Ольга Ивановна привыкла все делать на бегу. Бегом на работу, бегом с работы и в магазин. На бегу поздороваться с соседями возле подъезда или лифта. Торопливо проходя мимо лавочки, очередной раз кивнула головой, пробурчала торопливое “здрасти” соседу. Краем глаза заметила, что совсем не по погоде одет мужчина. Резиновые китайские шлепанцы на босу ногу. Майка невнятного цвета. Мастерка из советской юности.
Остановилось. Что-то дрогнуло внутри.
- Петрович, что случилось? Минусовая температура по вечерам, а ты раздет. Простудишься, кто лечить будет?
- Да кому я нужен! С женой поругался, выгнала из квартиры. Угомониться, назад попрошусь. Ей нет дела до моего здоровья. Заболею и умру! Так ей и надо! Некого пилить будет.
Ольга Ивановна задумалась. Чужая семья- потемки, но негоже человека, раздетого на улице оставлять. Бывший муж, когда уходил, забрал хорошие вещи с собой, оставил много ненужного. Рука так и не поднялась отнести вещи на помойку, жалко.
Ольга Ивановна поднялась к себе в квартиру, открыла шкаф, вздохнула. Взгляд упал на толстый свитер бывшего, сложенные майки. Ботинки старые, но вполне приличные, пылятся в углу. Сгребла все подмышку. Спустилась на лифте вниз, вышла к подъезду. Сидит, бедолага.
- Петрович, это тебе, утепляйся.
Мужчина смутился, рассыпался в благодарностях:
- Ивановна, удружила, спасибо. И одела, и обула! Век не забуду! Спасительница!
Потянулся руки целовать. Женщина брезгливо спрятала кисти рук за спину.
Сосед натянул на себя все и сразу:
- Точно теперь не замерзну. Пережду пару часиков, попрошусь домой, моя то жалостливая, пустит. Только пусть утихомириться.
Холодно стоять и слушать душевные излияния асоциального элемента, Ольга Ивановна попрощалась, пошла домой. В спину прилетело:
-Откуда вещички то мужские у тебя?
- От бывшего остались,- скупо ответила женщина и удрала к себе.
Через несколько дней, поздним вечером, Ольга Ивановна снова бежит домой.
В темноте раздается голос:
-Соседушка, здравствуй. Чего-то ты не здороваешься?
Ольга оборачивается и ахает. Петрович выглядывает из-за бетонной стенки козырька, голос дрожит, руки трясутся от холода.
- Жена снова выгнала из квартиры, в чем был. Может подкинешь чего утеплиться?- жалуется мужчина.
-Жди.
Ольга вбегает в квартиру, открывает шкаф. Из вещей бывшего только куртка осталась. Нечего жалеть. Достает куртку. Что же на ноги ему придумать? Ничего не осталось.
На полочке лежат розовые вязаные тапочки. Мама Ольги, пока была жива, вязала для дочки домашние тапочки-носочки. Теплые. Толстые. Из хороших шерстяных, еще советских ниток. Ольга и не носит их, в квартире тепло, лежат как память. “ Нечего жалеть, там человек замерзает”- решительно берет тапочки с полки. Выносит куртку и розовые вязаные тапки соседу.
- Ивановна, спасительница моя! Век не забуду!- рассыпается в благодарностях мужчина.
Пришли выходные. Ленивые и тягучие. Ольга открывает холодильник- пусто. Надо собраться с силами, хотя бы в магазин сходить. Медленно и неспешно собирается на улицу, выходит. Спокойно бредет по улице. Замечает компанию мужчин возле магазина. О, там и сосед-бедолага , руками машет, громко что-то рассказывает, во все горло ржет.
- Эта дура, смотри как приодела меня, куртка отличная, правда? А ботинки? Класс! Нормально ее обманул, да? Только последний раз смотри какую дичь притащила, розовую, мне, мужику.
Сборище мужчин начало весело перебрасывать друг другу те самые тапочки, любимые, которые мама связала.
У Ольги Ивановны потемнело в глазах. Она подскочила к хохочущим мужикам, выдернула тапочки. Зачем-то погрозила розовым комком в руке разом замолчавшей компании. Развернулась домой.
Слезы наворачивались на глаза. Ольга отдала самое ценное, память, нуждающемуся человеку, а за спиной получила обсуждение и осуждение.
С этого дня перестала здороваться с соседом. Для себя сделала вывод- отдавать можно лишь то, о чем потом не будешь жалеть.
А вы отдавали вещи нуждающимся и потом жалели об этом? Поделитесь в комментариях.