё воспоминание.
- Характер у меня не сахар, я - импульсивная и обидчивая. Сама это знаю и понимаю, - начала издалека Дарья Сергеевна. - Мы с мужем в начале нашей совместной жизни потеряли нашего первенца, он умер сразу после рождения, прожив на свете всего несколько минут. Горе было велико. Я не смогла даже часа насладиться присутствием моего ребёнка на этом свете... У меня возникало огромное чувство вины, что родила и забрала у сыночка жизнь...
Мы очень переживали. Обращались к врачам, обследовались... Через полтора года родился Дима. Он сразу стал светом в нашем окошке. Красивый, покладистый, любознательный и смелый. Он всегда защищал слабых, даже тогда, когда сам был мал и нуждался в защите. Года в четыре Дима отважно бросился на плач маленького котёнка, который провалился в яму возле теплотрассы, и спас его. Тогда мы с отцом поняли, что наш мальчик подрос. Потом он стал таскать в дом упавших из гнезда птенцов, приводить хромых собачек... Ко мне Дима всегда относился с сыновьей любовью. Вначале он срывал мне цветы с клумбы возле подъезда, затем помогал носить покупки из магазина... Сын рос очень добрым человеком, а его тёплая улыбка и чистый взгляд, уже во взрослом парне всегда напоминали того милого карапуза, которого я кормила грудью...
Дарья Сергеевна посмотрела в окно отстранённым взглядом и продолжила:
- И вот случилось так, что сына больше нет.. Я то плакала, то выла, то впадала в прострацию, целовала фотографии сына и постоянно звала его. Наверное, я сходила с ума... Как же так, у меня был сын, а теперь нету... Мне больше некого назвать сыночком... Я вдруг стала бояться забыть его голос, его запах... Почему-то это стало для меня важным. Всё время я провожу за перебиранием его фотографий. Мне мучительно стыдно, что я живу, а он нет... Эти мысли съедают меня сильнее всего... Выйти на улицу для меня испытание. Боюсь внимания сочувствующих. Когда однажды мы с мужем пошли в магазин, к нам подошла соседка, и заглядывая мне в глаза, сказала: " Господи, горе-то какое! Не дай бог такое пережить! Даша, как ты держишься? Я б, наверное, от горя померла... Надо же... Такой хороший мальчик был... А у нас всё хорошо! Вот, дочка на следующий курс в институте перешла. С мальчиком дружит... Даша, а на тебя смотреть страшно... А я на похоронах была, а ты меня не заметила. Конечно, такое горе, не дай бог..."
Стою я и чувствую, что у меня в груди что-то клокочет, а глаза щиплет, хочу уйти, но не могу, ноги не слушаются, ватными стали. Чувствую, что сейчас или упаду, или истерика начнётся. Выручил муж, выдернул меня и потащил домой. Так мы ничего и не купили. Но и звать на улицу он меня перестал. Так прошло полгода... Как я эти месяцы прожила, не знаю. Так, какие-то отрывки, боль и пустота... Ушла с работы, понимаю что от меня толку никакого. Супруг поддержал. Сам он, наоборот, пропадает в офисе. Говорит, что там ему легче забыться. Объяснить логически такое невозможно. Каждый выживает, как может... Бог не дает испытания, которое бы не выдержал человек. Все говорят, что нужно собраться, взять себя в руки, и это очень жестоко, потому что... неисполнимо. Сейчас самое тяжёлое... принять смерть Димы и научится жить с этой болью. Взрослого ребенка терять невыносимо тяжело и страшно, потому что с ним прожита большая часть жизни, а теперь эта жизнь остановилась. Ты по-своему, но поймёшь меня, потому что тоже любила Диму...
Дарья Сергеевна салфеткой промокнула слёзы, выступившие на уголках глаз. Она в третий или четвёртый раз начала размешивать в стакане сахар, так и не отпив из него даже глоточка.
- Хочу попросить у тебя прощения... В порыве гнева я обидела тебя... Прости, девочка! Знаю, что сын бы не одобрил бы такого поведения... Давно хотела поговорить с тобой, но никак не могла решиться...
Мама Димы положила ладонь на руку Лизы, посмотрела и ещё раз повторила: - Прости, если сможешь!
Всё, что сказала Дарья Сергеевна, звучало искренне, с надрывом, с надеждой. В своём горе они были схожи. То, что она говорила отзывалось в сердце Лизы болью.
- Совсем не сержусь и очень рада, что вы подошли. Сама, наверное, я не отважилась бы. Мне было также плохо, не видела смысла жить дальше... Но наш сынок... Наш с Димкой сын спас меня... Теперь я разговариваю не с фотографиями, а с малышом, глажу его, делюсь воспоминаниями об отце... В сентябре родится мой Димка, но если вы захотите, то он станет нашим...
Какие к чёрту условности? Дарья Сергеевна обняла Лизу. Они вместе и плакали, и смеялись, мысленно возвращаясь в прошлое и мечтая о будущем... Две совершенно чужие женщины, вдруг за несколько секунд ставшие родными, а породнил их ещё неродившийся Димка.
***
Светлана, посадила Людмилу Андреевну с Катей на такси, а сама отправилась в строительный маркет. Там договорились встретится с Юрием - мастером, который делает освежающий ремонт в их квартире. Время ей позволяло неторопливо прогуляться по городу. Тёплый ветер с трудом пробивался сквозь скованность жаркого воздуха. Его дуновение совсем немного добавляло свежести. Лето перевалило во вторую половину. Возле скамейки суетливые голуби торопливо склевывали оставленный кем-то кусочек булочки, стремясь опередить беспардонных воробьёв. А те умудрились своровать его прямо из-под носа зазевавшихся более крупных сородичей. Схватив кусок покрупнее, несколько воробьёв отлетели в сторону, чтобы спокойно пообедать в одиночестве. А голуби, лишившись угощения, всё так же продолжили толкаться в стае, выклёвывая оставшиеся хлебные крошки...
Весь город в зеленых, цветных тонах. Повсюду толпы куда-то спешащих людей. Девушки стучат каблучками босоножек, в разноцветных топах, коротких юбках, оголяющих смуглые плечи и длинные ноги. Манящие рельефы, пьянящий аромат парфюма смешивался с дыханием июля и затуманивал головы мужчинам... Жизнь продолжается и должна стать для неё Светы и девочек лучше. Хотелось верить и она верила, что в скором времени родится их спаситель... Наконец-то, можно будет помечтать и построить планы на будущее.
Подумать только, казалось, что совсем недавно она тоже была молодой... В этом году ей исполнилось тридцать шесть. Светлану преследовало ощущение, что жизнь только начинается. Стоит сделать ремонт, освободиться от старого, впустить новое, дождаться рождения малыша и наступит долгожданное счастье...
На волне необычайного подъёма, она очутилась перед огромным торговым комплексом. С правой стороны, как и договаривались, стоял Юрий. Высокий, опрятно одетый и приятно благоухающий парфюмом. Сама не поняла почему, но сейчас он показался Светлане значительно моложе. Возможно, от того, что борода, которая постоянно присутствовала на лице до этого момента и совершенно не нравилась ей, была сбрита.
- Юрий, а где ваша борода? - вместо приветствия удивлённо спросила Света.
- Жарко... - признался мастер и для большей убедительности добавил: - А ещё в жару под бородой кожа чешется... Не нравится?
- Наоборот, нравится. Вы лет на десять моложе выглядеть стали...
- Что сначала совсем старым показался? - несколько смущённо спросил он.
- Разве совсем немного... - улыбнулась Светлана, которой показалось милым смущение такого великана.
- Мне сорок один год... Это много?
- Когда-то в далёком детстве мне казалось, что это глубокая старость, а сейчас уверена, что сорок - возраст то, что надо... Пойдёмте выбирать обои?
- Да, пойдёмте...
Юрий явно стеснялся, но при этом не забыл открыть Светлане дверь, а эскалаторе пропустить вперёд. Обычно женщинам нравятся нахалы, которые уверены в себе, которые брутальны... Они без стеснения берут даму за талию и опрокидывают в страстном танго, они с лёгкостью обещают звёзды, закаты и любовь на всю жизнь... Такие привлекают внимание многих, но только Светланино. Ей импонировала скромность мастера, а его стеснительность представлялась ей скорее достоинством, чем недостатком.
Шагая по торговым площадям, Светлана слушала Юрия:
- Предлагаю сначала выровнять стены, а лишь потом клеить обои. Работы, побольше, но получится значительно лучше. Ремонт же делаете лет на десять. Как вы думаете?
Света доверилась мнению мужчины, поэтому лишь слегка вникала в суть его предложений. Она молча соглашалась и размышляла о том, что в её жизни не хватает чего-то очень важного. И это нечто никак не связано с ремонтом, оно каким-то непонятным образом тесно связано с самой закрытой частью её естества - с душой...