Начало.
Часть 21.
Есения перепугалась не на шутку — скоро она таким образом сама сдаст себя со всеми потрохами, но ведь перед ней лейтенант Олейников — они с ним оба вне закона, а своих он не предаст.
-С чего ты взял? - она постаралась придать своему голосу беспечности.
-Я это еще тогда заметил, когда ты мне его в первый раз назвала. Помнишь, я сказала, что по твоим глазам можно все твои чувства прочитать? И вот когда я спросил, как твое имя, ты сначала задумалась, а потом ответила нехотя, пряча глаза.
Есения напряглась, ну чего он заладил — глаза-глаза?
-Они очень красивые, - тихо сказал Алексей, - и честные. Для тебя это неудобно, конечно, но для тех, кто вокруг...
Алексей погладил большими пальцами её лодыжки, от чего по телу побежали мурашки. Ей нужно было убрать ноги, но она не могла пошевелиться, потому что его прикосновения были приятны, от них теплело в груди и животе.
-Скажешь мне свое настоящее имя? - с надеждой спросил Алексей.
-Александра, - она покачала головой.
-Ну ладно... а сколько тебе лет? - он вздохнул, - или это тоже секрет?
-Нет... мне двадцать.
-Мало...
-Мало для чего?
-Да так... не обращай внимания. В принципе это было сразу понятно, выглядишь ты и вовсе на шестнадцать...
-А тебе сколько?
-Тридцать.
-Как много!
-Много для чего? - он рассмеялся и поднял свои руки немножко выше.
-Леш, что ты делаешь? - дрожащим голосом спросила Есения.
-Я... просто... нельзя?
-Можно, - ответила она одними губами.
Ей было ужасно стыдно, она мысленно называла себя бесстыдницей, но она не смогла ему отказать — ведь он так одинок. Хотя нет, она не отказала, потому что ей было приятно — стыдно, но приятно. Ей хотелось его ласк. Ирония судьбы заключалась в том, что они не могла обниматься, а тем более целоваться — один из них должен быть в маске, поэтому ограничились поглаживанием ног.
-У тебя есть жених? - отчаянно краснея, спросил Алексей.
-Нет, - честно ответила она, - у меня никого нет, совсем.
-Это так странно! А впрочем... учитывая количество тайн на килограм твоего вес, ничего удивительного.
-Высокая концентрация, да? - Есения рассмеялась.
-Просто зашкаливает!
Они оба долго смеялись, а потом Алексей не выдержал и притянул её к себе и крепко обнял.
-Прости, - прошептал он, - я знаю, что так нельзя, но из-за этого хочется еще сильнее...
Есения молча обвила его шею руками, вдохнула его запах — это был не какой-нибудь парфюм, от него пахло потом, лекарствами и немытыми волосами, но ей все равно нравилось быть прижатой к нему, дышать им. Это был самый прекрасный из мужчин, которых она когда-либо знала.
Алексей проводил её до сестринской, но больше не дал волю своим рукам, но она сама обняла его на прощание. Это было невероятное удовольствие, никогда она еще не чувствовал себя такой счастливой в руках мужчины — рук таких, конечно, было много не много, но все таки.
Утром Алексей смотрел на неё уже по хозяйски, без стеснения. Кто-то из его товарищей пошутил про то, что неприлично так медработника глазами раздевать, но другой посоветовал ему заткнуться и не лезть не в свое дело. Во так в глазах всей этой веселой компании Есения стала девушкой их командира, и в её адрес тут же прекратился всяческий флирт, а ведь они еще даже не целовались и не обменивались никакими признаниями, им обоим казалось, что их объятия красноречивее любых слов...
Перед завтраком Есения снова взяла у всех кровь на анализы и отправила в город, а после обеда за ними приехал конвой. Есения, будто мать, защищала своих детёнышей, но её безрассудства здесь оказалось недостаточно. Сам комендант чуть ли не силой оттащил Есению от стражников, прибывших, чтобы забрать её подопечных. Им приказали построиться у стены. Есения билась в руках Давыдова и требовала отпустить — ей показалось, что Алексею было стыдно за её поведение. По крайней мере, он густо покраснел и смотрел на неё с укром, но потом громко и настойчиво попросил:
-Товарищ майор, позвольте мне сказать пару слов рядовой Бочкаревой наедине.
-Наедине не положено! - резко ответил один из конвоиров.
Тогда Алексей подошел к ней прямо у всех на виду, взял за руки, мягко попросил:
-Успокойся, пожалуйста, я не могу смотреть, как ты...
Есения перестала бороться с майором — он сразу ослабил хватку. Есения высвободила руки, сорвала с себя маску и бросилась Алексею на шею. Их губы слились на одно безумное мгновение, а потом их снова оторвали друг от друга. Было так больно, как будто не руки и лица разомкнулись, а сердце разорвали пополам. Ноги не держали Есению, из глаз градом катились слезы, ьешенная боль в груди, чернота отчаяни. Она понимала — она больше никогда его не увидит.
Пару дней Есения провалялась в постели — её подселили в комнату лейтенанта Коюровой, чтобы смогла как следует отдохнуть и отоспаться. Она и правда спала целыми днями — просыпалась, выпивали стакан воды и снова падал в кровать. И как не странно — не плакала, нечем было плакать, внутри образовалась пустота.
А потом приехала Саша. Она просто позвонила и поставила Есению перед фактом - «Привет! Я тут, придумай, как мне попасть в часть!» И тогда Есении стало не горестей, она нашла своих девчонок — Богдану, Женьку и Настю — и все им честно рассказала, потому что ей нужно было прикрытие, потому что она бы не справилась одна. Девочки поахали — поохали. Богдана с деловым видом заявила, что она с самого начала что-то такое подозревала, а потом они отправили Женю с посольством к её высокопоставленному другу, который смог бы вывести их за ворота. У капитана Алексеева был должок перед ней...
Вот так и оказалась Есения за стеной военной части — одна, разбитая на много мелких и острых кусков. С маленькой сумочкой, паспортом и билетом в один конец — домой. Но отчего-то ей было совсем не радостно. Ей было жаль расставаться с девчонками вот так поспешно, торопливо — они даже обняться толком не успели, а Есения не смогла как следует извиниться за свои секреты, но были у нее горести побольше этой — огромная сосущая дыра в груди и только половина сердца. В поезде она залезла на свою боковую полку и почти всю дорогу так и пролежала.
Юрий встретил Есению на вокзале — стал обнимать и целовать в щеки, как безумный — она никогда не замечала за ним такой бешеной братской любви, а еще он щупал её- руки, плечи, спину — проверял, все ли цело.
-Юр, ты чего? - удивленно спросила Есения.
-Волновался за тебя, ты даже не представляешь, как!
-Да ты же сам только из передряги. Ты сам-то как?
-Я что? - он махнул рукой, - на мне, как на собаке, все заживает. Блин, ну вы и дурочки две! Если бы только знал, что нельзя вас одних оставлять...
-Ну и чтобы ты сделал? Отказался от службы?
-Может и отказался, - буркнул Юра, заводя мотор, - а то выходит, будто б я тебя на это толкнул! Хорошо, что ты цела! Вот честно, не простил бы ей...
-Ты ведь сам просил её дождаться...
-Блин, да знаю я! - вдруг вспылил он, - Сашка мне тысячу раз повторила, но разве я мог представить, что вы до такого додумаетесь?
-Ты так говоришь, будто она меня на войну отправила вместо себя.
-Выходит, что так... Как там твои пациенты?
У Есении сразу комок к горлу подкатил, дыхание перехватило.
-Ты чего, ревешь что ли? - нахмурился Юра.
Он вдруг ударил по тормозам, съехал на обочину и отстегнул ремни безопасности, потянул её к себе и тихо заговорил:
-Ну чего ты? - а потом вдруг подхватил и перетащил к себе на колени, - Есюш... - и стал гладить по голове.
Есения обняла его за шею и разревелась у него на плече.
Что случилось-то с ними? - повторил свой вопрос Юра, видимо, устав слушать всхлипы, - умерли все что ли?
-Типун тебе на язык! - разозлилась Есения, даже слезы высохли, попыталась выбраться из его рук, но он не отпустил.
-А что тогда?
-Судить их будут. И скорее всего, посадят.
-За что?
-За грабеж.
-Аа... ну тогда точно посадят.
Есения скрывалась, но слезы больше не потекли — пришлось шлепнуть Юру ладошкой по плечу, чтобы понимал её отношение к подобным высказываниям.
-Так в чем проблема-то? - спросил Юра.
-А ты как думаешь? - возмутила она, жалея, что тут слишком мало места, чтобы продемонстрировать свои новые навыки в рукопашном бое, - люди с таким трудом выжили, забрали у кого-то курицу, чтобы с голоду не умереть, а их за это в тюрьму! Они ни одного синяка никому не поставили!
-Закон есть закон, я не вижу, из-за чего тебе тут стоило бы реветь. Ты вместо своей сестры поехала в военный лагерь, сдавала там спортивные зачеты, собирала автоматы, ухаживала за смертельно больными людьми — все это не кажется тебе ненормальны, а наказание за нарушения закона приводит в негодование.
-Тебе не понять, - Есения покачала головой.
-Почему это? Я тупой что ли?
-Не говори глупостей, и отпусти меня.
Он послушно пересадил её обратно на пассажирское сидение и сразу тронулся. Лицо его выглядело недовольным, но когда она уже вылезала из машины во дворе подруги, то сказал тоном, не терпящим возражений:
-Завтра едем на дачу к мои друзьям на шашлыки.
-Кто едет? - изумленно переспросила Есения.
-Мы с тобой.
-С какой стати?
-Тебе нужно отвлечься и отдохнуть.
-Я бы предпочла компанию мамы.
-Вот и побудешь с ней до завтра.
-Юр...
-Вот как! Значит, эту сумасбродку ты готова поддерживать до последнего вздоха, до последней капли крови, а когда я прошу составить мне компанию на отдыхе, то это слишком для тебя?
Продолжение.