О моноспектакле Никиты Обелкина «Почему люди не рыбы» («Быстрый театр», Тверь)
Страдание человеческое… Что может оправдать его? Что искупить? Как жить, если чудовищная случайность отобрала самое дорогое? За что уцепиться, чтобы выжить? Да и стоит ли...
Ответов на эти вопросы не существует. Банальности типа «Бог терпел и нам велел» оскорбительны, а смысл страданий невинных ускользает, и мочи нет терпеть этот мир, где жизнь может оборваться в любой момент, и человек бессилен что-либо изменить…
К Богу у человека всегда много вопросов. Пьеса Вероники Пирожковой, ученицы Николая Коляды, написана в апреле 2022 года — именно в то самое время, когда люди стали задавать их все чаще. Именно к Богу, которому раньше верилось, на которого уповалось. Используя монологическую форму, автор задает все эти вопросы, вкладывая свою боль от невозможности что-то изменить. Драматург берет ситуацию обыденную, частную, но боль от этого не становится меньше.
«А веруете сами-то? Сами-то веруете? А может быть и нет? Может быть, это просто ремесло у вас такое. Как вот те – офисные. Приходят каждый день, работают. В офисного своего бога не верят. Кто бы он там ни был. Ненавидят свою работу, а все равно ходят – потому что деньги. И вы так же. Потому что деньги. Потому что вместо трудового кодекса – священное писание. А трудовой договор вы подписываете? Или у рабов божиих нет прав? А собеседования у вас как проходят? У вас тоже спрашивают, кем вы видите себя через пять лет? А вы кем себя видите? Я вот себя никем не вижу. Не вижу. Внутренняя слепота у меня. Ослеп я. Оглох».
Рациональных ответов на эти вопросы не существует. Но именно с ними, проклятыми, мучительными, неотвязными, приходит человек к Богу. К священнику. Обычный, маленький человек, которых миллионы — хоть пруд пруди. Приходит озлобленный, задыхаясь от ярости. Случайно в автокатастрофе погибают жена и дочь — и жизнь обрывается. Душа умирает. Человек ест, пьет, работает, но мечтает об одном: умереть. Потому что дальнейшая жизнь ему не нужна.
Герой пьесы приходит к священнику. Священник безмолвствует. Молчит на протяжении всего кощунственного горестного монолога — исповеди души, сгорающей в своих страданиях. Это очень сильный ход — молчание. Молчание, о которое разбивается боль утраты. Молчание, не оспаривающее, не возмущенное. Молчание принимающее. Молчание понимающее. Молчание Бога, отдавшего свою жизнь за людей.
Но человек не зря пришел в храм. Он орет, ругается, но бессознательно совершает телодвижения верующего: то замирает в позе распятого, то бухается на колени, то неистово кладет земные поклоны. Это очень интересный режиссерский ход: показать, как дух человеческий рвется к Истине в тот момент, когда душа эту Истину разрушает. Покаянная жестикуляция внутренне приближает его к раскаявшемуся разбойнику: «Помяни меня, Господи, в Царствии Твоем...»
То, что невозможно объяснить и принять, переживается сердцем. Душа перерождается, освещается внутренним светом любви и сострадания — происходит чудо. Неуловимое, необъяснимое словами прозрение. Словно закончился дурной сон, и все звериное ушло вместе с ним. Возрождается человеческое, - то, что так нуждается в Боге, Любви, Свете. То, что нуждается в жизни.
Режиссер Татьяна Ручкова нашла удивительно точный и верный способ показать глубину страданий человека: актер рассыпает перед собой разноцветные кубики Лего, которыми играл с погибшей дочкой. На них невозможно смотреть без слез. Разноцветный детский мир, разрушенный, праздничный, беззащитный — живая саднящая рана, которая вряд ли утихнет когда-нибудь…
Актер Никита Обелкин играет навзрыд, страстно, негодующе, глубоко окунаясь в переживания своего героя, в его страшное горе. Мечется по сцене, как по клетке, переходит от непристойной грубости к высокому страданию человека, который жаждет умереть, а умереть не может. Простой парняга, раздавленный несправедливостью случая, громадностью потери и невозможностью, бессмысленностью отмщения.
И потихонечку он, рукастый хороший парень, на которого обрушилась непосильная ноша, начинает конструировать свою будущее, выстраивая из разноцветных кубиков жизнь. Жизнь, которая начнется с починки храма, а кончится постройкой высокой лестницы в Небо — туда, где отрется любая слеза. Туда, где жизнь не кончается никогда. И этот кропотливый труд делает его великим.