Предыдущая часть здесь.
— Я никуда не поеду! — подала голос Верочка. — Еще не хватало, чтобы я Никиту выслеживала!
— Хорошо. Сиди, кисни и гадай, правда то, что сказал Борис, или нет. Потом заявится Никита, опять, блин, навешает тебе лапшу на уши, и ты еще сама у него прощения просить будешь!
— Я решила подать на развод.
— Ага, и всю оставшуюся жизнь будешь сомневаться, правильно ты поступила, или нет. И будешь винить себя, что, может быть, зря развалила семью.
— А если их там нет?
— Это, конечно, еще ничего не доказывает, они могут прийти не сегодня, а, допустим, завтра, или через неделю. Но если ты их там встретишь, у тебя будет факт. Тогда ты сможешь принимать решение. Какое — это твое дело, важно, что ему уже не отвертеться. Ну чем ты рискуешь? Встряхнешься, отдохнешь, потанцуешь. Сто лет нигде не бывала. Никита развлекается, а ты дома сидишь… у плиты танцуешь. «Никита любит то, Никита не любит это»!.. Только, если ты там эту парочку накроешь, истерику не устраивай, не весели народ.
— А Славик? — начала колебаться Верочка.
Юлька подошла к скучающему у телевизора ребенку.
— Славик, пойдешь к нам в гости с ночевкой? Поиграешь с девчонками, а на ночь я вам сказку почитаю.
— Ура! Пойду. Мама, можно? А нового робота можно взять?
— Мне идти не в чем, — привела последний довод Вера.
— Это точно, на такой случай у тебя надеть нечего, — вздохнула Юля, открыв шкаф.
Без пяти десять Вера вышла из такси, одетая в модные Юлькины джинсы и свободную шелковую блузу. Подруга оказалась классным стилистом — волосы были уложены легкими ниспадающими локонами с эффектом небрежности, а макияж подчеркивал яркие карие глаза и скрывал бледность.
Клуб «Городские огни» был одним из самых больших и популярных в их городе. Столики освещались уютными светильниками и располагались на подиумах амфитеатром, с двух сторон окружая небольшую сцену и танцпол. Гремела музыка, темноту резали разноцветные лучи прожекторов. На сцене томно пела девушка в облегающем красном платье, покачивая бедрами в такт саксу.
Лара оказалась пухленькой блондинкой с нагловатыми манерами. Официант предложил девушкам столик поближе к танцполу, но Верочка выбрала место повыше, откуда зал просматривался лучше. Не успели сесть, как Лару окликнули из шумной компании. Она «отошла на минутку», и вскоре Вера потеряла ее из виду. Оставшись совсем одна среди толпы незнакомых людей, она почувствовала себя неуютно. Огляделась. Решилась пройти по залу, выйти в холл. Навстречу ей шла эффектная шатенка. Вера не сразу поняла, что это ее собственное отражение в огромном, во всю стену, зеркале. Рассмотрев себя, она стала держаться уверенней. К тому же Никиты нигде не было, и она начала думать, что все рассказанное Борисом просто вранье. Настроение улучшилось.
Она села к барной стойке, заказала себе мохито и уже с интересом стала разглядывать публику. На соседний стул плюхнулся африканец. Какое-то время он в упор разглядывал соседку. Вера решила, что лучше отойти от неприятного типа, но он ухватил ее за руку, заговорил, перемежая русские слова с английскими. Она забыла весь свой небогатый запас английских слов, почти ничего не понимала из его бормотания, пыталась высвободиться из цепких рук. Африканец начал злиться. Почему-то ей врезалась в память расстегнувшаяся на его животе пуговица рубашки и торчащие оттуда курчавые волоски.
К ним подошел мужчина лет сорока. Он положил руку на стойку между Верой и нахалом, разглядывая того в упор. Вид у мужчины был весьма решительный.
— What do you need from my wife?[1] - спросил он.
Тот пробормотал что-то типа извинения и ушел к танцующим.
— Разрешите?
Спаситель сел на соседний стул и представился:
— Кирилл.
— Вера.
— Вы здесь одна?
— Я с мужем. Он встретил знакомого, вышел с ним куда-то, — солгала она на всякий случай.
— Тогда разрешите пригласить Вас, Верочка, за мой столик?
Кирилл улыбнулся. Она оценила открытый умный взгляд. Секунду поколебавшись, согласилась, и они вместе вернулись в зал, сели недалеко от эстрады. От вина Вера отказалась. Разговор не очень клеился, она больше смотрела по сторонам, чем на собеседника, а тот говорил мало, внимательно за ней наблюдая. Она чувствовала себя неловко, хотела спрятаться, как улитка в свой домик. Наконец сказала:
— Уже поздно, мне пора. Спасибо за спасение. Всего доброго.
— А не боитесь добираться одна в такой час? Разрешите Вас довезти?
— Нет, нет, не надо, я сама.
Но он уже встал и направился к выходу. Вера пошла рядом и, обогнув колонну, увидела прямо перед собой Никиту…
Муж сидел за столиком, нежно держа за руку длинноволосую блондинку, и ворковал, как голубь. На секунду Вере показалось, что сзади у него хвост веером. Она схватила Кирилла под руку, буквально повиснув на нем, заглянула в его глаза, нежно улыбнулась. Тот удивился, но улыбнулся в ответ, накрыл ее руку своей ладонью. Кирилл что-то сказал, Вера не расслышала, но кивнула, и в таком виде они поравнялись со столиком Никиты. В какой-то миг взгляды мужа и жены встретились, эффект был — что надо, Вера потом не раз вспоминала этот момент. Никита, не веря своим глазам, привстал, его сигарета упала в бокал. Жена равнодушно скользнула по нему взглядом и… прошла мимо.
— Что это было? Это Ваш знакомый? Такая реакция… — спросил Кирилл, когда они вышли в ночь.
— Это мой муж. Теперь уже можно сказать — бывший.
Веру била нервная дрожь.
— А-а, вот теперь все ясно! — усмехнулся ее спутник. — А я-то думал, что здесь делает эта девушка, да еще одна? Вы явно не частый гость в таких заведениях. А я, значит, сыграл роль подсадной утки? Или ширмы?
— Извините, я Вам никакую роль не навязывала.
— Точно! Сам влип, — рассмеялся Кирилл. — И на чашку чая Вы меня, конечно, не пригласите? Или пригласите?
— Не приглашу. Мне надо побыть одной. Вон, кажется, свободное такси. Прощайте. Еще раз спасибо.
Кирилл посадил Верочку в машину, пожал протянутую ладонь, вложил в нее визитку:
— Держитесь! А понадобится моя помощь — звоните.
Всю ночь Вера просидела в кресле около окна. Ей не хотелось ни есть, ни спать. Она была уверена, что Никита объявится с минуты на минуту, ожидала скандала, объяснений, извинений, упреков — чего угодно! Но не происходило ровно ничего. Двор был пуст, телефон молчал.
Небо на востоке начало сереть. Зашоркал метлой дворник. К заднему крыльцу магазина подъехал фургон. Из соседнего подъезда вышел, поеживаясь, мужчина с собакой. Вера не заметила, как, наконец, задремала.
Разбудил её звонок мобильного. На часах было десять. Звонила Юлька.
— Ну, что? Ты одна? Рассказывай!
— Как там Славик?
— Да нормально твой Славик. Вон, подушками дерутся с девчонками. Сейчас кормить их буду.
— Я через полчаса за ним прибегу и все тебе расскажу.
Слушая рассказ подруги, Юля параллельно делала кучу дел, снуя по своему маленькому царству. Потом присела на краешек стула.
— А ты, мать, изменилась… ни слез, ни стенаний, спокойная, как мамонт. Вроде, повзрослела за одну ночь.
— Я сама удивляюсь. Пустота в душе. Все по барабану…
Никита появился только после обеда. Прямо с порога пошел в атаку.
— Так вот, значит, как ты развлекаешься без меня! По ночным клубам шляешься, бросив ребенка?! Предупреждала меня мама, что в тихом омуте черти водятся. И это моя жена! На глазах у моих коллег!
— Подожди, у каких коллег?
— У нас там корпоратив проходил. Я разговариваю с коллегой, и тут моя жена на глазах у всех виснет на каком-то мужике!
Верочка смотрела на мужа и видела убегающий в сторону взгляд, суетливые движения, слышала визгливые нотки в голосе. «Почему я раньше не замечала этого? — думала она. — Не замечала, что он размахивает руками, когда говорит, прячет глаза… Толстеть начал… Как странно… Чужой, давно чужой… А я не замечала. Сколько бессонных ночей, сколько пролито слез… из-за него?»
Она прошла в кухню, присела к столу. Никита последовал за ней. Он ждал оправданий, слез, упреков, вопросов. Жена молчала.
— Я думаю, нам необходимо развестись, — наконец сказала она.
— Развестись? Ты что? Зачем? Мы столько лет вместе…. А Славик? У нас же сын. А у мальчика должен быть отец.
— У нашего мальчика есть отец. Или ты отказываешься быть отцом, если я перестану с тобой спать, и не буду гладить твои рубашки?
— Нет, конечно, но… я не хочу быть приходящим отцом. Мне кажется, ты слишком драматизируешь ситуацию…
— Никита, скажи, когда ты последний раз гулял со Славиком? Не помнишь? А какую книжку ты ему читал? Вообще, читал хоть раз? С какой игрушкой он любит засыпать? Не знаешь?
— Но ты же знаешь, я работаю допоздна…
— Знаю, видела. Думаю, для Славика будет гораздо лучше, если ты будешь проводить с ним хотя бы два часа в неделю, пусть в качестве приходящего папы. Сейчас у него и этого нет.
— Ну ладно, хватит на меня наезжать. Будем считать, что я тебя услышал. Учту. Не злись, заяц. Давай сходим с сыном в детское кафе, а вечером устроим семейный ужин.
— Я разлюбила тебя.
— Что-о-о?
— Я тебя разлюбила, мы больше не можем быть семьей.
Когда Никита, наконец, ушел, Вера вернулась в кухню. Она словно видела привычные вещи новым взглядом. Вытряхнула пепельницу, тщательно вымыла её и убрала на самую дальнюю полку. Подумав, достала и сунула в мусорное ведро. Прислушавшись, прибавила громкость у телевизора. Открыла окно, подставила лицо солнечным лучам. В кухню вместе со свежим весенним ветром ворвался голос певца:
— «Я свободен, словно птица в небесах.
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен с диким ветром наравне.
Я свободен наяву, а не во сне.
В моей душе нет больше места для тебя!»[2]
Верочка раскинула руки, как крылья, подпевая. На пороге кухни возник Славик.
— Мама?
— Сынок, а не пойти ли нам сегодня в цирк?
— Ура! В цирк! — закричал сын.
— Ура! — подхватила мама.
[1] Что тебе нужно от моей жены?
[2] Слова песни В. Кипелова