Итак, продолжим. Сериал про фантастического 87-летнего деда-снайпера. И так ситуация абсурдная, а тут ещё сценарист активно помогает, подбрасывая дичи вперемешку с киноштампами.
В этой серии опять будет много воспоминаний, так что я специально для вас постараюсь их систематизировать.
Почти все воспоминания Деда во второй серии связаны с тюрьмой. Сидел он, размышлял о смысле жизни, книжки умные читал, да и заболел туберкулёзом.
Тюремный врач сообщил, что осталось Морозову жить на этом свете максимум три дня.
Навестила умирающего будущего Деда княжна Дондукова-Корсакова, благотворительница, подарила ему чётки с крестиком, хоть он и отнекивался, мол, атеист.
И через какое-то время Дед пошёл на поправку! Правда, причиной тому он считал не божий промысел, а лично изобретённый им лайфхак. При каждом приступе кашля он хватал подушку и кашлял в неё, так лёгкие не сильно напрягались, он и излечился.
Главный надзиратель был недоволен: он доложил лично государю императору о том, что Морозов помирает, а тот взял и не помер. Телевизора с Интернетом в те времена не было, вот императора и развлекали, как могли – докладывали ему обо всякой фигне.
И вот как-то в камеру к Морозову зашёл всё тот же доктор и поведал, что Морозов помилован. Дед на это сердито заявил: «Кто вы такой? Я вас не звал! Идите…» Доктор помешал ему закончить грамматику рамочной конструкции в немецком языке, вот он его и выставил из камеры.
Но всё же Деда удалось выгнать из тюрьмы, и на железнодорожной станции к нему подвалил плюгавенький картавый мужичок с бородёнкой и заявил о том, что «такие еволюционеы» им нужны. Ну, вы поняли. Ильич.
Морозов отшил Ильича, мол, он таким больше не занимается, потом сделал жест рукой, отодвинул коротышку в сторону и отправился по своим делам.
Воспоминания заканчиваются тем, как Дед встретил молодую пианистку, обвенчался с ней, и в этот же день за ним пришёл заградотрядовец из сериала «Покушение», который мы разбирали на прошлой неделе.
Причиной тому были стихи про повешенных на столбах жандармов, которыми юный Морозов баловался ещё до тюрьмы.
Заканчиваем с воспоминаниями, возвращаемся в наш, 1942 год.
Как вы помните, в окопе собралась толпа болельщиков, которые принялись гадать, что же задумал старый солдат: неужели осмелится стрелять по немцам?
И Дед, присобачивший к винтовке подзорную трубу Джека Воробья, принялся выщёлкивать миномётный расчёт арийцев!
Капитан был в ужасе: как же можно вот так, в живого человека стрелять?!
Когда ухмыляющийся Дед приполз обратно в окоп, капитан с негодованием отнял у него винтовку, сказал, что другого отправил бы под трибунал, но из уважения к возрасту просто отправит старика домой.
Затем он велел посадить Морозова под арест.
Я немного не понимаю – капитан что, был фольксдойче? С чего это у него такая жалость к немчикам проснулась?
«Лучший сериал», ага! Я такого ещё не видел, чтобы на войне наказывали за истребление вражеского миномётного расчёта!
Во время бомбёжки Дед сбегает из-под ареста, так как ему скучно сидеть без дела, и его отправляют помогать в санчасть.
В санчасти Дед рассказывает, что лично был знаком с Репиным, и что у Репина не было картины «Приплыли».
Оказывается, была одна любопытная картина художника Соловьёва «Монахи. Не туда заехали», на которой монахи на лодочке подплыли к купающимся голым бабам. И эту картину многие ошибочно приписывали Репину.
Наступила ночь. Часовой Лёха внезапно устал, присел и закемарил. Тут же к нему подползли трое немцев, оглушили и потащили прочь. К счастью, боец Серёга из Рязани не спал, всё видел и поднял шум. Серёгу немцы тут же не смертельно подстрелили, на шум подскочил Дед, схватил Серёгину винтовку и безо всякой оптики сделал три выстрела, после чего деловито заявил: «Двоих убил, третьему выстрелил в мягкие ткани, тащите его сюда!»
А зачем он тогда с кружкой в прошлой серии ваньку валял?
Эх, немчика с простреленными тканями бы допросить, да переводчика нет! Тут опять вмешался Дед: в тюрьме он изучил одиннадцать языков! Немец сперва кобенился, мол, ничего я вам не скажу, но Дед, как опытный опер, расколол ария, и тот с перепугу рассказал всё, что знал.
Да, туго пришлось бы нашим идиотам на фронте, не появись в их рядах универсальный старик-интеллектуал! Все крайне признательны и благодарны Деду!
А на следующий день в землянке случился конфуз. Завалились в неё два уголовника с гнусными мордами и сказали, что жить в этой землянке будут они, а бойцам велели выметаться. «Мы тут базарим не за возраст, мы тут базарим за масть».
И тут из угла подал голос Дед. Это надо цитировать дословно, потому что мой приблизительный пересказ вам не даст полной картины произошедшего. Дед привстал и зашипел: «Сколько я зарезал, сколько перерезал…» шучу. Он вот что выдал: «Слушай меня, баклан ветошный. Ты ёжика своего спрячь. Ты сам кто по жизни? Заливала? Шхерился на стрёме, а теперь арапа гонишь? Мазовик! Ты в мазовой академии чалился? Сидел хоть раз, агла? На зоне не был, а понты бьёшь! Слухай бабая, который на тридцать лет валился по каторге!»
Это он так в одиночке сидя наблатыкался? Или нам сейчас расскажут, что это именно академик Морозов и изобрёл от скуки блатной жаргон?
Естественно, липовые урки в ужасе убегают от озверевшего бабая.
А как же любовь? А пожалуйста! Есть в санчасти молодая санитарочка Фаина, и бойцы с безумными улыбками лезут к ней лечиться: кто-то действительно ранен, а кто-то ищет повод лишний раз поглазеть на полковую нимфу!
Фаина, ругаясь, отгоняет сластолюбцев от санчасти, но те не унимаются. Бойцы Яша и Паша делят Фаину, вытаскивая спички. У кого короткая, тот идёт к девице под покровом ночи.
В этот раз повезло Паше, бойцу с лицом, не обременённым интеллектом.
Паша посидел рядом с Фаиной, угостил её спиртом из фляжки, а потом признался, что у него «пыська горит». Фаину эта новость явно встревожила, но Паша поспешил её успокоить: сам он белорус, а «пыська» по-белорусски – это лицо.
Серьёзно?!
Фаина расслабилась, но тут Паша полез ей в лицо своей пыськой, и она его оттолкнула. Пришлось Пашиной пыське повесить нос.
На следующий день был бой, и дед со своими лучшими учениками Пашей и Яшей затащили всю катку, перестреляв миномётчиков и пулемётчиков.
И тут сценарист Виктор Двояк полез в свою кладовочку с киноштампами.
Немцы, узнав, что у русских появился чудо-снайпер, тоже выписывают себе какого-то легендарного эсэсовца. Эсэсовец бухает на ходу, старшим по званию гитлеровское приветствие не выполняет. Но его никто не смеет трогать: он – легенда!
Ему показывают фото дедушки и он задумчиво говорит: «Дед Морозофф!»
Продолжение следует!
"Палец вверх", товарищ!
Список всех кинообзоров (здесь интересно!)
Статья содержит кадры из фильма «Дед Морозов» (2020).
