А признайтесь – ведь побаиваетесь в глубине души Леонида Гозмана? Философ Владимир Соловьев (современного имею в виду) считает, что евреи – богоизбранный народ или вроде того.
Я в этом не разбираюсь, но для себя наблюдение сделал – только среди евреев встречаются настоящие моральные авторитеты. Взять того же Блинкена. Посмотришь на него – и сразу заливаешься краской стыда. В обычном состоянии мне, как русскому, это чувство совершенно незнакомо. Куролесим мы с нашим президентом почем зря, безобразничаем – и все нам норм. А чё такого? Но это пока Блинкена не видим. А как увидим его глаза – чуть-чуть огорченные нашим поведением, но не очень, потому, как чего ж от нас хорошего ждать-то? – так сразу и понимаем, сколько же непотребств натворили. И еще натворим. Чувство ведь преходящее – только пока на Блинкена смотрим. А отвернемся – как будто и не было никакого Блинкена.
Таким же свойством и Яир Лапид обладает. Но настоящий король совести – конечно же, Гозман.
Вечно он хмурый, озабоченный. Недовольный нашим поведением. Иногда приходит в ярость. Придумывает нам наказания. Тогда становится по-настоящему жутко.
Еще в начале украинской агрессии Гозман, разъяренный тем, что мы оборзели до такой степени, что нагло оказываем сопротивление, произвел решительные кадровые перестановки. Уволил Россию с поста "центра православия", назначил на этот пост Украину. Рукоположил блаженного Епифания на пост лидера православного мира. Моя реакция? А я что? Гозману виднее.
Так, чисто по внешним признакам видно, что питается этот Епифаний не просто обильно, но и с толком. Всякую дрянь не ест. Уже это вызывает уважение. Красиво и стильно одет. А жезл у него – со змеями. Точнее, два жезла. Под цвет облачения. Когда Епифаний обращен к видимому миру (и соответственно облачен), жезл у него позолоченный. Когда к незримому миру – жезл без позолоты. Что все это значит? То, что Епифаний – первосвященник по чину Ахарона. Прекрасно разбирается в Каббале. У самих евреев нет первосвященника по чину Ахарона! Вернее, есть, но находится он в незримом мире. Куда как раз и обращен Епифаний на второй фотке. У Онуфрия из УПЦ и у нашего Патриарха такого жезла нет. Каббалу нашим знать не положено. Такие дела.
И то, что я писал, что Гозман-де в сердцах перенес центр православия на Украину, – это я, конечно, придурялся. Решение, разумеется, было принято давно и без всяких эмоций. В сердцах Гозман только озвучил это решение. От чего нам, конечно, не легче. Как с Епифанием духовную брань вести собираемся?
Но это было только предвестье грозы. Сама гроза разразилась на днях, когда Гозман, окончательно потеряв терпение, озвучил еще более ужасные вещи. Даем слово ехидному каналу "Бывалый Обыватель" (там, помимо прочего, отличные фотки Гозмана)
"Для полного счастья и всеобщей образованности в каждой семье, в каждом доме (по Гозману) нужна всего лишь одна книжка. И вот какая... (неужели же все-таки Тора? – AG Condor; увы...) [прямая цитата] Вы понимаете, что такое Борис Акунин для русской культуры? Если в российском доме есть одна книжка, ну вот всего одна... То это будет книжка Акунина! Вот точно совершенно, да!"
Таки да... это что ж получается... сначала Авигдор Либерман, министр иностранных дел Израиля, сообщил нам с улыбкой, что "в Израиле юбилей Пушкина празднуют гораздо более внушительно [чем в России]. Мы пришли к выводу, что он – эфиопский еврей".
Здесь какие слова лишние? Разумеется – "мы пришли к выводу". Никто ни к какому выводу не приходил, про то, что Пушкин – эфиопский еврей, все, кому надо, знали с самого начала. Эфиопского еврея вообще ни с кем не спутаешь – народ ушлый, в любой стране осваивается мгновенно, на любом базаре и на каком хочешь местном наречии "идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит"... и, конечно, первому встречному готов доказать, что он (эфиопский еврей) – его (первого встречного) "все". Вот только повелись на это почему-то одни русские. Ну правда, нет, французы тоже. Взял Пушкин псевдоним "Александр Дюма" да и укатил от нас во Францию. И мало французам не показалось! А критикам этой гипотезы, указывающим на всякую ерунду вроде того, что Дюма был высокого роста, а Пушкин – не очень, я отвечу, что для эфиопского еврея все это – сущие пустяки. Более того – я готов предположить, что Пушкин-Дюма потом вернулся в Россию и взял псевдоним "Дмитрий Быков". Без этого допущения Дмитрий Быков может раздражать своей непонятностью – к чему этот вечный беспричинно жеманный вид? Если же это просто "наше все" в новой редакции, тогда все понятно – надоели мы ему за два века хуже горькой редьки! А легкость пера тем не менее не ослабла... все тот же божественный треск газеты, засунутой в вентилятор... о, ну почему не Быкова определил нам Гозман на «книгу в каждом доме»?!
Но нет, этот беспощадный Торкемада (тоже, кстати, еврей, хотя сейчас пытаются это политкорректно отрицать) сказал недвусмысленно: «Чхартишвили, только Чхартишвили. По Чхартишвили протягивай ножки, по Сеньке и Чхартишвили». Как будто не было никогда Мордехая Израилевича Ландау, негромким интеллигентным голосом разъяснявшего нам тупизну нашей собственной истории. Мордехай Израилевич, между прочим, был химик по образованию. А кто такой Чхартишвили? Карманник. По крайней мере, это единственное, в чем он точно разбирается. В свое время я решил, что называется, «составить мнение» и открыл какую-то его писанину. Начиналась она с рассказа про мелкого пароходного воришку, который по сюжету был совершенно не нужен. Было заметно, что автору просто нравится о нем писать. Что это единственная тема, в которой он чувствует себя уверенно. Но писанина была страниц на четыреста или около того. И также было очевидно, что на четыреста страниц размазать карманника ну никак не получится. Не без изобретательности и с явным знанием ремесла Чхартишвили намазал его на пятнадцать страниц, а дальше хочешь не хочешь, надо было вводить в повествование князьев, графьев и прочих «их благородиев». И что же? Все они по лексике, образованию и кругозору оказались точными копиями изначального карманника. Художественный замысел? Но где Чхартишвили и где художественные замыслы? Быть может, это была бы интересная задача для какого-нибудь извращенного последователя Борхеса — переписать всю русскую историю с точки зрения карманника, но Чхартишвили — не модернист. Он просто такой, по жизни. Но что же делать, что же делать? Гозман угощает. Придется лопать что дают...
Только знаете? Мне тут пришла в голову одна мысль: а может, пусть Гозман сам все это жрет употребляет? Еврейская русскоязычная литература — это палка о двух концах. Точнее, уже об одном. Минюст позаботился о том, чтобы очень и очень относительная «русскоязычность» Чхартишвили перестала докучать гражданам России. А окажется ли он великим еврейским писателем — будут решать граждане Израиля. Подсказывать не буду, но что-то мне говорит, что для Бени Крика ширмач — не карьера.