Как-то задумался и понял, что в жизни СССР я сыграл свою роль. Пусть маленькую, пусть едва заметную, но сыграл. Когда-то я был, как сейчас говорят, актором, когда-то жизнь меня просто закручивала в водоворот событий, не спросив на это даже моего согласия.
Последний вариант развития событий случился со мной еще в ту пору, когда я даже самостоятельно пешком под стол не ходил, а перемещался только на родительских руках или на транспорте, который условно можно было назвать детской коляской: коляски тогда были редкостью, и отец для моих разъездов просто пристроил к какому-то коробу подходящие колеса. Получилось что-то типа вот этого транспортного средства:
Однако речь не об этих мелочах. Сегодня речь пойдет совершенно о другом – о подъеме сельского хозяйства Ярославской области.
Почему я родился именно в Ярославле
Дело в том, что мои родители нашли друг друга во время Великой Отечественной. Отец был родом из глубин Удмуртии – из деревни Русский Сарамак. Мама же родилась в Ярославской области. Поэтому после демобилизации и оформления отношений они отправились в более развитую Ярославию и поселились не где-нибудь, а в ее главном городе – Ярославле.
По приезду им несказанно повезло: почти сразу же они смогли снять довольно просторную комнату в частном доме, пригодную для жизни четверых (у меня было два старших брата). Причем комнату не простую, а с изюминкой: в ее красном углу во всю стену красовался огромный рундук.
Маме такое необычное обустройство очень понравилось, и она активно его использовала для придания уюта жилищу. Только потом, спустя довольно много времени, они с папой узнали, что комната раньше была очень просторной уборной. А «рундук» – это то возвышение, которое обычно обустраивается в деревенских «скворечниках». Хозяева дома построили новую уборную на улице, а на бывшей уборной решили заработать, сдавая ее в аренду.
Так вот они и жили в одной комнате, наслаждаясь вчетвером таким комфортом и уютом.
Но тут на свет решил появиться я. Нас в итоге стало пятеро. И стало очень тесно, т.к. моей персоне требовалось немало места.
Грандиозные изменения в жизни моей семьи
Мой отец, бывший фронтовик, был человеком недюжинного организаторского таланта. На том предприятии, где он работал, к нему за это всегда относились с большим уважением. На хорошем счету он был и в парткоме. Поэтому, как только было принято соответствующее решение партии, отцу предложили поехать в деревню и возглавить колхоз.
На семейном совете решение было единогласным: ехать! С одной стороны, это была огромная честь – получить от партии такое предложение. С другой стороны, жить дальше впятером в одной комнатушке становилось уже невозможно.
К моменту отъезда я уже превратился в разбитного городского парня, хотя на своих двоих передвигался пока еще с трудом.
Как деревня Сверчково стала вселенной моего обитания
Так мы оказались в маленькой деревеньке Сверчково, относящейся к Ростовскому району.
Чтобы обозначить те места, люди говорят «за озером». Речь идет об озере Неро, возле которого расположен старинный русский город Ростов Великий. А Сверчково было где-то с другой стороны этого озера.
А деревенька эта и в самом деле была… Ее уже больше нет…
После переезда моя жизнь ограничилась только этой деревенькой. От нее в голове осталось очень много веселых, интересных и ужасно-преужасных воспоминаний, о которых я может быть когда-то вам расскажу.
А сейчас лишь скажу, что работа у отца на должности председателя колхоза очень заладилась. Он опять был на хорошем счету. Его даже заметили в обкоме партии. Поэтому однажды к нам нагрянул корреспондент областной газеты «Северный рабочий», чтобы подготовить статью для своей газеты и репортаж для областного радио.
Чтобы сделать фотку для газеты, этот корреспондент наделал в нашем доме очень много шороха:
- Заставил переставить стол так, чтобы он стоял возле этажерки, забитой книжками (это же показатель ума талантливого руководителя!).
- Перед папой уложил развернутую газету. И никакую-нибудь, а «Правду» (настоящие коммунисты читают только ее!).
- Рядом с талантливым руководителем в лице моего папы он усадил меня (коммунист должен быть хорошим семьянином!).
Что касается меня, то пирамидку из кубиков строил лично корреспондент. Он же мне показал, как надо держать руки и как смотреть на папу.
К концу пребывания в Сверчкове я уже подрос и по-деревенски одичал. Городская жизнь для меня была полностью неизвестна.
Однажды, уже ближе к окончательному отъезду из этой деревни, моя «одичалость» стала причиной моих огромных переживаний. Дело в том, что в деревню нагрянул на заработки городской фотограф и стал всем делать фотографии на память. Решили сфотографировать и меня. Приодели во все лучшее. А чтобы я был на этой фотке совершенно неотразим, на меня надели одолженные у соседей девчачьи новенькие туфельки.
Уже один только факт, что на мне девчачьи туфли, меня изрядно смущал. Но когда пришел фотограф, я просто впал в прострацию.
Прямо передо мной он поставил агрегат на трех ногах и нацелил его на меня. Фотоаппарат я раньше видел – у корреспондента. А вот таких агрегатов я не видел никогда в жизни. Установив свою технику, фотограф спрятал свою голову под какую-то тряпку, и тут я понял, что должно случиться что-то ужасное. Правда, ничего не случилось, весь этот кошмар я стойко вынес и даже смог сохранить на лице улыбку. Но память мне до сих пор напоминает тот ужас, который я тогда испытывал.
Через какое-то время отца отправили на повышение. Он стал руководить другим колхозом, побольше. И мы окончательно распрощались со Сверчковым…