- Мы к взрослым дядям в машины не садимся, мама не разрешает – елейно пропела Элька и схватила Светку за руку – бежим!
Все части повести здесь
Разoрвaнная душа
- Света, вставай, ты в школу опоздаешь! – мать раздвинула тяжёлые портьеры и хмурое сентябрьское утро окрасило комнату в серый, неприглядный цвет.
Посреди комнаты так и лежали порванные постеры. Мать хотела собрать их, чтобы отнести в мусорку, но Светка воспротивилась:
- Не трогай! Не смей трогать их, убери руки!
- Ну, что тут ещё происходит? – в комнату заглянул раздражённый уже с утра отец – почему утро не может пройти спокойно, без этого ора?!
- Уйди, папа! – заплакала Светка – уйди, нeнaвижу тебя!
- О, Боже! – отец картинно закатил глаза – это кончится когда-нибудь, интересно?
- Вставай, Света! – обратилась к ней мать – нечего вылёживаться.
Светка даже не двинулась.
- У нас физры нет. Ко второму уроку мне – без зазрения совести соврала она.
- А если я в школу позвоню и узнаю?
- Ну и звони!
Мать покачала головой и вышла из комнаты. Она услышала разговор родителей в большой комнате – отец собирался на работу, шуршал какими-то бумажками.
- Жень, что с ней происходит, я не пойму? Была нормальным ребёнком, хорошо училась, книжки читала, а сейчас! Что с этим делать?
- А что ты тут поделаешь? – спокойно ответила мать – Вить, у неё переходный возраст. Здесь только жёсткий контроль – больше ничем не поможешь!
- Когда её контролировать-то? Мы на работе зашиваемся, а на Эдьку она и подавно внимания не обращает. Время такое – дети сами себе предоставлены.
- Света! – крикнула мать – не забудь, что ты под домашним арестом! Сразу после школы – домой, я проконтролирую! И на тебе сегодня уборка и посуда!
Света не стала отвечать матери – не посчитала нужным.
- Мам, пап! – выскочил из своей комнаты Эдька – я побежал, у меня сегодня секция, так что поздно буду!
- Эдичка, а завтрак? – поинтересовалась мать.
- У меня булка с собой, в школьной столовой чай возьму. Опаздываю я.
«Эдичка… завтрак…» - со злостью подумала Светка.
- Теперь она из-за этих своих постеров ненавидит меня! – буркнул отец.
- Ну, а что ты хочешь, Вить? На мой взгляд, ты перегнул палку.
- Перегнул палку? Женя, мы с тобой горбатимся, как не в себя, а эта фитюлька малолетняя вместо благодарности нам такое выдаёт! Ещё и упрекать меня вздумала! Сама ни рубля в этой жизни не заработала, а туда же – судить берётся, кто сколько зарабатывает. Мы сразу с ней договорились, куда она будет поступать, а теперь гляди-ка, в Москву собралась, москвичка недоделанная. Поедет туда, свяжется там с кем-нибудь, и принесёт в подоле, а мы воспитывать будем. Не будет, однако, от неё толка. При таком раскладе любой взорвётся, вот я и не выдержал!
Они ушли, закрыв за собой дверь, а Светка лениво потянулась и встала. Кинула взгляд на искорёженные постеры – в глазах противно защипало от подступающих слёз. Прошла на кухню, подняла крышку кастрюльки – пшённая каша, заправлена маслом и пережаренным луком. Поморщилась – есть совсем не хотелось, выпила пустого чаю с куском серого безвкусного хлеба, и стала собираться в школу.
Когда расчёсывала волосы и закрепляла чёлку лаком, остановила взгляд на своём лице, отметив, что с каждым днём хорошеет – гладкая кожа, светлые волосы, рассыпанные по плечам, немного вьющиеся, большие голубые глаза из-под тёмных бровей, игриво вздёрнутый носик, полные губы, нежная линия подбородка и скул. Стройная фигура, изящная, как у балерины. Отец неправ – кому быть актрисой, как не ей, с её-то данными? А уж как этого добиться, она подумает… И конечно, она не может не понравиться ЕМУ, уж он, с его вкусом и манящим голосом, точно обратит внимание на такую девушку, как она.
Раздался звонок телефона, Элька зашипела в трубку:
- Ну ты где, блин, есть? Физрук на г… изошёлся! Сказал, что, если не появишься на следующем уроке, без предков к нему потом можешь не являться.
- Вот придурок! – процедила Светка в трубку – ну и сказала бы ему, что у меня… ну, сама понимаешь, что…
- У тебя это «сама понимаешь, что» в месяц по два раза – засмеялась Элька – ты чё, когда придёшь?
- Выхожу уже.
- А чё с голосом? Случилось чего-нибудь?
- В школе расскажу.
Светка накинула лёгкую ветровку и пошла в школу, хотя ей совсем этого не хотелось. Как хорошо было бы остаться дома, слушать музыку, смотреть с мечтательной улыбкой на лице на его изображение на постерах! Но постеры разорваны, кассета разрезана ножницами, и Светка чувствовала, что с её душой поступили также – разорвали, разрезали…
- Вот же придурок твой папаша! – сказала Элька, услышав историю Светки – настоящий псих! Слушай, ну давай попросим Быка, он тебе достанет кассету твоего любимого.
- Это дефицит, Элька. У меня сейчас и денег таких нет. Хотя подожди… Деньги будут, я думаю.
- Откуда? – удивилась Элька, знающая, как туго живётся Светкиным родителям.
- Папаня вчера зарплату домой принёс. Они решили часть потратить, а остальную часть отложить.
- Зачем? – огромные глаза Эльки, подведённые карандашом, стали совсем большими.
- «На чёрный день, мало ли что» - передразнила Светка отца, закатив глаза.
- Да уж… Откладывать, я думаю, надо на что-то приятное, а не на какой-то там «чёрный день». Да и вообще, зачем откладывать? Надо сейчас и здесь получать удовольствие от жизни. А ты знаешь, где они их прячут?
- Знаю, но всё вытаскивать не буду, потихоньку возьму несколько рублей.
- Ну, и правильно, может, и не заметят, и забудут.
- Так ещё и под домашний арест меня посадили – презрительно сказала Светка.
- А как ты тогда выбраться сможешь? На дискотеку в субботу?
- В окно вылезу – пожала плечом девчонка – у меня первый этаж. У тебя можно будет переодеться?
- Да без проблем. Маманя наверняка к подруге упрётся – она что-то зачастила с этими встречами, каждую субботу у них стрелка, а папаня, как всегда, в Китай мотанёт кэмелом… Точку-то на рынке снабжать надо. Опять понавезёт китайского барахла, своего-то пока ничего не выпускаем…
Светка втайне немного завидовала подруге. Элька была единственным ребёнком в семье, и мать с отцом души в ней не чаяли, балуя девчонку так, словно последний день живут на земле. В своё время у матери была неплохая должность в некоей государственной организации, что позволило им скопить приличную сумму денег. С началом перестройки организация разрушилась, и мать Эльки осела дома, занимаясь воспитанием дочери и хозяйством. В квартире у них всегда было чисто, тихо и спокойно, всегда играла какая-то тягучая музыка, а мать девушки ходила по квартире в длинном, до пят, чёрно-белом халате с китайскими иероглифами, шарфом, элегантно завязанном на голове, и курила сигарету с приятным запахом в длинном мундштуке. Светка всегда восхищалась тем, как выглядит Илона Марковна, её, Светкина мать, и рядом не стояла со своей простецкой внешностью.
Кроме того, Илона Марковна так любила свою дочь, что часть этой любви распространялась и на её подругу – сетуя на то, какая она худенькая, женщина всегда старалась накормить Светку.
Отца подруги Светка видела редко, но всякий раз удивлялась тому, как бодро, несмотря на то, что он был постоянно в этих своих разъездах, он выглядит. Он балагурил, смеялся, шутил и напропалую флиртовал с женой, когда возвращался из своих поездок, из которых обязательно привозил жене и Эльке какую-нибудь модную шмотку. Виталий Зиновьевич также, как и жена, обожал дочь и старался её баловать, и, пользуясь этой своей свободой, Элька всё же старалась не огорчать родителей, а потому и училась лучше Светки, и даже ходила на секцию волейбола – рост ей вполне позволял.
Она была жгучей брюнеткой, с какой-то странной, цыганской внешностью, и Светка всегда удивлялась тому, что подруга совсем не похожа на своих родителей. Та однажды развеяла сомнения:
- Прабабка цыганкой была. Гены через поколение вылезли.
Она носила длинные, ниже талии, волосы, и когда делала начёс, Светке казалось, что она похожа на какую-то древнюю женщину, готовую прямо сейчас пуститься в охоту на мамонтов. У неё были большие карие глаза, которые она густо подводила чёрным карандашом, а потом тушью-«плевалкой» также густо красила ресницы, чёрные же брови изогнутой формы, правильной формы нос, ярко очерченные скулы и большой рот, который то и дело растягивался в улыбке, оголяя превосходные белые зубы.
Фигурка у неё была очень пропорциональной – длинные ноги, стройные бёдра, тонкая талия и небольшая, аккуратная грудь.
Насмотревшись сериалов, которые в то время широкой волной шли по телевидению, Элька зациклилась на том, что выйдет замуж обязательно или за какого-нибудь бандита, или за иностранца, чтобы уехать в Рио-де-Жанейро, например… А потому вся местная, как она называла, «шелупонь», была ей абсолютно неинтересна.
Подкатывали к ней многие, но быстро получали отпор, а ещё Элька могла высмеять так, что опозоренный кавалер больше и подступиться к ней не мог бы.
- Свет – подошёл к ним на одной из перемен Николай Карпов – слушай, у меня тут на субботу два билета в театр есть, пойдём?
Девчонки переглянулись и рассмеялись.
- Карпов! – ответила Светка – не смеши меня! Зачем я пойду в театр с тобой? Слушать твою нуднятину и смотреть на полуголодных артистов? Нет, Карпов, в субботу мы идём в более интересное место!
- Куда это? – тихо спросил парень – может, и я с вами…
Элька щёлкнула его по носу и ответила:
- Не обижайся, Карпов, но в это место пускают только взрослых дяденек и тётенек, а вот детсадовских малышей – нет…
Они прошли мимо него, посмеиваясь, и отправились на последний урок.
Воровство
- Скорее бы уж суббота – мечтательно произнесла Светка – жду, не дождусь.
- Приходи ко мне пораньше – предложила Элька – у твоих в субботу какие планы?
- Кто их знает? Отец перед телевизором залипнет, Эдька куда-нибудь упрётся – у него всё какие-то мероприятия общественные, мать уборку затеет…
- Как вырвешься?
- Придумаю.
Они встали на каких-то задворках, и только закурили по сигарете, как рядом остановилась машина. Окно со стороны водителя открылось, в него высунулось полное лицо и мерзким голосом мужик спросил:
- Ну, что, цыпочки, может быть, прокатимся.
- Отвали! – сказала Светка – мы школьницы ещё, не видишь, что ли?
- Так я тебя не паспорт прошу показать, а прокатиться со мной.
- Мы к взрослым дядям в машины не садимся, мама не разрешает – елейно пропела Элька и схватила Светку за руку – бежим!
Они ринулись с места, а за спиной раздалось улюлюканье и крики. Хорошо, что машина за ними не поехала – да, в принципе, она бы и не смогла заехать туда, куда они прибежали. Зная здесь все ходы, лазейки и крохотные переулки, девчонки были уверены, что всегда смогут скрыться от погони.
- Вот придурки! – с досадой произнесла Светка – докурить не дали. Дашь пару сигарет?
Подруга протянула ей пачку и Светка, затарившись, пошла домой.
Вечером Элька позвонила ей:
- Послушай, я Быка попросила кассету твоего любимчика подогнать, он сказал, что в субботу на дискотеку принесёт. Пятнашка с тебя, подруга, по знакомству.
- Хорошо, спасибо, Элька, я бы из дома ни за что не стала Быку звонить – предки вечно мои разговоры контроллят.
В субботу утром родители куда-то ушли, Светка решила, что подались на рынок или в магазины – купить хоть какие-то продукты, из того, что будет. А было в тех магазинах мало чего.
Эдька тоже убежал с самого утра, и Светка спокойно прошла на кухню и обшарила баночки для сыпучих продуктов. На дне одной из них она и обнаружила те деньги, которые отец с матерью отложили на так называемый «чёрный день». Поморщилась – негусто, сумма совсем небольшая. Ну, да ладно, пропажу двух-трёх бумажек может и не заметят, а если и заметят, Светка сможет отмазаться. Она подумала и взяла ещё одну бумажку – можно будет пронести на дискотеку по бутылке пива, без этого веселье и не веселье вроде.
Пиво могли продавать «из-под полы» и прямо на дискотеке, у тех парней, которые сидели за пультом и регулировали музыку. «Ди-джей» - новое слово смешило, в нём было что-то игривое и весёлое, западное.
Наконец-то! Наконец сегодня она снова увидит его и может быть, ей повезёт, и он, наконец, её заметит. Все другие девушки, эти расхлябанные шалавы, и ногтя его не стоят. А она, Светка, постарается завоевать его сердце.
Хорошо, что дома никого нет. Родители, видимо, думают, что она серьёзно восприняла этот их «домашний арест». Вот уж нет – дудки! Она им не Эдичка, чтобы послушно сидеть над учебниками. Она спокойно собрала все вещи, которые ей были необходимы, и выскользнула из дома, предварительно написав записку и положив её в комнате на подушку: «Вы не тюремщики, а я не судимая, чтобы вы меня под домашний арест сажали. Буду поздно вечером, рано не ждите». Со спокойной душой она отправилась к Эльке, предчувствуя, что сегодняшний вечер не пройдёт даром, и она обязательно встретится с ним.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.