Был я ещё маленьким несмышлёнышем. С другом детства играли на улице, выходит из дома хозяин (мы его хорошо знали, он хорошо знал нас), подзывает к себе. Мы подходим, он протягивает мне ножовку по металлу:
– Иди, папке своему отдай.
Ранняя весна по календарю, но по факту ещё зима продолжается. Снежные сугробы таять пока не думают, столбик термометра уверенно держится ниже нуля. Нам – пацанам – снег нипочём и хотя мы не на лыжах, тем не менее по тропинкам ходили редко. Штаны натянешь сверху на валенки и попёр напрямую «вездеходить». Проваливаешься по колено, а то и по самые «небалуйся», но всё равно упорно прёшь по снежной целине. Пошли бы по тропинке, через пять минут были бы на месте, но это очень просто и неинтересно. Нам же надо путь посложнее выбрать, мы лёгких дорог не ищем.
Из-под снега кое-где торчат ветки прошлогодней полыни – двигаемся к ним и лихо спиливаем ножовкой под самый-самый покров снега. Идём к следующей ветке, затем к следующей... В общем, в пути мы очень задержались. А куда спешить? Солнце ещё высоко, к вечеру по любому будем дома. И пилим, пилим, пилим... Ветки полыни пилим...
Даже не знаю, как получилось, произошло всё внезапно. Пилю очередную будылку, как вдруг ножовочное полотно коротко звякнуло и... сломалось пополам. В растерянности смотрим с другом на ножовку и пока понимаем одно – пилу сломали, теперь пользоваться ею нельзя. Друг сочувственно говорит:
– Влетит тебе от папки.
Соображаю, что отец не обрадуется сломанной ножовке и дабы его не гневить, я не придумал ничего лучше, чем спрятать инструмент. Обрадованный своей сообразительностью, отвечаю:
– Не влетит. Я ничего не скажу ему.
Друг сомневается:
– Домой принесёшь пилу, папка сам увидит.
Я не растерялся:
– А я не понесу её домой. Здесь спрячу.
И, недолго думая, кидаю ножовку в снег, чтобы её не было видно с тропинки. Всё – дело сделано, более необременённый заданием теперь можно дальше идти гулять. Ну мы и пошли новые сугробы осваивать.
Вечером домой заявился в своём привычном виде – с ног до головы весь в снегу. Про ножовку не сказал ни слова, а спустя пару дней вообще про неё забыл и больше не вспоминал. Тем более, что после того неудачного дня метели мели, снега ещё привалило, от наших следов не осталось никаких следов.
Прошло недели две – не меньше. Может, три. Опять с другом гуляем на улице, но теперь уже около нашего дома. Отец приходит с работы, спрашивает меня:
– Тебе ножовку отдавали?
Я не сразу врубился:
– Какую ножовку?
Отец строго на меня смотрит:
– По металлу.
Пытаюсь врать:
– Не знаю...
Отец говорит:
– Я спрашивал у дяденьки почему он не несёт мне ножовку, он сказал, что тебе её отдал и наказал принести.
Виновато опустил глаза вниз:
– Ага, отдал.
Отец допытывается:
– И где она?
Хлюпаю носопырками:
– Я её сломал.
Отец продолжает меня пытать:
– Ну, сломал и сломал. А ножовка-то где?
Удивлёнными глазами посмотрел на отца:
– А зачем она? Она же поломатая!
Отец невозмутимо отвечает:
– Неси поломатую, я её сделаю.
Я киваю вдаль:
– Она там – в снегу.
Отец строго наказывает мне:
– Никуда не уходи, щас пойдём – покажешь где.
Зашёл в дом, переоделся, на ноги обул валенки. Взял лопату и мы пошли откапывать сломанную ножовку по металлу.
Пришли на место, показываю:
– Вот тут.
Отец начинает копать снег, но ничего не находит. Копает рядом – опять ничего. Отступил в сторону – снова безрезультатно. С другом смотрим – ну вроде бы вот тут спрятали, а её почему-то нет. Может, её кто-то забрал?
Сделав с десяток раскопок, отец прекращает поиски:
– Домой придёшь, получишь от меня.
И ушёл. Я остался стоять с другом на месте перерытого снега. Настроения идти гулять уже нет, но и домой возвращаться тоже не хочется. Но сколько времени не тяни, а солнце всё равно упало за горизонт, наступил вечер и надо идти домой. Приготовившись к неотвратимому наказанию, нехотя поплёлся навстречу худшему.
Отец смотрел телевизор и к моему немалому удивлению он ни разу не заговорил про ножовку. Коли ему не надо, то мне тем более незачем о ней вспоминать. И действительно, отец словно забыл про ножовку, впредь более не проронив ни слова о ней.
Время идёт, солнце по небосводу гуляет всё выше и выше, воробушки чирикают громче и веселее, с крыш закапала капель. С каждым днём снег становится всё более и более «ноздреватым», толщина его покрова заметно убывает.
Опять с другом не ищём лёгких дорог, пробиваем себе путь в талом снеге. «Вездеходим» через место былых раскопок и... вдруг видим ножовку по металлу со сломанным полотном! Лежит она себе спокойненько на оттаявшем снеге в стороне от тропинки. Вокруг неё ямы – результат неудачных поисков. Получилось так, что буквально на полметра ошиблись и потому не нашли её.
Хватаю ножовку и не медля помчался домой по тропинке. Забегаю домой:
– Пап, я пилу нашёл!
Отец обрадовался:
– Нашёл – молодец!
В считанные минуты на моих глазах отец заменил обломки на новое полотно и ножовка снова готова к работе! Эх, надо было сразу принести её домой, а не прятать в снегу. Но я же тогда не знал, что она так легко и быстро ремонтируется.