Водитель автобуса, расталкивая руками плечи пассажиров, уверенными и твёрдыми шагами направлялся ко мне. В его взгляде ненависть граничила с отвращением ко всему, что происходило в данную минуту - вынужденная остановка посреди дороги, тревожные взгляды пассажиров, неудобные трусы, натиравшие пах и мой голос, требовательный и немного пьяный.
Приблизившись ко мне, он ни слова ни говоря схватил своими масляными руками меня за ворот куртки. Я нисколько не сопротивляясь волочился по грязному и сырому от растаявшего снега полу, собирая по пути ошеломлённые взгляды и обрывки слов. Вытолкав меня из автобуса, водитель кинул меня в сугроб, я так медленно падал, что смог разглядеть номера всех шести автомобилей, остановившихся поглазеть, что же со мной сделает разъярённый мужик. Упав лицом в снег, я почувствовал освежающую прохладу и тут же нахлынули воспоминания из детства, как катаясь на санках с горки, мы словно сумасшедшие гонщики неслись в сугробы и там сталкиваясь друг с другом смеялись и прикладывали к разбитой губе кусочек льда. Вкус крови я тоже почувствовал, после того, как слетевший с катушек водитель, ударил ботинком прямо мне в челюсть. Удивительно, но после такого удара у меня вылетела лишь пломба с коренного зуба. Она тут же скрылась в сугробе, а разбухшая и кровоточащая губа ныла нестерпимой болью. Я выплёвывал густую кровь и она растапливая снег, прочищала себе дорогу к земле, а водители остановившихся машин, несмотря на заледеневшие руки, продолжали снимать происходящее на мобильники. Пассажиры в маршрутке, те что сидели с правой стороны, уютно расположившись в креслах, наблюдали за тем, как меня избивают. Тем, кто сидел с левой стороны пришлось выйти, иначе они бы всё пропустили. Никто не пытался меня остановить истекать кровью и уж тем более, никто не пытался останавливать водителя, чтобы тот, своим грязным ботинком, продолжал заставлять мою кровь течь. Некоторые из наблюдавших на обочине подходили к маршрутке и спрашивали заворожённых зрителей, что послужило тому, что снег сейчас красный, а водитель очень злой. Билетники отвечали робко - "Он кричал на весь салон! Что-то про небо и облака, мы так и не поняли. Но вы посмотрите, как распухла у него правая щека! Не иначе гематома!". Успокоившись водители и их пассажиры садились обратно в машины. На дороге, по-моему, в то время уже образовывалась пробка. У меня распухли не только щека, но и глаза. Гематомы вылазили словно грибы после дождя. Зубов оставалось меньше десятка, я едва мог разлепить губы, приклеенных коркой засохшей крови, но водитель и не смел останавливаться, он начал избивать моё тело. Рёбра хрустели и моё тело, как тряпка начало кидать из стороны в сторону от мощнейших ударов мужика. Пот струился по его толстой шее и убегал под футболку, дальше по пояснице, бёдрам и осторожно капал на землю, смешиваясь с моей кровью. Это последнее, что я заметил, далее я умер.
Когда водитель это понял, он остановился и присел на обочину. Вытревшись футболкой он достал Яву красную и закурил. Я лежал в траве и стеклянными глазами смотрел на небо, что удивительно, после этого никто не подбежал ко мне, не потрогал мой пульс, не поинтересовался - живой ли я, лишь какой-то мужик сквозь зубы процедил, что из за меня мудака, они тут в пробке стоят.
Двери автомобилей начали захлопываться одна за одной, взгляд за взглядом начал по цепочке отрываться от моего бездыханного тела, нога за ногой возвращалась на своё место и водитель докурив сигарету и сплюнув себе под ноги решил сесть за руль и продолжить свой рейс, но уже без меня.
Когда я попал туда, где было всё покрашено в белый, я первым делом оглянулся. Вокруг не было никого и по-моему ничего. Был только я, а может и меня не было, хотя свои руки, ноги и туловище я смог видеть, и кончик носа, если скосить глаза. Не важно. Главное то, что происходило далее.
Откуда-то слева вышел господин в очках, справа вынырнула женщина в голом, сверху свалился подросток в футболке "Iron Maiden", а снизу, я так и ни кого не дождался. Они не обращали на меня никакого внимания, лишь изредка поглядывали куда-то в неопределённое и будто чего-то ждали. Вскоре послышался шум мотора, ожидающие напряглись и начали нервно ощупывать свои карманы, лишь женщина в голом стояла и курила "Вирджинию Слимс" и снисходительно поглядывала на мой проломленный череп. К месту сбора людей подъехала маршрутка и щедро раскрыла свои двери. Народ начал потихоньку запрыгивать внутрь. Сам не знаю почему, но я тоже направился в салон автобуса, будто меня подталкивали против же моей воли. Дверь захлопнулась и мы тронулись. Мужчина сразу же полез в свой дипломат, достав оттуда кипу разгаданных кроссвордов. Сняв очки, он начал разгадывать по второму разу, жирно обводя слово за словом. Подросток надев наушники включил музыку и уткнувшись в окно смотрел на проплывающее неопределённое белое. Женщина в голом тут же заснула - наверное, ей снились сны о свободе. А я просто сидел. Сидел и не мог никак понять, зачем я сюда сел и куда я еду, поэтому я начал смотреть в потолок, который был кристально прозрачен и облака, плывущие по небу, доставали до моей роговицы нежно лаская ресницы: в рифму, но правда. И тогда, преисполненный необыкновенной лёгкостью и беззаботностью, эйфорической радостью; да что уж там говорить, - будучи человеком поймавшем в этом моменте тот самый кайф, я закричал.
В тот же момент водитель резко нажал педаль тормоза: разгаданные слова вновь обернулись в загадочную оболочку, наушники слетели и весь хэви-метал полетел в у, сны о свободе обернулись тюремной действительностью, я просто расшиб себе лоб о соседнее сиденье.
Заглушив мотор водитель вылез из маршрутки. Открыв дверь он сделал шаг в салон. Мой лоб был рассечён и из раны неторопливо стекала струя крови, пачкая изумительно чистый пол в автобусе.
Я где-то видел этот взгляд, полный ненависти и злобы, глаза будто две маленькие планеты Марс. Дальше всё произошло молниеносно - грубая рука, бесподобно чистый пол маршрутки, обочина и лакированные ботинки молчаливого водителя. Человек с дипломатом, подросток в майке известной метал группы и женщина в голом вышли посмотреть, что же происходит на фоне неопределённого белого. Я ни чему не удивлялся и поэтому, покорно принимал на себя удары спокойного и сосредоточенного водителя. Моё неопределённое красное можно было назвать лицом - кровь заляпала и неопределённое белое, поэтому, чтобы не потерять такой кадр, подросток тут же вытащил свой огромный и наверное дорогой телефон и запечатлел данную картину. Я хотел улыбнуться, но пощупав своим языком дёсны, понял, что зубов у меня не осталась, все они преспокойно лежали на гладком кафельном покрытии. Когда всё закончилось - всё закончилось. Я остался один сидя в лужи крови и размышляя о том, что же будет дальше. Цикличность зациклилась - даже неопределённое красное не болело. Вдруг, необычайно нежным потоком воздуха, меня стало уносить куда-то выше. Пробив своим рассечённым лбом несколько тонн облаков, я очутился в незнаюкакназватьтакоеместо.
Я сел или лёг на что-то незнаюдажекакэтоназвать и достал из ниоткуда пачку сигарет. Закурив я посмотрел наверх. Точтовышенеба и неопределённогоещёвышенеба всей своей массой давили лёгкий небесный йогурт, белые капли стекали по стенкам, словно медленные гусеницы или высокомерные улитки, оставляя за собой влажный след. Лёгкая пелена обволакивала, пытаясь проникнуть в самые потайные закоулки, щекоча мне хронический ринит и вегето-сосудистую дистонию. Возбуждающее трогательная роса, капельками ползла к моему паху. Я не мог чувствовать что-то, я будто раствор вступил в связь с другими химическими элементами, потеряв свою индивидуально девственную формулу. Я кончал собой, всеми своими спорами и миллиметрами, но... Резко затормозил старый троллейбус, я очнулся и услышав хриплый голос сразу же сфокусировал свой взгляд на прозрачной плёнке, которая позвала меня проехаться до ближайшей капсулы. Я как змея заполз в салон и лёг на сталь и шестерёнки - колёса заквадратились, маховик потерял рассудок, карбюратор читал стихи. Я посмотрел сквозь вверх и захотел уже было крикнуть, но из плёночного водителя вырос маленький неожиданный пальчик и показал жестом, чтобы я даже не смел произнести и слова. Я не стал спорить, я просто растёкся по стальному конусу и начал наслаждаться поездкой. В окне мелькали идеалы и совершенные мысли, скорость не мешала водителю укачивать меня и рассказывать волшебные истории, знак на обочине блаженно распростёр свои объятья. Мы въезжали в Самое Дальше Интересное Место.