1 фактор - борьба с ИГ*. Вопреки пропаганде, этот фактор действительно серьезный, учитывая продолжающие партизанские действия ИГ, историческую связь ряда племен с радикалами и географией территории Аль-Каим - аль-Букамаль (заросли, пещеры и пр.), отсутствие и деградацию пограничных сил в Ираке и Сирии и т.д. Уход создаст сильный вакуум, который с точки зрения и российских интересов заполнять непонятно как - не своими же батальонами военной полиции и ЧВК, как это было во время Трампа. «Околосирийское наблюдение» (мой давний термин) с иорданской базы рядом с Сирией возможно для США, но после официального выхода действовать из Иордании будет сложнее. В общем, тут и прагматичное, и имиджевое.
3 фактор - сдерживание Ирана. Это в целом работает, но с оговоркой, что Иран усилил связь с РПК в иракских горах Кандиль с 2018 года и ПСК в Сулеймании, и в целом YPG имеют развитые неформальные контакты с Ираном, хотя об этом мало кто говорит. Другое дело, что сама по себе «альтернативная Сирия» на востоке как плацдарм все равно сдерживает Иран и позволяет американцам как-то отслеживать логистику его «шиитского моста».
3 фактор - добыча нефти: незначительный для рынка объем, головная боль с логистикой и специфика организации добычи, - это вовсе не первый фактор для США, это помогает поддерживать активность, оплачивать операции и затраты на местные нужды, ну и, конечно, привязывать к себе РПК/YPG, коррупция в которых крайне сильна.
4 фактор – альтернативный Дамаску проект сирийской государственности. Когда-то это был не последний фактор, поскольку Саудовская Аравия и ОАЭ также вкладывались в этот альтернативный проект в силу родственных связей с племенами, входящими в проамериканский альянс SDF или действующими самостоятельно и в рамках других структур, но теперь конъюнктура другая. В целом, 3 и 4 факторы связаны друг с другом.
* ИГ запрещено в России