оглавление канала, часть 1-я
До дома бабы Феши они добрались уже ближе к вечеру. Ёшка, шедший позади всех, вел свою лошадку в поводу, нагруженную припасами, и ворчал всю дорогу, обращаясь, якобы, к своей собаке Шалому, но так, чтобы его слышали и все остальные тоже, что, ох, не обрадуется бабка Феша появлению такой «оравы народу». Чувствовалось, что он слегка побаивается Феодосью, но ни за какие коврижки в этом бы не признался. Милиционеры, вначале бодро шагавшие за Ивашовым, по мере их продвижения, тоже стали притихшими, если не сказать, испуганными. Слава о Феодосье ходила по местным деревням особая. Кем только ее не кликали, и ведьмой, умеющей оборачиваться в любого зверя, и колдуньей, способной навести порчу страшную на любого, кто без причины к ней сунется. А Ёшка еще своим ворчанием подливал масла в огонь. Пока Глеб, в конце концов, не рыкнул на неугомонного, чтобы тот перестал ворчать не по делу. Ёшка замолчал, но смотрел обиженно, и, как-то чувствовалось, что он все равно остался при своем мнении по поводу «непредсказуемых последствий», ожидающих каждого, кто «без приглашения», и прочее, прочее, прочее.
Около дома Глебу сразу бросились в глаза лыжи, воткнутые в сугроб возле самого крыльца. Эти лыжи он специально принес для Варны вчера вечером. Надежда вспыхнула в его сердце, но тут же и угасла. Баба Феша вышла встречать прибывших на крыльцо. По выражению ее лица, по тревоге в ее глазах, Глеб понял: Варны здесь нет. Но она совершенно точно здесь была, а значит, бабушка сможет что-то ему рассказать. По крайней мере, покажет направление, в котором девушка ушла. Ёшка сразу, только увидев бабу Фешу завопил, как ни в чем не бывало, будто и не было у него никаких опасений на ее счет:
- О, Феодосья!!! Сколько лет, сколько зим!!! Долгонько мы с тобой не виделись, даже и припомнить не могу, когда! Однако, когда еще твой дед жив был. А ты, как я погляжу, и не постарела ни на минуточку с того времени. Какой я тебя помнил, такая и осталась! Раскрыла бы, что ли, секрет свой. А то я, гляди, - он скинул шапку и провел ладонью по своей лохматой шевелюре, разлохматив еще больше и без того всклоченные волосы, - совсем уж седой стал! – Разливался он соловьем.
Баба Феша сдержанно усмехнулась.
- Не прибедняйся. Ты тоже не шибко-то и изменился. Может только седых волос прибавилось чуток. Так мои то волосы тоже все запуржило, снегом присыпало.
Затем, чуть поклонившись, пригласила всех в дом. Не очень просторный, он сейчас при таком количестве народа, показался Глебу совсем маленьким. Ребята милиционеры с любопытством оглядывали внутреннее убранство знаменитой знахарки. Слухов о ней ходило немало. И теперь, с детской непосредственностью, парни старались разглядеть любую мелочь. Не увидев черепов, змей и черных котов, они были, явно, разочарованы. И это прямо-таки было написано на их лицах, что вызывало усмешку хозяйки. И она проговорила добродушно:
- Ну чего испужались? Я добрых молодцев в печи не жарю. Садитесь, пирогами вас кормить буду, гости непрошенные.
Поняв, что никто их сразу, с порога околдовывать не собирается, милиционеры, слегка приободрившись, недружно поблагодарили хозяйку и стали рассаживаться за большим столом.
Баба Феша поставила перед ними большую миску с пирогами, и по кружке чая. А сама, накинув полушубок на плечи и, сунув ноги в валенки, кивнула головой внуку:
- А ну-ка, Глебушка, пойдем, подсобишь мне в бане…
Ход был нехитрым, и Глеб, разумеется, понял, что бабушка хочет с ним поговорить без свидетелей. Собственно, и сам Глеб этого хотел. Ну не станет же он, в самом деле, расспрашивать бабулю про Варну при всех присутствующих! Поднявшись из-за стола, он кивнул Ивашову.
- Сергей Никитич, пойдем, тоже поможешь… - И со значением глянул на майора, откусывающего большой кусок от уже второго пирожка.
Тот торопливо запихал в рот оставшийся кусок и, извиняющимся тоном пробурчал с набитым ртом, обращаясь то ли к Глебу, то ли к хозяйке:
- Вкусно же…
Баба Феша, вскинув в легком удивлении бровь, глянула на внука. На присутствие, пускай и друга, но все же постороннего человека при их разговоре, она, явно, не рассчитывала. Глеб ей только коротко кивнул головой, мол, так надо. Она кивнула ему в ответ и вышла из дома. А Глеб, уже стоя в дверях, обратился к Ёшке:
- Ты тут за хозяина пока побудь…
Тот радостно гукнул, и уже закрывая двери, Глеб услышал, как мужичок забалагурил:
- Я вам, сынки, ща такое расскажу…! Пошел, значит я однова на охоту…
Дальше слушать уже не стал, зная, что Ёшка и, вправду, присмотрит за всеми как надо.
На крыльце баба Феша, дождавшись, когда к ней присоединятся Глеб с Ивашовым, коротко сказала:
- Пойдемте в баню. Со вчерашнего дня стоит теплая. Чего на морозе тут мерзнуть. Разговор долгий будет. – И, легко спустившись со ступеней, стремительно пошла через двор.
Мужчины, едва поспевая за старой женщиной, чуть не вприпрыжку, понеслись за ней. Сев в предбаннике, в котором и вправду, было тепло, она, не дожидаясь вопросов от внука, все еще с легким сомнением поглядела на майора. Глеб поспешно проговорил:
- Ба, он свой. Его Варна, как бы это сказать поточнее, посвятила, что ли… - И он подмигнул товарищу, который чувствовал себя немного не в своей тарелке под суровым взглядом старушки.
Баба Феша внимательно посмотрела на Сергея, и тот, с легким смущением, кивнул головой, мол, так и есть. Женщина сразу заговорила, не дожидаясь вопросов:
- Варна здесь была поутру. Сказывала, что дело очень опасное для непосвященных, и ушла одна. Только Лютого с собой взяла.
Ивашов растерянно глянул по очереди, сначала на друга, а потом на бабу Фешу.
- А Лютый у нас, это…?
Женщина усмехнулась.
- Лютый у нас, - она выделила особой интонацией местоимение «нас», - он волк. – И после своих слов, с нескрываемой насмешкой следила, как удивленно вытягивается физиономия у майора. А затем продолжила: - Точного ее пути я не ведаю. Она не сказывала, а я не спросила. Но отныне и до веку, меж нами теперь - Связующая Нить. Так что, место-то я не знаю, а вот направление ее пути отследить могу.
Глеб с тревогой посмотрел на бабушку. Он слышал о Связующей Нити, знал и о последствиях такого шага для своей бабули. А вот Ивашов опять ничего не понял. Но тревогу товарища почувствовал, и стал вопросительно взирать то на друга, то на бабу Фешу. Глеб сухо пояснил:
- Это такой энергетический канал. Обычно его создают между матерью и детьми. Когда у детей возникают проблемы, мать отдает им часть своей жизненной силы, и расстояние между ними не играет никакой роли. При этом, она теряет часть своей энергии, что сокращает ее жизненный срок. Если это делают не кровные родственники, то энергия у дающего убывает в несколько раз сильнее, и человек может даже умереть, если на другом конце канала возникнет смертельная опасность.
Баба Феша усмехнулась на его слова.
- Не волнуйся, Глебушка. Не думаю, что в момент серьезной опасности Варна прибегнет к моей энергии. У нее своей – черпать, не перечерпать. Но с этого времени, я буду чувствовать ее боль или страдания. – Она сурово нахмурилась. – И вот, что я вам скажу, Варна что-то обнаружила, что-то очень плохое. Я почувствовала всплеск ее отчаянья и горя. Думаю, ей предстоит тяжкая битва. Только, вот я пока не знаю, с кем ей предстоит сражаться.
Женщина тяжело и сокрушенно вздохнула, сразу превратившись из властной хозяйки в уставшую старушку-бабушку, печалящуюся о своих внуках. Ивашов беспокойно заерзал на месте.
- Так надо спешить ей на помощь! Не дело это, когда женщины воюют, а мужики в сторонке будут отсиживаться. Не по-нашему это! Глеб… Чего тогда сидим?! Бурана не было и по следу мы ее быстро догоним…
Глеб скептически усмехнулся:
- По какому следу, Никитич?! Ты видел, лыжи возле крыльца торчат? Варна их здесь оставила. А когда она по сугробам порхает, следов почти что и не видно.
Майор в изумлении захлопал ресницами:
- В смысле, «по сугробам порхает»? И как человек может не оставить следов, пройдя по глубокому снегу, пускай даже и без лыж? Ты чего, брат, такое говоришь?!
Глеб раздосадовано махнул рукой:
- Долго объяснять. Поверь только – она может. – И он обратился к бабушке. – Ба, но мы ведь можем пойти в том направлении, а ты нам будешь, как бы это поточнее сказать, корректировать путь, что ли… - И он поморщился, чувствуя, как глупо и коряво прозвучала его последняя фраза. И, заглядывая в серые бабушкины глаза, с надеждой спросил: - Сможешь?
Баба Феша сидела и задумчиво разглядывала свои сжатые в замок на коленях сухонькие руки с выступающими бугорками синеватых вен. Ответила не сразу:
- Смочь-то смогу… Только, я не уверена, что битва, которая Варне предстоит, вам по плечу. – Увидев, как оба сурово сдвинули брови, поспешно продолжила: - Да не глядите на меня так! Я нисколько не сомневаюсь в вас как в воинах! Только, ведь вам там не силой меряться, да ловкостью. Там Знания нужны, коих у вас кот наплакал. Разве что, полагаться вам придется только на свою интуицию, да на чистое сердце. – Видя, как мужчины дружно поднялись с лавки с решительным видом, проговорила: - Да погодите вы, торопыги! Я еще вот, что вам скажу: наперво, бойцов своих по домам отправьте. Разве что, Ёшку с собой возьмите. Думаю, он вам роту спецназа заменит в нужный момент. А мальчишек пожалейте. Не готовы они к такому. Вы хоть отдаленное понимание имеете, а они… Только сгинут понапрасну.
Ивашов растерянно поглядел на бабу Фешу.
- Да как же это? Это же сразу шум поднимется какой… А как я потом перед начальством докладывать буду, когда спросят, почему я ребят вернул?! Мы же их не на прогулку взяли, ёк-макарек!! Людей искать!!
Баба Феша глянула на него сурово. Майору на мгновение показалось, что серо-стальной клинок у него мимо горла просвистел. Он даже чуть шарахнулся от женщины в сторону, да в тесном предбаннике сразу же уперся спиной в стену, загремев, стоявшими на полу пустыми ведрами. А в голосе у женщины зазвучал металл, словно в колокол ударили:
- Не о том думаешь, паря!!! Подумай лучше, как их матерям, да женам в глаза посмотришь, коли живыми не вернутся!! – Сергей смотрел обиженно и в то же время, испуганно на бабу Фешу. Он явно не ожидал от старушки такой грозной острастки. А женщина, немного смягчившись проговорила уже тише: - О том, что должны были идти в экспедицию с вами, все забудут. Я сделаю… Ну а теперь, отправляйтесь, сынки, немедля. Ночь уже на дворе почти, а путь вам предстоит неблизкий. И помните, враг у вас особенный, и бороться с ним надобно по-особенному… - Когда мужчины уже были в дверях, тихо добавила: - Варну, если сыщите, слушайтесь во всем. Она – Знающая, ей и карты в руки.
Глеб, неожиданно для самого себя, вернулся и, преклонив колено, встал под благословение. Сухонькая ладонь только на мгновение легла на его голову, но в это мгновение, ему показалось, что яркий свет озарил темный предбанник.