По возвращении в Москву Саша поехал на факультет, чтобы успеть на последние две пары. На занятиях, во время небольших но частых перерывов между конспектированием и прослушиванием лекции, он пытался дописать статью. На большой перемене он не стал терять время на обед и всё также занимался репортажем, над которым думал всю дорогу из Цхинвали в Москву.
Из-за того, что его поездка была связана с событиями в Юго-Осетинской Автономной Области, то до Цхинвали и обратно он добирался через столицу Северной Осетии город Орджоникидзе, а не через Тбилиси. Сашин редактор предложил этот маршрут во избежание лишних контактов с активистами грузинских националистических движений, которым не нравилось присутствие в регионе представителей центральных СМИ.
Еще по дороге из Цхинвали в Орджоникидзе, сидя в автобусе для журналистов, он продумывал основные тезисы своей статьи. Саша помнил про просьбу главреда сделать такой репортаж, в котором возникшие противоречия были бы представлены в виде временного разногласия между осетинами и грузинами. Это нужно было для того, чтобы скрыть от общества усугубление политического кризиса в отношениях между высшими партийными руководителями Москвы и Тбилиси. Данный кризис не только мог бы привести к выходу Грузии из состава СССР, но и вообще через грузинский прецедент стать причиной раскола всей страны. Но Саша в любом случае считал нужным раскрыть позицию руководителей Юго-Осетинской Автономной Области.
Он держал в голове просьбу Первого секретаря ЮОАО и пожелания активиста Сармата, в которых они просили его выразить в статье позицию осетинского народа. Саша собирался процитировать их высказывания, записанные на диктофон, а также мнение очевидцев и других активистов и деятелей автономной области. Понимая, что его статью могут сильно сократить или изменить, либо вообще не отправить в печать, Саша всё же решил сделать репортаж таким, каким его хотели видеть люди в Южной Осетии.
Сидя за столом в номере гостиницы в Орджоникидзе, он выписывал на писчей бумаге все основные моменты, озвученные людьми, с которыми он общался в Цхинвали. А в аэропорту столицы Северной Осетии, в полёте, по дороге из Домодедово, и потом в метро до станции "Проспект Маркса", Саша думал о собственных тезисах, пытаясь сформулировать и проработать в голове некоторые из них.
На журфаке он их просто записывал на отдельных листочках и доводил репортаж до логического завершения. Кадры, которые Саша запечатлел своей камерой, он решил не использовать. После последней пары он остался в аудитории, чтобы дописать статью и отвезти её в редакцию. В этот момент к нему подошла Милана.
- Саша, привет! - поздоровалась она. - А ты что, домой ещё не собираешься?
- Сейчас допишу тут кое-что и поеду.
- А почему тебя не было вчера и этим утром? Опять соревнования?
- Да нет, не соревнования. Нужно было съездить кое-куда.
- А куда, если не секрет?
- Curiosity killed the cat, - произнёс по-английски Саша поговорку, которая переводились как "Любопытство сгубило кошку".
- The cat is way, the mice will play, - пыталась парировать Милана, процитировав другую поговорку, которая переводилась как "Кот из дома – мыши в пляс".
- Это я кот, а вы мыши? - улыбнулся Саша.
- Нет, ты лев, а мы львицы, - улыбнулась в ответ Милана.
- Очень смешно.
- Ну скажи, куда ты ездил? - никак не могла угомониться Милана.
- В Грузию я ездил.
- Репортаж что ли делать?
- Да.
- Там же междоусобица какая-то.
- Да, там не совсем спокойно.
- Понятно. Слушай, Саша, я что к тебе подошла. Ну во-первых я сказала девочке насчёт духов, что ты их берёшь. 50 рублей, как и договаривались. Так что скажи, когда сможешь забрать и я их тебе доставлю.
- Это хорошая новость, Милана! Спасибо тебе! Думаю на той неделе я смогу передать тебе деньги. А что во-вторых?
- А во-вторых, девчонкам из нашей группы доверили организацию и проведение новогоднего вечера. Теперь мы не только танцуем и поём. Мы принимаем самое активное участие в составлении концертной программы. Я ещё мы будем ведущими концертной программы.
- Ну вы прям большие молодцы, - улыбнулся Саша.
- Фирма веников не вяжет, - сказала Милана не без гордости. - Слушай, Саша, а ты не хочешь быть ведущим?
- Не, Милана, спасибо! Это не моё.
- Да ладно тебе, не твоё. Что там такого, номер объявить?
- Слишком много внимания. Я такое не люблю. Попроси лучше Антона. Он парень компанейский и настоящий тамада.
- Ну он же весь такой занятый со своим горкомом.
- Ничего, отвлечётся немного. Сама же говоришь, объявлять номера только надо.
- Ну хорошо, я поговорю с ним. А если он не согласится?
- А кто будет ведущей?
- Я.
- Значит, согласится, Милана. В паре с такой девушкой как ты точно согласиться.
- Ты думаешь?
- Уверен в этом.
- Ну хорошо. Спрошу у него, раз ты так уверен.
- Слушай, Милана, моя девушка, ну которой я духи хочу купить, может исполнить со своим партнёром по танцам какой-нибудь латиноамериканский танец.
- Ух ты! Круто! Давай конечно, пусть станцуют.
- Ну всё, я тогда скажу ей, чтобы готовились.
- Конечно скажи, мы будем только рады. Ну ладно, я побежала. А то там девочки в актовом зале ждут. Ты идёшь?
- Нет, я ещё попишу здесь. Удачи вам!
- Спасибо! Пока, Саша!
- Пока, Милана!
Оставшись один в аудитории, Саша дописал статью и поехал в редакцию. Главный редактор очень внимательно читал Сашины бумаги. По выражению его лица было видно, что он был не очень доволен тем, что читал. Дочитав до конца, он положил Сашину рукопись на стол и взглянул на Сашу.
- Материал очень обстоятельный, - начал он. - Видно, что ты очень хорошо разобрался с ситуацией на месте. Но вынужден тебя огорчить, Саша. Боюсь, что эту статью не пропустят. Мне нужно будет с курьером отправить твою рукопись кое-куда, и там примут решение, что делать с твоим репортажем. Но боюсь, что его либо не разрешат отправить в печать, либо сильно урежут, либо скажут поменять подачу, то есть мнение людей и твои скрытые между строк тезисы. Не знаю, успеют ли они посмотреть и одобрить её до вечера, до того, как нужно будет сдать всё в печать.
- Понял, Павел Андреевич. Моё дело было съездить и привезти репортаж. Дальше уже пусть решают, что с ним делать. Уже как получится. От нас, как я понимаю, ничего не зависит.
- Ты правильно понимаешь, Саша. Вот только понял бы ещё вовремя то, о чём я тебя просил перед поездкой в Цхинвали.
- Павел Андреевич, ну вы же видите, что там на самом деле происходит. Как я мог поступить иначе. Алан Тимурович меня лично попросил донести его позицию через прессу. Что мне ещё оставалось делать?
- Да я то понимаю твою гражданскую позицию, Саша. Но не всегда я тут всё решаю. Есть такие темы, которые я должен согласовывать. И вот там, наверху, скорее всего эту позицию не одобрят.
- Павел Андреевич, я выполнил свою работу в соответствии с журналистским кодексом, точнее с журналистским долгом. Дальше пусть решают те, кто должен решать. Я могу идти.
- Иди, Саша. Всего тебе доброго!
- До свидания, Павел Андреевич.
В большом актовом зале старого здания МГУ компания девушек из Сашиной группы сидела за столом после репетиции. Они спели несколько раз песню, попытались поставить цыганский танец и уселись отдыхать, чтобы поделиться своими соображениями по поводу песни и танца.
- С песней вроде всё нормально, - начала Соня. - Вот только произношение бы ещё подтянуть.
- Да ладно, в песне это не очень слышно, - высказала своё мнение Люда.
- Слышно всё равно, - возразила Соня.
- Значит подтянем, - резюмировала Милана.
- Танец конечно очень сырой, - задумчиво произнесла Ира.
- Ну а что ты хотела? - спросила её Люда. - Мы только сегодня ставить его начали. Времени ещё полно. Успеем.
- А о чём вы там с Сашей говорили? - спросила у Миланы Таня.
- Да ни о чём особенном, - ответила Милана. - Спросила, почему он отсутствовал на занятиях. Он в Грузии оказывается был.
- А что он там делал? - спросила Соня.
- Репортаж делал. Слышали наверно, что там сейчас происходит.
- Да, неспокойно там, - согласилась Ира. - И надо ему ездить к горячим народам. Афганистана ему мало было.
- Наверное не хватает острых ощущений, - предположила Милана. - Кстати, Маша будет на новогоднем вечере танцевать латино.
- Что серьёзно, - оживилась Таня. - Вот это новости! Будет любопытно!
- Ещё бы! - ухмыльнулась Милана. - Вот они там и познакомятся.
- Кто? - спросила Таня.
- Кто, кто. Юля и Маша конечно, - вставилась Ира.
- Точно, девочки! - подхватила Люда. - Вот там и замкнётся этот любовный треугольник.
- Да хватит вам драматизировать, - сказала Соня. - Нет никакого треугольника, ни любовного, ни Бермудского. Уверена, у Юли полно поклонников. Она же не бегает за Сашей.
- Но всё равно, - задумчиво произнесла Милана. - Думаю нам будет на что посмотреть. Ещё одни Ребекка и Ровена из "Айвенго" или Луиза и Исидора из "Всадника без головы". Лицом к лицу, со сверкающими глазами стояли они друг перед другом, взволнованные одним и тем же чувством. Обе влюбленные в одного и того же человека, обе терзаемые ревностью, они стояли около него. Ладно, давайте домой уже собираться. На сегодня хватит.
Саша шёл к дому Маши, когда в одном из дворов он встретил Серёгу Шестакова, с которым служил в одной бригаде в Афганистане. Парни очень обрадовались увидев друг друга и крепко обнялись. Они ещё не виделись с того времени, как оба вернулись из армии. Для обоих служба в Афганистане не была чем-то, о чём хотелось часто думать и вспоминать, и поэтому Саша и Серёга пока не особо горели желанием увидать друг друга, дабы не вызывать в памяти не очень приятные воспоминания. Тем не менее неожиданная встреча сильно обрадовала обоих.
- Ну ты чем сейчас занимаешься, Серёга?
- Устроился слесарем на Лихачева. Батька мой там работает. А ты как? Как учёба?
- Нормально. Учусь. Работаю. Пишу статьи для газеты.
- Ну ты молодец! Всё успеваешь.
- Приходится, Серёга. Слушай, не обижайся на меня, но хочу спросить тебя. Не знаю, как у вас в отряде, но в нашем нас просили не говорить о том, где мы служили. В вашем разве было не так?
- Да ладно тебе, Санёк. Что ты тут в шпиона играешь. Я ведь и сказал об этом только Вите. Он же мой кореш. Сам знаешь, мы с ним как братья.
- Да, но только он всё Маше рассказал, и у меня теперь проблемы из-за этого.
- Да какие у тебя проблемы? Ты же дома уже, жив и здоров. О чём ты говоришь?
- Ну во-первых мне пришлось постоянно ей врать в письмах, что я в учебном полку был, а не в Афганистане. А она знала правду. Витя ей всё время докладывал о нас. Во-вторых, я теперь по работе лишний раз поехать не могу куда-нибудь в Среднюю Азию или на Кавказ. Переживает теперь за меня очень. Вот и сегодня я из Грузии вернулся. Мне пришлось скрыть от неё, что я туда ездил, чтобы лишний раз не волновалась.
- Да, Витёк конечно немного подвёл, - стал чувствовать себя виноватым Серёга. - Не умеет язык за зубами держать. Но это только он знает. Больше я никому не говорил. Родаки мои тоже ничего не знают.
- И мои тоже не знают.
- А с другой стороны, ну чего нам скрывать то всё. Мы же своё уже отслужили.
- Ну мало ли, Серёга. Вдруг снова нас куда-нибудь позовут. А мы тут разболтали уже всё.
- Типун тебе на язык, Санёк, позовут нас. Кто нас может позвать?
- У меня командировка в июле была в Фергану. Может знаешь, там события были.
- Да, слышал я про те события.
- Вот. Меня туда отправила редакция. Я там встретил своего командира роты. Звал обратно в спецназ.
- И что ты ему ответил?
- Я сказал, что мне отучиться сначала надо.
- Что-то я тебя не понимаю, Санёк. То Маша переживает, то сначала отучиться надо. Ты уже определись, ты с Машей или в спецназ податься снова хочешь.
- Да я не говорю, что я хочу вернуться, но просто может быть так, что нас просто вызовут, хотим мы того или нет. Поэтому не стоит подставлять контору, и лучше делать так, как нас просили - не разглашать свою службу в ГРУ.
- Санёк, ну его эту службу. Дай Бог не позовут никуда. Я тоже видел одного майора. Он у нас был начальником отдела разведки. Случайно встретил, представляешь. Посидели, попили пиво. Знаешь, что он мне сказал. Все эти события в Карабахе, в Грузии, в Фергане. Неспроста всё это. Попахивает массовыми беспорядками и даже гражданскими войнами. Зачем тебе это надо. Ты снайпер. Будешь на крыше во время беспорядков. Стрелять по людям придётся, причём по своим, по нашим же гражданам. Если позовут, иди в отказ. У тебя Маша такая девушка хорошая. Будет переживать, как ты говоришь. А если с тобой что-нибудь случится?
- Ладно, Серёга. Будем живы, не помрём. Пойду я. Удачи тебе, братан.
- Давай, Санёк! Не пропадай. И не обижайся на Витька. Я ему скажу, чтобы больше нигде ничего не болтал.
- Хорошо, Серёга, пока.
Саша позвонил в Машину дверь. Когда она открыла её, то была так рада Саше, как будто его не было целую неделю.
- Саша! Как я рада, что ты пришёл сегодня. Я уже думала, что ты только завтра освободишься. Написал статью? И как дела с "Ярмаркой тщеславия"?
- Книгу ещё не дочитал, но со статьёй справился. Соскучился по тебе за эти два дня, так что книга немного подождёт, - улыбнулся он.
- Ну и правильно. Отдыхать тоже надо. Проходи в мою комнату. Сейчас я сделаю чай. Или может поужинаешь?
- Спасибо, Маша, я не голоден. Но от чая не откажусь.
Саша сел на диван в Машиной комнате и стал думать о статье, которую сегодня принёс в редакцию. Его беспокоило то, отдадут ли её в печать или нет. И дело было не в гонораре. Он вспоминал вчерашние разговоры в Южной Осетии и ему очень хотелось, чтобы позиция живущих там людей была услышана.
- Ну что ты такой серьёзный? - спросила его Маша, когда вошла в комнату с чаем.
- Просто немного устал, Маша. Кстати, твой танец добавили в концертную программу.
- Правда? Как здорово! Очень рада, что смогу сделать что-то для тебя на вашем вечере!
- А ты уже выбрала, что вы будете танцевать? И как там дела с твоим платьем?
- С платьем всё хорошо. Викина мама сделала все мерки для него. И я уже выбрала ткань. Танец будет из фильма "Грязные танцы". Может видел такой. Он правда только на кассетах есть. По телеку его не показывали.
- Грязные танцы? - улыбнулся Саша. - Нет, не видел и не слышал о таком. И почему эти танцы грязные?
- Ну в луже грязи танцевать не придётся, - улыбнулась Маша. - Просто немного смелые и чувственные. Не более чувственные чем танго.
- А мне не придётся там краснеть и ревновать, если ваш танец будет смелым и чувственным? - улыбнулся в ответ Саша.
- Нет, краснеть тебе точно не придётся. Всё будет очень красиво и танец должны будут оценить по достоинству. А насчёт ревновать, ты что-то на ревнивца не очень то и похож .
- Да я шучу, Маша. Как там Рома? Он кстати служил в армии?
- Рома нормально. Тоже восстановился после академа в своём институте культуры. Он служил в каком-то военном оркестре. Привет тебе передаёт.
- Ему тоже привет. А он тебе когда-нибудь нравился?
- Я тебя не узнаю, Саша, - улыбнулась вновь Маша. - Похоже ты начинаешь ревновать.
- Ну уже и спросить нельзя, - снова в ответ улыбнулся Саша.
- С класса шестого мне нравится только один мальчик, и вроде даже в седьмом классе до него донесли, что он чей-то кумир. И это не смотря на то, что создавать себе кумира нельзя. Но я вот такая непослушная ослушалась вот.
На этом моменте Маша подошла к Саше и заключила его в свои объятия. Саша обнял Машу в ответ, но всё же спросил у неё то, что не успел.
- А ты ему нравилась когда-нибудь?
- А это, Саша, мне решительное неизвестно. Но я ничего подобного в его взгляде во время танцев не замечала. И к тому же у Ромы есть девушка. Он её очень любит и обожает. Часто приносит ей цветы. Так что у Ромео есть своя Джульетта. Что тебя ещё интересует насчёт Ромы?
- Больше ничего. Но надеюсь, ты подаришь мне на вечере хотя бы один медленный танец?
- Я тебе подарю столько медленных танцев, сколько ты сам захочешь, - улыбнулась Маша, глядя в его глаза, словно пытаясь прочитать в них что-то.
- Не надо так на меня смотреть, Маша. Я буду танцевать только с тобой.
- Саша, это всего лишь танцы. Если захочешь кого-то пригласить, то я возражать не буду.
- Ладно, Маша, не начинай. Я очень рад, что ты будешь на нашем вечере. Люблю тебя очень.
- Я тоже тебя очень люблю.
После того как они намиловались Саша пошёл домой. На следующий день он купил комсомолку, но своей статьи он в ней не нашёл. Его репортаж вышел только через день. Объём статьи казался даже больше, чем он ожидал, но от содержания мало что осталось. Беседа с Первым секретарем ЮОАО, рассказы очевидцев и его тезисы были сильно изменены. Под статьёй были его имя и фамилия. Саша казался сильно расстроенным, несмотря на то, что за статью его ждал немаленький гонорар.
- Добрый день, Саша! - поприветствовал его в своём кабинете главред, когда Саша приехал в редакцию. - Проходи. Побеседуем.
- Здравствуйте, Павел Андреевич! Я ненадолго.
- Ну присаживайся всё равно. Как ты уже знаешь, статью одобрили, но попросили её переделать. Но гонорар полностью твой. Никакого соавторства.
- Дело не гонораре, Павел Андреевич. Получается, что я подвел людей. Они ведь положились на меня.
- Саша, буду с тобой откровенен. Я тут ничего не решаю. Я ни одной буквы не поменял бы в твоём репортаже. Мне тоже неприятно из-за всего этого. Ты всё правильно написал. И очень хорошо раскрыл проблему. Сделал тщательный разбор ситуации. Разобрался в ней. Я это очень ценю. Но ты пойми, мы в этом деле маленькие люди. А это дело государственной важности. Как сверху скажут, так мы и сделаем.
- Я понял, Павел Андреевич. А сверху это от Владимира Яковлевича?
- Да, от начальника Главлита, ты всё правильно понял. Постой. Так ты его знаешь?
- Он папа моей бывшей одногруппницы и сын нашего декана. Я разговаривал с ним пару раз.
- Теперь понятно почему он не забраковал статью полностью, а лично меня в телефоном разговоре попросил переделать её и отправить в печать за твоим авторством. Эту статью из-за твоей беседы с Первым секретарём Юго-Осетинской Автономной Области положили Владимиру Яковлевичу прямо на стол. И он лично должен был ознакомиться с ней. И ещё он попросил меня больше не посылать тебя в такие поездки. Теперь мне стал понятен его интерес к твоей статье и к тебе лично.
- Я всё понял, Павел Андреевич. У меня больше вопросов нет. Я могу идти.
- Да, можешь идти, Саша. А, погоди. Я тебе тут редакционное задание хочу дать. Напиши статью о том, какие новогодние мероприятия собираются проводить в парках отдыха и в домах культуры. Не во всех конечно. Выборочно.
- Будет сделано, Павел Андреевич.
- Да, Саша, и зайди в отдел кадров за своим гонораром.
- Спасибо, Павел Андреевич! Всего доброго!
- Увидимся, Саша! Всего доброго!
Саша приехал домой, очень долго сидел в задумчивом состоянии на диване, потом взял телефон и позвонил Юле.
- Юля, привет! Это Саша.
- Саша, привет! Только не говори мне, что тебя опять куда-то ехать надо.
- Нет, Юля, не надо. Я могу поговорить с Владимиром Яковлевичем.
- Не с Владимиром Яковлевичем, а с моим папой, мы сейчас не на партсобрании. Сейчас позову.
Пока Юля шла звать папу, Саша собирался с мыслями.
- Слушаю тебя, Саша, - наконец послышался голос Юлиного папы. - Ты позвонил насчёт статьи.
- Да, Владимир Яковлевич. Я разговаривал с Аланом Тимуровичем.
- Когда? После поездки уже?
- Нет, я имею в виду тогда, у него в кабинете.
- Понял, Саша. Ну что я могу тебе сказать. Ты же понимаешь, что это не телефонный разговор. Если хочешь об этом поговорить, то приезжай к нам домой. Адрес ты знаешь. Можешь сейчас. Время не позднее.
- Хорошо, Владимир Яковлевич, я подъеду.
- Давай, Саша. Будем ждать тебя.
(продолжение следует)