Отношение к творчеству Владимира Маяковского претерпевало метаморфозы: от искреннего желания понять до отторжения и обратно.
Дома у нас была неплохая по тем временам библиотека. И я периодически пыталась вынуть из шкафа взрослую книжку, потому что детские давно все были перечитаны, а библиотека иногда закрывалась на выходной.
Мама, увидев у меня в руках томик Маяковского, сочувственно улыбнулась и сказала, что вряд ли я его пойму. Я и не поняла. Первое неприятие надолго вычеркнуло имя Маяковского из списка читаемых.
Новое любопытство возникло благодаря гомерическому хохоту моего одноклассника. Я была очень удивлена, когда увидела, что он хохочет над строчками некогда отринутого мной поэта.
Когда я училась в выпускном классе, подруга остановила моё перелистывание страниц учебника литературы удивлённым возгласом "Ну-ка, ну-ка!" Она решила, что в учебнике я храню фотографию мальчика, в которого была влюблена.
На самом деле со страницы на нас смотрело лицо В.В. Маяковского времён футуризма. Тот самый бритый череп и взгляд исподлобья.
Меня тогда так поразило это сходство, что я стала читать всё подряд, что могла найти, отыскивая подробности биографии. Как будто знание деталей жизни поэта могло меня приблизить к знанию деталей жизни любимого.
Тогда я иначе воприняла и стихи Маяковского. А из шеститомника, который стоял дома на полке, выстригла снимок (он был большего формата, чем в учебнике, да и сходство внешнее там было сильнее).
Такая вот история.