Бедная жена богатого мужа. Часть 22
Все части романа здесь
Я почти не вижу Семёна после приезда Маши, и Димка совсем не заходит ко мне. Честно говоря, я очень рада за них, и искренне надеюсь на то, что семья воссоединится, ведь Димке, как никому другому, нужна мать.
- Как же! – хмыкает Циля – сейчас, ага, разбежится Семён прощать Машку! Она, значит, где-то там шaтaлась, с кем-то жила, народила двоих детей, а теперь явилась на всё готовенькое – нате вам, берите меня, привечайте вместе с детьми, нaгyлянными неизвестно от кого!
- Ну, почему неизвестно от кого – возражаю я – она ведь замужем была…
Циля недовольно поджимает губы – ей хочется, чтобы я тоже осуждала Машу, а я не могу – сама не лучше её, такая же глупильда.
- Замужем! Тоже скажешь! Да она просто сожительствовала! А теперь явилась – не запылилась! Даже Егоровна не хочет её привечать, да и о деревне нашей Машка плохо отзывается, всё место лучше ищет, чтобы, значит, её, кoрoлевишны, было то место достойно! Прижало ей в том городу-таки хвoст, вот она сюда и прилетела. Только вот у неё одна мысль – как бы Сёмке обратно на шею сесть, да ещё двух своих детей посадить, ибо работать эта лeнтяйка не будет. Ох, и откуда у Егоровны такая дочь, в кого только! Сама-то Егоровна до сей поры на месте не посидит!
- Да ладно тебе, Циля – говорю я – радоваться надо, теперь у Димки будет мама, а ты ругаешься.
Циля внимательно наблюдает за тем, как я, сдувая со лба кудрявую прядь волос, перекапываю землю в огороде на грядках, а потом выдаёт:
- Лучше никакая мать, чем такая!
Я подхожу к женщине, обнимаю её и кладу голову на плечо:
- Нет, Циленька, ты не права – мальчишке очень нужна мать, а тем более, такому, как Димка.
Она в сердцах плюёт:
- Тьфу, Лерка, ну и дура же ты – счастья своего не видишь! Аж тошно мне! Пойду…
Она уходит, а я с недоумением смотрю ей вслед: и чего она так рассердилась? Какого счастья я не вижу? Нас с Семёном разделяет огромная пропасть, а сейчас, когда вернулась Маша – тем более.
Через несколько дней вечером прибегает Димка. Он с удовольствием возится с Найдой и Дымком, и о чём-то болтает со мной, задавая свои бесконечные вопросы. Я не спрашиваю его о матери – если захочет, расскажет сам, но по его личику особого восторга от её приезда не вижу. Интересно, что произошло между ними?
Наконец, когда мы садимся пить чай – накануне я настряпала сладких рогаликов и пышных оладий – Димка выдаёт:
- Лер, ты знаешь, что к нам мама приехала?
- Да, Димочка, знаю. Я очень рада за тебя и за папу, а также за бабушку.
Он жмёт плечиком:
- А чего радоваться? Папка ей дом ищет, вроде уже нашёл что-то и сейчас помогает там ремонт делать. А на меня она и внимания не обращает – только со своими девочками возится. С Викой и Сашей. Я, конечно, с ними общаюсь, но мама… она, Лера, наверное, не любит меня совсем. Почти со мной не разговаривает.
Я глажу его по голове, и мне вдруг становится ужасно грустно и обидно за этого мальчишку – как его можно не любить?!
Я даже не знаю, что ему сказать, как утешить, а потом всё же говорю:
- Дима, зато тебя любит папа, бабушка и я. Посмотри, сколько человек! А ещё тебя все в деревне любят. Когда ты пошёл искать папу, все без исключения бросились на твои поиски. Так что не горюй. И посмотри, как тебя любит Найда и Дымок!
- Правда? – спрашивает он – Лера, а я же тебе никто… И ты меня всё равно любишь?
- Димка, Димка – улыбаюсь я – а разве, чтобы любить, нужно обязательно быть кем-то?
Но его слова о том, что Семён ищет для Марии дом, и что Маша относится к Димке с прохладицей, глубоко западают мне в душу. Я прекрасно понимаю, как Димке больно сейчас – мать вернулась, но она вроде как чужая. Наверное, он всеми силами старается обратить на себя её внимание… А у неё? Как же так – не обнять, не приласкать собственное дитя? Ведь с дочерьми она, вероятно, ведёт себя по-другому? Почему же так чётко проводит границу между ними и сыном?
Через пару дней мне позвонила Капитолина Егоровна и пригласила в субботу на чай, сославшись на то, что давно меня не видела и соскучилась по мне. Я даже засмущалась от таких добрых её слов и сказала, что у меня много работы в теплицах, а поскольку ещё и огород, и животные – времени нет совсем. И конечно, я пообещала ей, что обязательно приду в субботу.
Когда я вошла в дом и прошла на веранду, то услышала за дверью, в прихожей, разговор. Остановилась, не зная, что делать – разговаривали на повышенных тонах, Капитолина Егоровна и второй голос – незнакомый женский, скорее всего, голос её дочери. Я знала, что подслушивать чужие разговоры – это неправильно, но войти не решалась и топталась у двери, как дурочка.
- Ну что ты за человек такой, Машка?! Посторонняя женщина больше мать твоему ребёнку, чем ты сама! Не приласкаешь его, и слова ласкового со своего приезда ни разу не сказала!
- Мама! – со слезами в голосе завопила девица – я не хочу, чтобы Димка привыкал ко мне! Толку нет от этого! Он всё равно с отцом останется, а я, может быть, долго тут и не пробуду!
- И куда намылилась опять? Снова в город?! Не нажилась ещё там? Чего тогда явилась-то сюда?
- Мама! Я думала, ты поддержишь меня, вместо того, чтобы упрекать! Я ведь твоя единственная дочь!
- Ох, Машка, плохо я тебя воспитала, видел бы отец, чего ты творишь, получила бы я от него за такое-то воспитание. Видать, до самой смерти мне этот грех за тебя перед ним замаливать!
- Да прекрати ты, со своими этими церковными штучками! – я прямо представила, как Маша закатила глаза.
- Ох, Машка, Машка! Нет у тебя ни родины, ни флага, как говорится. Опять поедешь в неизвестность, детей таскать по чужим домам, неизвестно куда. Птичка ты перелётная, кукушка, и чего же тебе на месте-то не сидится?! Разве плохо тебе с Сёмкой жилось-то?
- Сёмка! – хохотнула Маша – да он зануда страшный, весь такой правильный из себя! Со скуки с ним помереть можно!
- А чего ж тогда притащилась в этот раз, да ещё пыталась прощения у него просить, чтобы обратно пустил?
- Мне на первое время хоть куда-то пристроиться надо было, мама, у меня дети, как-никак.
- Ну, и дрянь же ты паскудная! На чувствах людей играть! Скажу Сёмке, чтобы и думать не смел – такая кукушка, как ты, поживёт, да и улетит, а ему опять переживания! Иди с глаз моих, тошно мне смотреть на тебя!
- Ох, мама… Я ведь твоя дочь, и как тебе не совестно!
- А ты меня не совести! Я тебя вырастила, теперь вот внучка помогаю до ума довести, а ты шатаешься по стране, да ещё детей за собой таскаешь!
Дверь внезапно открылась, и мы с Машей чуть не столкнулись лбами. Она процедила сквозь зубы холодное: «Здравствуйте!» и, вздёрнув голову, пошла дальше. Я же вошла в дом. На кухне сидела расстроенная Капитолина Егоровна, я молча обняла её за плечи и прошептала:
- Всё хорошо будет, обещаю вам!
- Ты всё слышала, детка?
Я не стала отрицать и честно сказала, что не знала, как войти.
Всё то время, что мы просидели и проговорили с женщиной, я старалась успокоить её, она же сокрушалась:
- Ох, девочка, ведь не тому я дочь учила! В её возрасте все нормальные девки замужем, дети, дом свой, муж рядом, а эта шатается туда-сюда, как перекати-поле!
- Значит, я тоже ненормальная! – смеюсь я – у меня ведь тоже нет ничего!
- У тебя другая история, детка. А тут – живи, не хочу, ведь Семён-то хороший мужик – не пьющий, работящий, а она, ишь – зануда, скучно ей с ним! Всё какого-то веселья ищет, да развлечений, себя мучает, детей мучает! Ну, какая с неё мать?!
Мы проговорили с ней до вечера, когда внезапно приехал из города Семён. Капитолина Егоровна засуетилась с ужином, у неё, как всегда, всё было готово. Димка, оказывается, ездил с отцом и сейчас, выходя из машины, громко делился с ним рассуждениями о поездке. Увидев меня, Семён произнёс:
- Лера?! Я рад тебя видеть. На работе почти не встречаемся, хотя вместе работаем – он улыбнулся – надо же, я и не заметил, что ты, как солнышко, рыжая. Волосы не красишь больше.
- Да – отвечаю я, улыбнувшись ему в ответ – теперь я ни от кого не прячусь.
- Надеюсь, Стас не беспокоит тебя?
- Нет, конечно. Я для него исчерпана, как интерес, и слава Богу. Ладно, я пойду, засиделась, вечер уже.
- Лееер, останься на ужин! – заканючил Димка – пааап, ну скажи ей!
Общими усилиями они уговорили меня остаться. Я помогла Капитолине Егоровне накрыть на стол и весь ужин Димка, не останавливаясь, болтал нам о том, чем они с папой занимались в городе.
После ужина Семён вызвался проводить меня и когда мы шли к моему дому, сказал, улыбаясь:
- Лера, я хочу пригласить тебя на свидание.
- На свидание? – я нахмурилась – прости, Семён, я…
- Лера, это не совсем обычное свидание. Я хочу пригласить тебя завтра… на рыбалку?
- Что? – рассмеялась я – на рыбалку?
- Ты была на рыбалке хоть раз?
- Нет. Это действительно будет интересно.
- То есть, я могу считать, что это «да»?
- Да.
- Отлично, мы с Димкой заедем за тобой в семь утра. Поедем на дальние озёра. Спокойной ночи!
Всё воскресенье мы проводим вместе, втроём, и от этого у меня на сердце так тепло, как не было никогда. И куда раньше смотрели мои глаза? Почему в сторону смазливого Бориса, а не в сторону простоватого Семёна? Что же, сейчас меня устраивают и эти отношения – Семён и Димка стали мне настоящими друзьями.
Семён учит меня ловить рыбу на спиннинг – наживлять червя, закидывать в воду леску, подсекать. Один раз, когда что-то особо сильно дёрнуло там, в глубине, я чуть не свалилась в воду, подсекая после того, как осторожно подвела добычу максимально близко к лодке. Это оказалась щука, такая большая, что я невольно ей залюбовалась. Она таращила на меня свои глаза-бусины, а я не уставала восхищаться её пятнистым окрасом.
- Только палец ей в рот не клади – с видом знатока предостерёг меня Димка, и вздохнул – я однажды положил. Потом еле достали, и лечили долго…
- Семён, а давай отпустим мою щуку! – с улыбкой предлагаю я, и когда он соглашается, кивая, я совсем близко подношу к себе щучью морду, словно хочу чмокнуть её на прощание и отпускаю в глубину.
Вильнув плавником, огромная рыбина скрывается в прозрачной воде.
- Интересно, сколько она весила?
- Килограмма два-три – отвечает Семён.
Когда рыбалка закончена, мужчины разводят костёр и начинают колдовать над ухой.
- Нет-нет – отвечает Семён, когда я вызываюсь помочь – уха женских рук не терпит. Если хочешь помочь, займись салатиком, а с ухой мы с Димкой справимся.
Потом мы едим ароматное варево – я с удивлением отмечаю, что никогда не ела что-то более вкусное, хотя бывала со Стасом и в европейских ресторанах, и в самых лучших наших. Уха, приготовленная на костре – это нечто что-то совершенно непередаваемое на вкус. Острое, приятное, пахнущее молодой зеленью и рыбой, с картошечкой!
- Тебе понравилось? – интересуется Семён.
- Ещё бы – я с удовольствием кладу себе добавку – пальчики оближешь!
После обеда мы валяемся на жёлтом песочке. Купаться на самом деле рано, но Семён всё же решается войти в воду, а выходит оттуда дрожащий от холода. Димка сразу даёт ему махровую банную простынь, в которую тот заворачивается, продолжая стучать зубами. Я смеюсь:
- Не пожалел, что полез?
- Закаляться надо! – улыбается он.
- Ты знаешь – говорю я – когда жила в монастыре, перед отъездом сюда как раз был праздник Крещение. Я окуналась в купель. Сначала думала, от холода загнусь, но потом вдруг стало очень хорошо, даже мороз уже так не пугал.
- Ты герой, Лера!
День, как и всякий хороший в другое время, пролетает очень быстро, вот уже и вечер застилает своим лёгким покрывалом озеро, и пора собираться домой.
Димка заснул на заднем сиденье, когда мы ехали в деревню. Семён останавливает около моего дома, мы молча сидим в его машине и любуемся на закат, заполняющий розовым цветом кромку горизонта.
- Лера – Семён смотрит на меня, и я вижу, как блестят в сумерках его глаза – я могу рассчитывать, что когда-нибудь…
- Что?
- Прости… Я не совсем умею изъясняться с женщинами… У нас когда-нибудь возможна взаимность? В чувствах? Ты скажи мне только честно, я ведь всё понимаю, я простой деревенский мужик… Я, наверное, не подхожу тебе…
- Ты… Ты хочешь сказать… - я не могу сформулировать вопрос, и он повисает в тишине.
- А как ты думаешь, почему я всё это делал для тебя?
- Я думала, из-за Димки…
- Нет, Лера, не только из-за Димки. Ты… Как только ты появилась у нас, я сразу почувствовал в тебе родственную душу. Потому и спрашиваю, возможно ли такое, что когда-то мы соединим свои судьбы?
- Возможно, Семён – немного помолчав, говорю я – но не сейчас. Дай мне время, мне пока нужно разобраться в себе. Я слишком много совершила ошибок. И мне нужно их осознать и отпустить, чтобы больше не возвращаться к этому.
Он согласно кивает, и я понимаю, что сейчас между нами произошло что-то исключительно важное – мы словно стали ближе, преодолев эту пропасть между нами.
Семён ухаживал за мной полтора года, при этом он не был ни навязчивым, ни настойчивым – просто терпеливо ждал и радовал меня маленькими приятностями. Я за это время окончательно успокоилась, пришла в себя, казалось, стала мудрее и честнее сама с собой. Работа в теплицах тоже пошла мне на пользу – я стала физически крепче и выносливей, а ещё… полюбила рыбалку.
Через полтора года состоялась наша скромная деревенская свадьба, на которой гуляла вся деревня. Счастливы были не только мы с Семёном и Димка – плакала от радости Капитолина Егоровна, плакала моя неизменная подружка Циля.
К тому времени Маша уже уехала искать счастье где-то на стороне – в деревне она прожила около года, подкопила денег, работая в теплицах, и была такова.
Я же для мужа стала первой помощницей в его бизнесе, он советуется со мной по многим вопросам и вводит в курс дела, чтобы я могла, если он куда-то уезжает, заменить его.
С Димкой у нас прекрасные отношения – парнишка любит меня, а я его, мы с ним лучшие друзья, и такую дружбу я не променяю ни на что другое. Мечтаю только о том, что может быть когда-нибудь он назовёт меня тем единственным словом, которое я так хочу от него услышать.
Мы с мужем лежим, прислонившись к копне сена. Горячая пора – сенокос, нужно успеть как можно больше. Семён с ещё одним работником делают самую тяжёлую работу, им помогает Димка. Меня берегут, хотя я и рвусь помогать, Семён категорически против, моя обязанность – готовить обеды и перекусы, и находиться желательно в тени. Причина этого очень проста – через пять месяцев я стану матерью. Моя голова лежит на коленях мужа, я смотрю в синее небо, а он иногда наклоняется и целует меня.
- Знаешь, Лера, не хочу тебе напоминать, но у меня есть для тебя забавная история. Про Стаса.
- Да? – удивляюсь я – и что это за история, и откуда ты её узнал?
- Ну, мы же иногда созваниваемся с Инной Васильевной, а у неё остались связи в доме с некоторыми девчонками. Так вот, кто-то из девочек ей рассказал, уж не знаю, как выведали, может, под дверью слышали или ещё как… Стас же женился опять. Невеста маленькая, плюгавенькая, ростом метр с кепкой, стрижка, как у пацана. Ну, прожили они месяц, два, а потом он решил показать ей характер, как с тобой это было… Прости, что напоминаю…
Я морщусь, словно от зубной боли и говорю:
- Бедная девушка… Ещё одна жертва Стаса…
- Да ты погоди её жалеть-то. Может, пришла пора пожалеть его.
- Почему? – удивляюсь я.
- А ты послушай. В общем, хотел он на неё руку поднять, ну, разок может и успел. Но девчонка скрыла от него, что она МС по тхэквондо… В общем, она такую взбучку Стасу дала, что он неделю на работе не появлялся.
Я прыснула:
- Ты это серьёзно сейчас?
- Абсолютно. После того она ему сказала: хочешь драться, будем драться по-честному, а бить себя просто так я не позволю всяким там диванным боксёрам, вроде тебя. Теперь они периодически, чтобы слить его агрессию, на поляне перед домом поединки устраивают. Ну, как ты понимаешь, Стас-то против неё дилетант, поэтому она иногда жалеет его, в полную силу не лупит.
Я смеюсь от всей души, представив эту картину. Смеюсь, ещё, конечно, не зная того, что через несколько лет все махинации Стаса вскроются и его посадят достаточно надолго. Кто дал ход делу – неизвестно, но факт остаётся фактом. Все бразды правления в попытках спасти бизнес, возьмёт на себя его новая жена, которая в итоге оставит его без копейки денег. Вот такие невесёлые перемены ожидают Стаса впереди.
Но мне теперь нет до него дела, у меня семья, муж, дети… И сейчас я могу сказать, что счастлива по-настоящему. Не знаю, заслужила ли я это счастье, но я постараюсь сберечь его на долгий-долгий срок.
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
