Многие скептики уверяют, что животные действуют согласно инстинктам, заложенным в них природой. А проецировать на живность человеческие чувства – это большая ошибка, чреватая тяжелыми последствиями.
Но 10 лет назад я убедился, что дикие животные могут не только дружить, но и быть благодарными. Звери, в отличие от человека, всегда отвечают добром на добро. И сколько бы скептики не старались, я до конца жизни буду верить в то, что животные иногда более человечны, нежели некоторые представители Homo sapiens.
Я родился в небольшом таежном селении Томской области. Все детство я провел в тайге рядом со своим отцом, который работал лесничим. Он научил меня не только премудростям выживания, но и бережному отношению к дикой природе. Отец постоянно повторял: «Что сегодня в тайге сбережёшь, завтра пригодится». И я пронес эти слова через всю свою сознательную жизнь.
В отличие от Славика, моего друга детства, который превратил жизнь в тайге в заработок. Когда мы были ребятишками, Славик часто ходил со мной и отцом в тайгу. Тогда мы клялись, что любой ценой будем защищать дикую природу от браконьеров, частенько орудовавших в наших краях.
Но время шло и Славик быстро понял, что честный труд не принесет ему желаемого богатства. И он решил пойти по легкому пути. Расставляя в тайге ловушки, Славик охотился на диких зверей. А потом сбывал свою добычу богатеньким заказчикам. На полученные средства кутил, пока деньги не заканчивались. Тогда он снова шел на преступление.
Сколько раз я пытался вразумить бывшего товарища. Сначала я просто старался объяснить, что тайга – наш дом, который важно любить и беречь. А его желание быстрой наживы является неэтичным и подлым. Все без толку.
После я грозил обращением в правоохранительные органы, но Славик лишь шипел в ответ: «Ну-ка, докажи, что это я». Несколько раз доходило даже до драки, настолько претило мне его занятие. Но бывший товарищ от своих привычек не отказывался. Поэтому я каждый день уходил далеко в тайгу, чтобы найти и обезвредить ловушки Славика или кого-то другого.
В один день, аккурат перед новогодними праздниками, я проснулся еще затемно. К тому времени уже несколько недель стояли устойчивые морозы в – 30. Но в этот раз столбик термометра опустился до – 45, так что идти мне совсем никуда не хотелось.
Но какое-то неопределенное чувство тревоги поселилось у меня в душе, и как только первые лучи солнца осветили верхушки вековых сосен, я отправился по своему привычному маршруту.
Передвигался я на лыжах достаточно быстро, но все равно мороз пробирал меня до костей. Лицо горело и покалывало. Руки, даже в теплых рукавицах, заметно похолодели. Лыжи легко скользили по твердому насту, и за короткий промежуток времени я объехал достаточно большую территорию.
«Пора бы возвращаться в теплую избу», – подумал я и вдруг остолбенел.
Впереди на сосне что-то чернело. Подойдя ближе, я увидел браконьерскую ловушку, которая, к сожалению, сработала. Кто попал в неволю рассмотреть мне не удалось. Я только услышал едва различимый писк. Но определить зверя так и не смог.
«Наверное, еще живой», – мелькнуло у меня в голове, пока я потянулся за своим охотничьим ножом, который всегда прячу в голенище сапога. Конечно, таежное зверье привычно к такому морозу и знает, как от него укрыться. Но в ограниченном пространстве на ледяном ветру в такой мороз – это верная смерть.
«Да где же он!», – вскрикнул я, не найдя у себя нож. Вероятно, оставил его дома. Ну, делать нечего, нужно возвращаться за инструментом, руками эти узлы не развязать.
«Хоть бы успеть», – думал я, пока стремглав мчался к дому. Действительно, нож мой оказался на столе около печи, где я нехотя собирался на ежедневный обход. Взяв инструмент, я помчался к ловушке. Вот только близко к ней в этот раз мне подойти не удалось. Прямо под сетью стояла огромная волчица, словно пыталась разглядеть, что за добыча попалась в плен человеку, и не перепадет ли ей немного лакомства.
Я обдумывал план действий, крепко сжимая в руках нож, на случай нападения волчицы. Но, как ни странно, заметив меня животное попятилось назад. Я понемногу начал подходить к ловушке, а волчица, тем временем, все дальше отходила от дерева, не сводя с добычи обеспокоенный взгляд.
Я перерезал веревки, и ловушка с пленником рухнула на землю. У меня замерло дыхание, неужели зверь все-таки насмерть замерз в этом плену. Более страшную смерть сложно себе представить.
Но вдруг я заметил слабое шевеление, а из веревок показалась голова волчонка. Я разрезал сеть в нескольких местах и только тут понял, почему волчица так пристально смотрела на ловушку. Там оказался ее выводок, который мне, по счастливой случайности, удалось спасти.
Я быстро отошел от найденышей, а взволнованная мать в одном прыжке подскочила к ним. Из веревок выкарабкалось четверо волчат, которые поспешили спрятать носики в материнскую грудь. «Ну слава Богу», – подумал я, облегченно вздыхая. Как вдруг заметил, что волчица торопливо ходит вокруг упавшей сети.
Оказалось, что пятый волчонок не мог встать на ноги. Как ни старалась волчица, но подняться малыш не сумел. Сердце разрывалось от этой картины, я стоял как вкопанный. Я понимал, кто поставил смертельную ловушку. Славик недавно хвастался соседям, что получил заказ на волчат. Якобы за одного зверя ему должны были заплатить около 200 тысяч, а за пятерых – миллион.
«Убью гада!», – злился я. Вдруг смотрю, волчица идет в мою сторону. В пасти она крепко зажала своего малыша. Зверь остановился метрах в 10 от меня и положил детеныша на твердый наст.
«Спаси», – читалось в ее глазах. Положив волчонка, мать повела оставшийся выводок в тайгу. Я взял малыша на руки и отправился домой. Всю дорогу животное жалось ко мне и жалобно скулило. Оказалось, что при падении малыш сломал обе передние лапы, поэтому в дикой тайге был обречен на верную смерть.
Отец учил меня, как оказывать первую помощь животным, попавшим в беду. Я смастерил некое подобие шины, перебинтовал волчонку лапки, нагрел молока и принялся кормить полуживого малыша с руки.
Назвал я нового товарища Диком. Шло время, Дик рос красивым волком. Только хромота у него осталась, поэтому в дикую природу животному путь был заказан. Хотя Дик очень любил лес и в любую погоду сопровождал меня в походах в глубину тайги. Он помогал отыскивать ловушки, которые я бы сам никогда не нашел. В общем, стал он мне настоящим другом.
Осенью случилась у меня очередная ссора со Славиком. Браконьер выпил лишнего и начал хвалиться, что вскоре получит миллион за пойманного медвежонка. Словесная перепалка закончилась дракой, но у пьяного Славика не было шансов победить.
После полученной оплеухи браконьер быстро поспешил в свою избу.
«Посажу, ей богу посажу!», – думал я, закипая от злости. Только к вечеру я немного успокоился, выпил чаю с таежными травами и лег спать. Проснулся я от того, что почувствовал резкий запах гари. Оказалось, дом полыхал. Огонь уже дошел до моей комнаты. Я кинулся к входной двери, но переступить порог не смог. Один вдох, и у меня потемнело в глазах.
Очнулся я от того, что кто-то агрессивно бил меня по щекам.
– Живой, – услышал я слова своего спасителя.
Пожарный щедро полил меня водой, пока я пытался откашляться от едкого дыма.
– Смотри, кто чуть живьем тебя не сжег, – крикнул другой спасатель, показывая в сторону мужчины, закованного в наручники.
Славик! Стервец! Видимо, проиграв в сватке, решил так мне отомстить, чтобы «бизнес» его не рушил.
– Спасибо, мужики, – ответил я, глядя на дымящие остатки своего жилища.
– Да ты не нас благодари, а пса своего! Кинулся он прямо в пламя, да тащил тебя так, что мы опомниться не успели. Боялись, что не подпустит к тебе, но обошлось, – объяснил один из МЧС-ников.
Я с благодарностью посмотрел на Дика. Он лежал рядом, тоже мокрый, с обгоревшей местами шерстью.
– Что за порода такая, – спросил один из медиков, – себе бы такого завел.
– Нет названия у этой породы, – ответил я, поглаживая Дика по спине, – друг, он вне всякой видовой принадлежности остается верным другом!
И так на душе у меня тепло стало … Век я этому волчонку обязан.
Мои дорогие читатели не забывайте подписаться на канал, для меня это будет лучшая награда!😉
Сколько животных вы видите? Ответ пишите в комментариях