Продолжаем серию публикаций о лучших книгах, посвященных музыке и тем, кто с ней связан. В новом посте музыковед и музыкальный критик Татьяна Давыдова рассказывает об одной из книжных новинок последних лет – «Занимательной музыкологии для взрослых» Владимира Зисмана.
Еще когда популярный блогер zis_man публиковал в «Живом журнале» увлекательные эссе для подписчиков, они выдавали в авторе не только бывалого артиста (оркестрового гобоиста), обладателя редкого остроумия и литературного таланта, но также философа с широким кругозором и поистине безграничным историко-культурным бэкграундом. Когда дело дошло до официальных публикаций, очевидно, из скромности (уж точно не из-за нехватки материала) Владимир Зисман не стал сходу замахиваться на исчерпывающий многотомник по истории музыки, а выпустил книгу о самом близком – «Путеводитель по оркестру и его задворкам», ставший бестселлером. И вот следующий его труд, в котором юмора и острых наблюдений не меньше, но выбор тем шире, а раскопки гораздо глубже. Если принять это как тенденцию, мы имеем высокие шансы дождаться вышеупомянутого многотомника.
В «Занимательной музыкологии» автор успешно просвещает читателя в вопросах теории и истории музыки (включая акустику, некоторые аспекты музыкального образования, историю звукозаписи, психологию восприятия и другое), даря ему радость узнавания (знакомого) и познавания (нового). Чем подкованнее читатель, тем больше содержательных слоев он снимет и тем больше удовольствия получит. И, в отличие от иных многотомников, «Занимательная музыкология» – вкусный концентрат, поглощая который, читатель вынужден брать часть работы на себя, а не пассивно заглатывать разжеванную информацию.
Говоря словами самого Зисмана в адрес «Пиковой дамы», его книга – «квест, полный знаков, намеков и прямых указаний». А автору, очевидно, есть куда размахнуться: любой факт у него норовит обрасти множеством ассоциаций и параллелей, и книга, как некогда блог, восхищает тонкостью подмеченного и нетривиальностью фактуры. Где еще вы узнаете, что у летучих мышей были основания ненавидеть Чайковского, а у собак – любить Свиридова; что у Кейджа и Малевича был общий предтеча, что не гены сыграли главную роль в музыкальной карьере детей Штрауса-старшего или что чрезмерная любовь китайских вельмож к музыке смертельно опасна для музыкантов? Быть может, это не слишком важно и не слишком серьезно, но именно так, легко и интригующе, говорить о самых сложных вещах – и есть настоящее искусство.