Мне двадцать или двадцать один год. Совсем скоро я съеду от родителей, а пока лето, родители в отпуске, в отъезде. Я валяю дурака, бабушка почти не выходит из своей комнаты, оставшаяся квартира в моем распоряжении. У нас с друзьями на троих куплена моторная лодка, и много времени мы проводим на птичьем рынке в поисках запчастей для нее. Однажды, я иду по «птичке», от нечего делать захожу в ряды собак и вижу коробку с чудесными, совершенно плюшевыми щенками ротвейлера.
Середина девяностых, ротвейлеры на пике моды. Крепкие, стриженные под спорт парни в «адидасах» (я и сам был таким), либо дядьки с пузиками, толстенными золотыми «бисмарками» на шеях и дорогими часами на запястьях, а иногда модные длинноногие девушки в хороших шмотках, прохаживались с ротвейлерами по району. Опять же крепкие, неторопливые, внушающие опасение собаки вышагивали тяжеловатой поступью, часто безо всяких поводков и намордников. Один из них нагонял жути на детвору и мамаш, потому что ходил всегда отдельно от хозяина – пузатенького мужичка, «из крутых», как говорили соседи, который игнорировал всякие замечания и просьбы взять под контроль своего пса. Было очевидно, что кобель хозяина не слушался и жил своей жизнью, но к счастью он никого не задевал, просто тихо рычал себе, если полагал, что ему должны уступить дорогу.
Года через полтора мой подросший Боба наваляет ему собачьих «люлей», когда ротвейлер забредет на место нашего постоянного выгула и начнет там по обыкновению рычать. После этого хозяин станет водить его строго на поводке и подальше от людей и собак. Но тут я забегаю вперед, а пока я стою на «птичке» и смотрю на коробку со щенками ротвейлера.
Ротвейлеры были у нескольких моих знакомых, пару раз я даже гулял в компании с этими собаками и полагал, что имею о них достаточное представление. Щенки стоили недешево, но у меня с собой было некоторое количество случайно заработанных денег, и, по странному стечению обстоятельств, их как раз хватило бы на покупку.
Авантюрная сторона моего характера немедленно взыграла, я подумал, что родителей не будет еще пару недель, я куплю щенка, за это время он приживется у нас, они вернутся и не выгонят же нас с ним. Щенки были милые, я стоял невдалеке, курил и маялся сомнениями. Что меня тогда остановило, не могу сказать точно, возможно, объективные аргументы пересилили спонтанность, а может я решил отложить вопрос на пару дней, и бурные приключения молодости отвлекли меня от той идеи, но щенка тогда я не купил.
Примерно в то же время я увидел впервые в жизни американского стаффордширского терьера.
У нас в те времена, да и долгое время позже, был приятель по имени Пельмень. Точнее звали его Олег, но почти все, кроме его дочки, жены, мамы и бабушки звали его Пельмень, да и он сам тоже так себя называл. Пельмень был старше меня на восемь лет, но таким же, как я, балбесом, а может быть даже и большим. Он все время ошивался в нашем районе, сейчас модно говорить: «на районе», но в девяностые ничего такого не было, также, как дворовые пацаны не носили кепки со спортивными костюмами, не грызли беспрерывно семечки и на кортах сидели, только если рядом не было лавочки или чего-то ее заменяющего.
В тот день мы сидели во дворе на лавочке, курили и семечек не грызли. Из подъезда нашего дома вышла девочка с небольшой, коренастой, кажется полосатой, точно уже не помню собачкой и пошла вдоль дома в сторону места для выгула. Местом для выгула нам служил просторный газон на школьном дворе. Не спешите ругаться, напоминаю, это были девяностые, школьники не считались гибридом оранжерейных растений и умственно неполноценных пингвинов, которых надо сопровождать от калитки до калитки, огораживать трехметровыми заборами, стеречь ЧОПовцами, контролировать через современные гаджеты, передающие геолокацию, звуки, пульс и психологическое состояние дитяти. Во дворе школы располагался автомобильный гараж какого-то предприятия, по двору беспрерывно носились машины, тогда было модно срываться с места и тормозить, оставляя на асфальте львиную долю покрышек.
Через школьный двор сокращали путь прохожие, потому что школы в советское время проектировались в середине района для удобства учащихся, и логично было сделать проходными их дворы. Это сейчас их перегородили, заперли и оставили один вход, как правило, самый неудобный. Также в школьном дворе часто курили, могли выпивать или чего похуже, так что гуляющие собаки в самом дальнем от школы газоне, на расстоянии ста пятидесяти метров были наименьшим злом. А если бы даже они там не гуляли, периодически туда забегали собаки с соседней автобазы, весьма крупные и далеко не всегда дружелюбные.
Одна из таких собак, то ли с автобазы, то ли просто чья-то, без поводка, в ту самую минуту подобралась сзади к девочке с полосатой собачкой, прямо во дворе посередине дня, и злобно шворкнулась на них, безо всякого предупреждения. То, что произошло дальше, заставило меня выронить сигарету от неожиданности.
Полосатая собачка, кстати, не знаю почему «собачка», вообще то это был кобель, чуть повернув голову назад, произвела неуловимое движение зубами, и огромное лохматое чудище, завизжав, уселось на асфальт. Через несколько секунд нападавший, поджав хвост, уныло усеменил из двора, а полосатый продолжил движение с хозяйкой, которая, кажется, совсем не испугалась и почти не обратила внимания на произошедшее.
- Видал? – поинтересовался, выбивая для меня из пачки новую сигарету, Пельмень. – Это стаффорд. Классная собака!
Пельмень слыл разбирающимся в породах, поскольку матушка его в те времена была дипломированным судьей как раз на тех ДОСААФ-овских выставках, о которых я рассказывал выше.
Небольшой, крепкий, серьезный – таким я запомнил себе первого увиденного амстаффа.
Тогда я еще не мог себе даже представить, что волею судьбы амстаффы станут той самой, главнейшей и горячо любимой породой для меня и моей семьи, надолго и очень всерьез.
Но пора переходить к главному герою этой истории. К Бобе. Когда я увидел его впервые, его еще никак не звали, в щенячьей метрике вместо заводской приставки стоял по тогдашней моде мудреный «хвост» из названий клубов и «личного бренда» заводчика, а от первого слова клички имелась лишь буква «Б». Остальное следовало вписать владельцу самостоятельно. Но я немного забегаю вперед.
После того, как мне исполнилось двадцать, я начал постепенный дрейф в сторону самостоятельного проживания, вне стен родительского дома, и к двадцати двум жил отдельно, ну почти, ну вот уже практически. И в какой-то момент мысли о собаке снова прочно обосновались в моей голове. Обстоятельства сложились так, что мне повезло с моментом, о собаке я завел речь на праздновании папиного дня рождения, и папа, будучи в приподнятом расположении духа, пообещал мне купить собаку.
Нет, не так! ПООБЕЩАЛ КУ-ПИТЬ СО—БА—КУ!!!!!! СОБАКУ! Свою собственную, настоящую, первую лично свою!
Мне кажется, я не спал минимум пару ночей. Как-то резко нахлынули и эмоции долгожданного исполнения заветного желания, и осознание предстоящей ответственности, и понимание сложности предстоящего выбора. Я почти сразу решил, что это будет амстафф. Они только входили в моду. Любовь брутальных парней уже давно заняли бультерьеры, на подходе были амстаффы и питбули, а ротвейлеры уже относились к «прошлогодней коллекции». Если вас возмущает подход к породам с позиций престижности и моды, вспомните себя в двадцать с хвостиком, а если вам сейчас двадцать с хвостиком, и вас это возмущает, поздравляю, вы – гундосая зануда и ханжа, можете дальше не читать.
Когда я показал папе книжку про амтаффов, он только спросил, а может быть взять породу попроще, для начала. Но я был непоколебим и убедителен. Папа сдался. Я торжествовал. А потом начались поиски.
Продолжение следует
(с) Александр Елисеев, 2019
На фото Клондайк Блэк-Стар Имидж, дед Бобы по материнской линии. Фото из книги С. Шоменова "Американский стаффордширский терьер", 1995. Издательство Ипол
#eliseevbooks_пробобу