Виражи в воздухе…
Авиацией Говард Хьюз «заболел» надолго. И плевать ему было принесет ли очередной проект доход или нет, слава богу все издержки покрывались за счет других видов деятельности Hughes Tools Company. Не надо забывать, что она всё-таки была в том числе и нефтедобывающая.
В 1932 году Хьюз открывает новое подразделение Hughes Tools под названием Aircraft. Первое время это было скорее хобби предпринимателя: большую часть времени он проводил с пилотами, постигая новые для себя особенности летного искусства. В 1935 году подразделение выпустило первый самолет Hughes H-1 Racer (его еще называли «серебряной пулей»), поставивший мировой рекорд скорости. Пилотом был сам Хьюз, никогда не упускавший возможности рискнуть.
Создание Hughes H-1 Racer стоило Хьюзу более $100 тыс., не говоря уж о полутора годах жизни, но зато… Обтекаемость была первостепенным критерием проектирования. В процессе строительства было разработано множество новаторских технологий, включая индивидуально обработанные заклепки заподлицо, которые сделали алюминиевую обшивку самолета чрезвычайно гладкой. У H-1 было убирающееся основное шасси - тогда еще новинка. Он был оснащен Pratt & Whitney R-1535 двухрядным 14-цилиндровым радиальным двигателем объемом 1535 кубических дюймов (25,15 л), первоначально мощностью 700 лошадиных сил, но настроенным на мощность более 1000 лошадиных сил. Мечта, а не самолет!
Хьюз пилотировал первый полет H-1 17 августа 1935 года в аэропорту Гранд Сентрал в Глендейле, Калифорния. Месяц спустя, 13 сентября, на Мартин Филд близ Санта-Аны, Калифорния, Хьюз побил рекорд скорости наземного самолета, разогнавшись в среднем на 567,12 км /ч (и это в 1935 году!) за четыре временных прохода. В самолет было загружено минимальное количество топлива, чтобы снизить вес, и Хьюз не должен был выполнять 3-й и 4-й заходы. Исчерпав запас топлива, он брякнулся на свекольное поле к югу от Санта-Аны, по счастливой случайности, не причинив серьезных повреждений ни себе, ни самолету. Когда его сотрудники прибыли на место крушения, Хьюз лишь сказал: "Мы можем починить ее; она полетит быстрее".
Позже Хьюз внес незначительные изменения в H-1 Racer, чтобы сделать его более подходящим для попытки установить трансконтинентальный рекорд скорости. Наиболее значительным изменением стала установка нового комплекта крыльев увеличенного размаха, что снизило нагрузку на крыло. 19 января 1937 года, через полтора года после установления рекорда скорости наземного самолета на H-1, Хьюз побил свой собственный трансконтинентальный рекорд скорости, совершив беспосадочный перелет из Лос-Анджелеса в Нью-Иорк за 7 часов 28 минут и 25 секунд, на два часа превысив предыдущее время в 9 часов 27 минут. Его средняя скорость за время полета составила 518 км /ч.
Учитывая, что современные служебные самолеты все еще были бипланами, Хьюз полностью ожидал, что Военно-воздушный корпус армии США (USAAC) примет новый дизайн его самолета и сделает H-1 основой для нового поколения американских истребителей. Его попытки убедить Авиационный корпус… не увенчались успехом. В послевоенных показаниях перед Сенатом Хьюз указал, что сопротивление инновационному дизайну стало основой для отказа USAAC от H-1: "Я пытался продать этот самолет армии, но они отклонили его, потому что в то время армия не считала, что консольный моноплан подходит для корабля преследования ..." БРЕЕЕЕД!
Многие считают, что именно с H-1 были «слизаны» знаменитые истребители Второй мировой — японский Mitsubishi Zero, немецкий Focke-Wulf FW190, американский Grumman F6F Hellcat и др.
Как всегда, нет пророка в своем отечестве. Это касаемо, видимо, всех стран и народов.
Ну а Хьюз недолго расстраивался. Этот простецки одетый миллионер, который чурался высшего общества, всегда считал, что главное достоинство большого количества денег – это возможность не прожигать беспутно жизнь, а заниматься чем нравится. Ему нравилось летать.
В 1938 году Хьюз начал подготовку к кругосветному перелёту, приуроченному к нью-йоркской всемирной выставке. Для этого рекорда он, правда, выбрал не самолет собственной конструкции, а пассажирский Lockheed 14, специально доработанный самим Хьюзом для установления рекорда.
10 июля 1938 года Хьюз и еще пять участников перелета вылетели с аэродрома Нью-Йорка. Побывав в Париже, Москве, Омске, Якутске, на Аляске, в Миннеаполисе, 14 июля Lockheed 14 благополучно вернулся в Нью-Йорк.
Новый рекорд составил 3 дня 19 часов 8 минут и 10 секунд, расстояние 23 612 км. Возвращение было триумфальным. На улицах Нью-Йорка героев встречало до миллиона жителей.
Говард Хьюз вместе с Чарльзом Линдбергом и Джеймсом Дулиттлом вошёл в число легендарных пилотов Америки. За свои достижения Хьюз был удостоен золотой медали Конгресса США.
После 1938 года Хьюз запланировал создать самолет, с которым можно было бы побить его рекорд в кругосветном путешествии по воздуху. Так родилась идея создания знаменитого самолета D-2, часть информации о котором до сих пор засекречена. К 1939 году, когда началась Вторая Мировая война, у Хьюза были кое-какие наработки, и он предложил проект D-2 Министерству обороны США. Те заинтересовались идеей миллионера, особенно тем, что прототип будто бы представлял из себя истребитель. В этой категории разработка числилась до 1940 года — тогда ее целевое применение внезапно изменилось на бомбардировщик, а еще через год — на сопровождающего бомбардировщиков. Предприниматель и правительство никак не могли договориться о назначении самолета.
Проблемы с выбором негативно отразились на качествах модели, которая в итоге стала чем-то средним между всеми вариантами. В 1942 году Хьюз прямо спросил у ответственных за этот вопрос о назначении D-2 и те, проведя инспекцию, решили использовать его как бомбардировщик. Короче говоря, снова стали мотать предпринимателю нервы. И вдруг Хьюз передумал продавать самолет! Вместо этого он решил провести его испытания. Выбранное место находилось вдалеке от крупных городов и прессы, сказывалась маниакальные наклонности Хьюза: в войну он боялся шпионов (помните историю с Focke-Wulf FW190?). Испытания показали несколько серьезных недоработок, которые до 1944 года устранялись. Новая версия самолета значилась уже как D-5.
Армия готова уже была приобрести D-5 со всеми спецификациями! Но Хьюз захотел продать сразу несколько версий своего детища, которые на тот момент еще не были готовы и фактически находились на стадии проекта. В итоге Министерство обороны не только отказалось от них, но и рекомендовало завершить разработку. В 1944 году самолет пострадал при пожаре, и все пришлось начинать сначала. Модель еще будет модернизироваться и станет в итоге называться XF-11.
Есть и другая версия развития событий: Хьюз, будучи другом сына президента Рузвельта Эллиота, смог-таки убедить проверяющих в целесообразности приобретения D-2, и предпринимателю заказали 100 моделей самолета на сумму почти в $45 млн. Правда, и по этой версии предпринимателю что-то не понравилось в подходе правительства к использованию D-2, и тот задержал выпуск. Позже в ангар, где стоял D-2, будто бы ударила молния, и самолет сгорел. Этот форс-мажор позже позволил Хьюзу эффективно защищаться во время расследования о нецелевом использовании средств.
Почему так себя вел Хьюз? Может быть, решил отомстить правительству США за то, что в свое время отвергли его «Серебряную пулю»? Или у неисправимого романтика неба испортился характер? Как бы не так!
Hughes Aircraft при деятельном участии миллиардера принимала участие в разработках первых автопилотов и внесла массу других улучшений в развитие авиации, что, безусловно, стало главным ее наследием. У Говарда Хьюза было громадное количество изобретений в сфере самолетостроения, но… он их даже не запатентовал. Подарил сотни миллионов долларов на развитие авиации. Так что все нынешние автопилоты появились в том числе благодаря заслугам этого щедрого человека. Жадным Хьюз никогда не был. А вот рисковым, это да.
Одну из авиакатастроф Хьюз пережил в мае 1943 года, испытывая гидроплан «Сикорский», предназначенный для Военно-воздушных сил США. Самолет потерпел аварию и затонул на глубине 165 футов в озере Мид. Летчик получил множественные раны и, когда его вытащили из воды, находился в глубоком шоке. Когда расследовавший причины аварии офицер поинтересовался, почему миллионер взялся сам пилотировать свой самолет, Хьюз спросил: «А зачем я буду платить другому за то, чтобы он получил всё удовольствие?» Ему везло. Однако так продолжаться вечно не могло…
В 1946 году XF-11 дошел до стадии летного прототипа. Во время испытательного полета 7 июля 1946 года за штурвал сел сам Говард. Один двигатель отказал, самолет начал падать. Летательный аппарат находился над районом Беверли-Хиллс и упал на жилые дома, но никто, кроме Хьюза, не пострадал.
Миллионера спасли, но он получил массу переломов и ожоги 78% тела. Врачи не были уверены, что он выживет. Хьюз выкарабкался.
В больнице ему стали давать мощные болеутоляющие, что привело, увы, к наркозависимости. Но даже после такой страшной аварии, находясь в больнице, Хьюз не изменил себе. Как только появилась возможность двигать руками, он прямо в больнице набросал эскиз своего очередного изобретения. Это была автоматизированная больничная койка, управляемая тридцатью сервомеханизмами и снабженная «водным матрасом», облегчающим страдания больного. Сегодня нечто подобное имеется в каждой уважающей себя лечебнице, но и на сей раз Хьюз даже не подумал оформлять патент. Более всего Хьюз был рад, что не пострадал его мозг.
Едва оправившись после катастрофы, Хьюз бросился в новые авантюры. Самым знаменитым и эксцентричным авиационным проектом Хьюза стал знаменитый гигантский транспортный гидроплан H-4 Hercules, прозванный «Еловой гусыней» (Spruce Goose). Получив во время войны от оборонного ведомства 18-миллионный контракт на строительство в течение трех месяцев трех огромных гидропланов, предназначенных для переброски по воздуху американских солдат через океан (плавучие транспорты становились легкой мишенью для немецких субмарин), Хьюз, будучи патологическим перфекционистом, смог построить лишь одну летающую модель. Да и то в 1946-м, когда война уже год как закончилась.
Но зато это был самый большой самолет в мире! А по размаху крыльев (90 метров!) остается таковым и поныне.
Гигант весом в 200 тонн, рассчитанный на перевозку 750 солдат, был построен в основном из дерева (правда, на «Гусыню» пошла не ель, а береза), поскольку контракт запрещал использование в военное время для опытной модели «стратегического сырья», в частности алюминия. Но самое главное — этот исполин летал! В чем 2 февраля 1947 года убедилась вся Америка — вместе с членами правительственной комиссии, уже готовой начать расследование «нецелевого использования средств». В тот день раздраженный нападками правительственных бюрократов Хьюз лично поднял «Гусыню» в воздух, покружил несколько минут на двадцатиметровой высоте над пляжами Лонг-Бич, а затем посадил деревянного крылатого исполина на океанскую гладь рядом с пляжем — к восторгу приглашенных на борт журналистов и собравшихся на земле тысячных толп.
Тем не менее проект был закрыт, и больше «Еловая гусыня» в воздух не поднималась. Два последних десятилетия прошлого века крылатый гигант исправно выполнял роль главного аттракциона в Лонг-Бич — по соседству с таким же «динозавром», но морским — лайнером Queen Mary. А в 1995 году компания Walt Disney, владевшая самолетом, продала его авиамузею в штате Орегон.
Честно сказать- военные разработки Хьюза в сфере авиации не принесли особой пользы ни самому предпринимателю, ни правительству США, но магнат разорился бы вчистую, если бы не рискнул заработать в том числе и на войне. Он получил прибыль из таких малоинтересных для него направлений, как производство патронов и пулеметных лент (представляете сколько патронов требовалось во время войны?), ремонт поврежденных самолетов и тому подобное. Кстати, довольно часто можно встретить историю о том, что Хьюз получил часть прибыли не вполне законным путем. Некоторые биографы указывают, что Говард дал своим инженерам указание списывать часть поврежденных самолетов (речь шла о крупных машинах, предназначенных для перевозки грузов и личного состава), после чего их ремонтировали, модернизировали на заводах Hughes Aircraft и продавали как новые. Разницу в цене представляете? Большую прибыль миллиардеру принесли и заказы на производство электроники для самолетов.
Занимался этим Хьюз для того, чтобы его «империя» всегда финансово была на высоте и у него всегда имелись деньги на пришедшие в его голову фантазии. Ну, вот такой вот был практичный романтик.
…и на земле.
Не менее экстравагантными — но весьма эффективными — были «изобретения» Говарда Хьюза в сфере налогообложения. Точнее, «налоговычитания», поскольку среди многочисленных фобий авиамагната (о них мы поговорим позже) присутствовало и органическое неприятие налоговых инспекторов. Чтобы минимизировать контакты с последними, злостный неплательщик одним из первых стал активно прибегать к такой палочке-выручалочке, как представление собственного бизнеса в виде... благотворительной деятельности, налогом не облагаемой!
В 1948 году глава Hughes Aircraft Company создал новое подразделение — Hughes Aerospace Group (с 1961 года — Hughes Space & Communications Company), а спустя пять лет передал весь пакет акций своей компании вновь созданному им же Медицинскому институту своего имени (Нoward Hughes Medical Institute). Таким образом, крупнейший аэрокосмический и оборонный «господрядчик» превращался в филантропическую организацию — буквально лопавшуюся от денег, но имевшую все положенные налоговые льготы. Полвека назад такие схемы работали — несмотря на их очевидную абсурдность! (Уже после смерти Хьюза, в 1985 году, «институт» продал Hughes Aircraft компании General Motors за $5,2 млрд., а спустя два года та перепродала авиаподразделение группе Raytheon, а аэрокосмическое и коммуникационное — компании Boeing.) Среди других ноу-хау Хьюза в этой тонкой сфере можно назвать еще знаменитые «судебные иски» его бывших сотрудников против... самого Хьюза. Дело в том, что Хьюз привлекал на работу самых ценных топ-менеджеров, суля им баснословные «выходные пособия» после окончания работы в компании. И держал обещание, поскольку не платил с обещанных бонусов, в ряде случаев достигавших миллионов долларов, налогов на зарплату! Как ему это удавалось?
Очень просто. При приеме на работу новый сотрудник подписывал некий «секретный» контракт, в котором был любопытный пункт: после того как сотрудник покинет компанию, Хьюз обязывался публично шельмовать его в печати. После чего «обиженный» экс-сотрудник обращался в суд с иском о защите чести и достоинства, выигрывал суд и получал денежное возмещение от компании Хьюза. Весь фокус состоял в том, что по закону подобные выплаты по судебным искам не облагались налогом — в отличие от зарплат и премий!
Наконец, в последние десятилетия жизни авиамагнат предпочитал проживать в отелях, перебираясь из одного в другой и из штата в штат. Благодаря этому трюку у миллиардера формально не было постоянного места проживания в каком-либо из штатов, а с «бомжа» какой подоходный налог?! Когда закон изменился в сторону ужесточения (теперь налогообложению конкретного штата подвергался каждый американец, проведший в нем более 180 дней в году), Хьюз ограничил свое пребывание в отелях конкретного штата тремя месяцами, после чего спокойно перебирался в другой штат.
Неменьшим упорством отличались и его битвы с антимонопольным законодательством.
В 1939 году Хьюз за $7 млн. купил 25% акций тогда еще малоизвестной компании Transcontinental & Western Air.
Спустя два года он уже владел контрольным пакетом компании, после войны превратившейся под руководством Хьюза в одного из крупнейших игроков на рынке мировых авиаперевозок — Trans World Airline (TWA).
Федеральное антимонопольное законодательство запрещало одному и тому же физическому или юридическому лицу одновременно строить самолеты и заниматься авиаперевозками, однако неутомимый Хьюз и тут быстро нашел выход. В поисках замены устаревшему авиапарку TWA, основу которого составляли модели Boeing 307, Хьюз вспомнил о своих давних и прочных связях с главным конкурентом Уильяма Боинга — компанией Lockheed. А она тайком от всех наняла некоего талантливого авиаконструктора, под руководством которого был разработан и выпущен в серию новый авиалайнер Constellation, ставший настоящей «звездой» авиатрасс пятидесятых. Первая партия Constellation, естественно, была продана компании TWA, потому что конструктором чудо-лайнера был... Правильно, ее президент и владелец! Справедливости ради нужно сказать, что вскоре сам Хьюз отметился на ниве «борьбы с монополизмом», потеснив тогдашнего монополиста на трансатлантических трассах — компанию Pan American. Этому способствовала увлекательнейшая интрига в вашингтонских коридорах власти, достойная отдельной книги. В ходе ее Говард Хьюз впечатляюще продемонстрировал, что, когда это служило его интересам, он тоже преисполнялся духом священной борьбы с монополистами.
Короче, ничего личного — только бизнес!
Фобии Хьюза.
Теперь о странностях в поведении этого человека. Талант всегда что-то отбирает у его обладателя. Фанатично преданные какому-либо делу люди порой ничего не замечают вокруг себя, имеют проблемы в личной жизни и здоровье. Видимо, это плата за возможность видеть дальше других. Не избежал этого и Хьюз.
Еще с 1940-х годов у Говарда Хьюза периодически стали проявляться признаки, скажем так, неадекватности. Он мог исчезать на недели, вести образ жизни бродяги, представляясь чужим именем — чтобы затем через некоторое время снова вернуться к нормальной жизни.
Чем дальше, тем чаще болезнь давала о себе знать. С середины 1950-х Говард Хьюз начинает вести жизнь затворника, месяцами не выходя из дома.
Он был зациклен на чистоте, до крови стирая руки чистящими салфетками. Обслуживающий персонал он стал набирать из мормонов, считая представителей этого религиозного течения «чистыми» из-за соблюдения ими строгих правил.
Хьюз требовал приготовления еды в строгом соответствии определённым условиям. Например, мясо и овощи необходимо было нарезать на кусочки в точности по полдюйма. Специальной вилкой он проверял размер.
В 1950-е годы у Хьюза обнаружились симптомы серьезного психического заболевания — обсессивно-компульсивного расстройства (OCD), которым, кстати, страдала и мать Хьюза. Его боязнь инфекции превратилась в настоящую манию, а обычная для «гения» отчужденность — в паранойю. Хьюз перестал видеться со своими сотрудниками и близкими, предпочитая общаться с ними с помощью записок и телефона. Постепенно он полностью изолировал себя от мира, оставив рядом с собой лишь нескольких верных мормонов-телохранителей и переселяясь инкогнито из отеля в отель, из штата в штат, из страны в страну.
Кроме микробов Хьюз панически боялся докторов, негров, яркого света, ядерных испытаний...
Он перестал стричься и бриться, не снимал стерильных перчаток, отощал и уже не слезал с наркотиков, которые колол себе сам, не доверяя врачам.
Еще одним его «увлечением» стала тотальная и абсолютно безумная скупка ресторанных и гостиничных сетей в родном Техасе. Ранее он проделал то же самое в Лас-Вегасе, но тогда в этом была какая-то логика: Хьюз искренне верил, что «выкупит» игорную столицу у мафии и превратит город в олицетворение респектабельности и «гламура»!
Самое удивительное, что созданная Хьюзом империя, несмотря на неадекватность ее главы, процветала! А Хьюз еще и находил время и силы на участие (разумеется, заочное) в судебных процессах против «клеветавших» на него журналистов.
Немного о политике.
Американские президенты Линдон Джонсон и Ричард Никсон охотно брали у Хьюза деньги, но отплатили ему черной неблагодарностью. Один заупрямился по вопросу о ядерных испытаниях, другой вообще сделал ручкой и ушел в отставку.
В течение многих лет Хьюз почти не покидал "Дезерт Инн"( Название гостиницы в Лас-Вегасе) и общался с людьми исключительно по телефону или с помощью записок. Потребность в общении обострялась ночью, и Хьюз однажды признался, что выбрал Лас-Вегас, потому что "это единственное место, где можно найти собеседника между тремя и шестью часами утра". Нанятые им мормоны надежно охраняли его от людей, и от микробов, будучи вооружены тоннами бумажных носовых платков. Но убегая от мнимых опасностей, Хьюз оказался в непосредственной близости от вполне реальной угрозы: в Неваде регулярно проводились ядерные испытания. Против радиации мормоны были бессильны.
Оказавшись рядом с ядерным полигоном, Хьюз стал панически бояться, что взрывы приведут к заражению подземных источников воды. Он отправил своих посланцев на полигон с пространными письмами, в которых излагал свои опасения. Руководитель ядерных испытаний был потрясен степенью осведомленности Хьюза и его знанием всех технических подробностей. Одновременно Хьюз пытался воздействовать на руководство штата, обратившись к губернатору.
Но взрывы продолжались.
16 апреля 1968 года Хьюз узнал из газет, что через десять дней в Неваде будет произведен самый крупный ядерный взрыв на территории США за всю историю. Хьюз в отчаянии прибег к последнему средству — написал президенту США Линдону Джонсону.
Причем это была не просьба и даже не призыв, а настоятельное требование, временами напоминающее шантаж.
"Господин президент, — писал Хьюз, — возможно, вы об этом не помните, но много лет назад, когда вы были сенатором, мы с вами были знакомы, не близко, но достаточно, чтобы вы запомнили мое имя. Теперь, когда вы стали президентом, я испытываю острую необходимость пообщаться с вами, поскольку одно за другим происходят события, в связи с которыми мне срочно нужна ваша помощь... Сейчас происходит нечто, что только вы можете остановить... На основании моего личного заверения в том, что независимые ученые и инженеры располагают неопровержимыми доказательствами того, что намеченный на завтрашнее утро взрыв представляет угрозу здоровью жителей южной Невады, могли бы вы хотя бы на короткое время отложить этот взрыв и позволить моим представителям изложить любому назначенному вами лицу безотлагательные причины, по которым мы считаем необходимым отложить испытание на 90 дней?".
Хьюз почти 12 часов писал и переписывал четырехстраничное послание. Когда оно попало к президенту, до взрыва оставалось меньше суток. Президент прочитал его и пришел в ярость: "Кем он себя возомнил, этот Говард Хьюз?!" И тем не менее Линдон Джонсон заколебался. Только после интенсивных консультаций с советниками по науке и оборонщиками он дал наконец добро на проведение испытаний.
У Хьюза, однако, были все основания рассчитывать на то, что Джонсон с большим пониманием отнесется к его мнению. Еще в конце 40-х годов, в бытность Джонсона сенатором, Хьюз ежегодно выдавал ему по $5 тыс. (больше трети годового жалованья сенатора) в обмен на лоббирование интересов компаний Хьюза. Хьюз финансово поддерживал Джонсона по меньшей мере лет двадцать, в том числе и в 1960-м году, когда тот впервые пытался бороться за президентское кресло, но демократы предпочли выдвинуть Джона Кеннеди. Так что две недели спустя после взрыва, когда и без того оскорбленный Хьюз получил конфиденциальный ответ от президента, он был унижен такой черной неблагодарностью. "Я с ним имел такого рода дела и раньше. Так что со мной пусть он не напускает на себя этот вид внушающей трепет добродетели..." — писал Хьюз.
"Такого рода дела" Хьюз на протяжении многих лет имел и с десятками других крупных политиков. Американский патриотизм сочетался в нем с полной политической индифферентностью. Он исправно давал деньги демократам и республиканцам, либералам и консерваторам, политикам с востока и с запада страны — всем, кто мог быть полезен для его бизнеса и через кого он мог приблизиться к власти.
Самую большую ставку Хьюз сделал на Ричарда Никсона.
Он поддерживал его начиная с 1946 года, когда Никсон баллотировался в конгрессмены, и до конца. Он давал денег не только на политические кампании, но и на личные нужды Никсона и его близких. Хьюзу нравилось, что те, кто у власти, нуждаются в нем, и он никогда не скупился на "пожертвования". "Я хочу, чтобы у Никсонов были деньги, — говорил он своему помощнику, — дайте им".
После предательского поведения Джонсона Хьюз твердо решил "избрать выбранного нами президента, который будет нам глубоко обязан и который признает, что он нам обязан". На президентских выборах конкуренцию Никсону, которого Хьюз назначил на такую роль, мог составить Роберт Кеннеди, поэтому неудивительно, что его гибель Хьюза нисколько не расстроила. Более того, Хьюз был в ней прямо заинтересован: Роберт Кеннеди на посту генерального прокурора вел секретное расследование отношений между Хьюзом и Никсоном.
И вот, перекупив команду Кеннеди (ее лидер Ларри О'Брайан стал получать от Хьюза $15 тыс. в месяц) и поддержав Никсона, Хьюз наконец обрел то, о чем давно мечтал: должника-республиканца в Белом доме и работавшую на него группу влиятельных демократов. Но спустя всего пару месяцев после инаугурации Никсон страшно разочаровал Хьюза, объявив о намерении продолжать ядерные испытания. На этот раз письмо Хьюза к президенту заняло 12 страниц. По его прочтении Никсон вызвал советника по национальной безопасности Генри Киссинджера и велел ему встретиться с Хьюзом. Помощники Киссинджера говорили, что, вернувшись от президента, тот метался по кабинету и выкрикивал: "Он сошел с ума! Это не продается! Я не могу вести приватные мирные переговоры с Говардом Хьюзом..."
Хьюза, который уже несколько лет не общался ни с кем лично, перспектива встречи с Киссинджером страшно напугала, и он потребовал от своего доверенного лица Роберта Мехью под любым предлогом ее отменить. Когда в сентябре было объявлено о предстоящем новом большом взрыве в Неваде, Хьюз попросил передать Никсону, что это "самое чудовищное и шокирующее предательство и попытка обмана, о которой я когда-либо слышал, совершенные правительством с хорошей репутацией, каковым является правительство США, по отношению к одному из своих граждан". Тем не менее Никсону продолжали идти деньги от Хьюза. По одной из версий, именно страх разоблачения этих "пожертвований" привел Никсона к уотергейтскому скандалу.
Его людей поймали в офисе Национальной демократической конвенции при попытке выяснить, что известно об отношениях Никсона с Хьюзом другому "должнику" Хьюза и одновременно руководителю Национальной демократической конвенции Ларри О'Брайану.
Одиночество.
В 1957 году, проработав у Хьюза 32 года, Ной Дитрих, «главный бухгалтер» Hughes Tool покинул его из-за спора о приросте капитала. Расставание было не самым приятным.
Перед этим Хьюз пережил тяжелый внутренний кризис. Один из секретов его успеха в бизнесе был в том, что он всегда ставил на нужных людей и при необходимости выжимал из них все соки. Например, компанию «Хьюз эйркрафт» возглавлял Чарлз Томас, бывший морской министр США. Говард жестко контролировал каждого и при этом доверял лишь своему ближайшему сотруднику Чарлзу Торнтону, и именно этот человек его и предал. В середине 1950-х годов стало ясно, что все эти годы Торнтон ловко обирал своего патрона и, скопив денег, приобрел небольшую компанию «Литтон индастриз», которую вскоре превратил в гигантский концерн.
Его личная жизнь не менее запутана и сложна, как и другие аспекты его биографии. Он был дважды женат и имел десятки романов с голливудскими актрисами, но, кажется, так и не обрел настоящего счастья. Женщины тянулись к умному, привлекательному миллиардеру, авиатору, который был готов бросить к их ногам целый мир. Тех, кто не попадал под его чары, Хьюз, что называется, покупал, чтобы потом также легко разочароваться и уйти.
Его единственной настоящей любовью называют актрису Кэтрин Хепберн. Они прожили вместе около года, но потом расстались, сохранив при этом дружеские отношения.
У Говарда Хьюза не было детей. Женщины не решались рожать от человека, чьи чудачества были непредсказуемы. Но об истинной природе этих чудачеств знали лишь посвященные.
В 51 год чудак женился на актрисе Джинни Петерс. Он подозревал, что недоброжелатели собирают сведения о его психической нестабильности, а законный брак должен был свидетельствовать о здравом рассудке.
Терпеливая Петерс выдержала целых 14 лет такого брака – уж очень ей хотелось заполучить состояние мужа, ставшего в 1968 году первым в мире миллиардером (после продажи в конце 1960-х года акций транспортной компании TWA, купленной Хьюзом в середине 1930-х). Но в 1971 году все же не выдержала и подала на развод.
В конце жизни чудак тайно бежал от своих мнимых и явных недругов на Багамские острова, затем в Никарагуа, потом в Мексику. За этим последовали грандиозный переполох в Калифорнии и Техасе, серьезный передел влияния в бизнесе и глобальные изменения в политической жизни США.
Говард почти утратил контроль над своей империей – из-за халатности новых менеджеров с его счетов исчезали сотни миллионов долларов. В последние месяцы жизни 70-летний чудак-миллиардер управлял своей империей по телефону, панически опасаясь инфекций и не общаясь с внешним миром. Он совершенно обессилел, его речь стала неразборчивой, рассудок ослаб. Человек, которому в последние годы жизни принадлежала пятая часть Лас-Вегаса, на момент смерти при росте 187 сантиметров весил 40 кг. Сбылись его собственные слова: «Счастье не купишь за деньги».
Умер Хьюз 5 апреля 1976 года в самолете по пути из Акапулько в хьюстонскую больницу. Не нашлось ни одной живой души, которую бы тронула смерть того, кто более 30 лет был самым богатым и могущественным человеком в США. Его похоронили на кладбище Гленвуд, рядом с отцом и матерью.
Чудак-магнат оставил после себя несколько десятков завещаний и состояние в два миллиарда долларов, на которое претендовало около 400 предполагаемых наследников. Однако в конечном счете деньги в 1990-х годах были поделены между 22 дальними родственниками покойного, которые были учителями, служащими и мелкими торговцами. (По другим данным – между налоговой службой США и штатами Калифорния и Техас.)
Выиграв все возможные сражения в бизнесе, политике и на любовном фронте, чудак-миллиардер в жизни проиграл, пожалуй, одну-единственную битву – битву за собственное счастье.
И тем не менее наследие.
Наследие миллиардера живо и сейчас, ведь он, несмотря на все свои странности, остается примером для нового поколения предпринимателей. Среди известных бизнесменов нынешнего времени, продолжающих традиции Хьюза, можно выделить Илона Маска.
Быть гениальным человеком всегда непросто, а быть богатым гением безумно тяжело. Говард Хьюз был одержим изменить мир, сделать что-то невероятное, новое, он не сидел на месте и всегда готов был на безумства, но общество не приняло его, как не принимало многих гениев до него и после. Этот смелый, дерзкий и безумный человек под конец жизни стал дряхлым, немощным стариком, страдавшим от многих зависимостей, и все равно он навсегда останется примером человека, который ни перед чем не остановится, останется сумасшедшим мечтателем, стремившимся к невозможному. Имя Говарда Хьюза стало синонимом гениальности и новаторства. О последних годах его жизни вспоминают все реже, и это неудивительно, ведь человека делают великим не только его деяния при жизни, но и наследие. Хьюз оставил потомкам красивую историю о своих достижениях и образ великого бизнесмена, который готов пойти на какие угодно жертвы ради любимого дела.