Человеку, заменившему мне отца, посвящается
Золотые руки у Вовки Селятицкого. Даже не так – золотая голова, а руки мастеровитые и послушные главнокомандующему. Не к ветренным нашёптываниям с песчаного берега Ордушки прислушиваются, не к вечному зову пацанов мяч погонять на пустыре возле «горелого» магазина, а к неслышному голосу погодка-изобретателя, который от самого рождения, что-то крутит-вертит в ладошках, пуская пузыри и выплёвывая безвкусную соску. Чуть повзрослев, едва научившись вставать в деревянной кроватке, он принялся хвостом целлюлозного попугая чертить на стене только им вдвоём понятные эскизы газогенераторных турбин и планеров. Видимо, сказывалось далёкое родство с Дедалом и шапочное знакомство с Платоном. Да и выбор пернатой кисти для рисования о многом рассказал бы пытливому наблюдателю, окажись он поблизости. Но папа и мама, открывая угольные пласты где-то под Киселёвском, посильно помогали фронту в столь трудное для страны время, а кубанская казачка Савельевна, беженка и сирота, принятая в дом Георгием Александровичем и Клавдией Дмитриевной как родная, была далека от вдумчивого философского осмысления происходящего. Брала в натруженные руки влажную тряпку и стирала дурно пахнувшие настенные наброски. Ну не кровью же покакавшему ребёнку чертить?!
Так и рос Володька, взрослея со всей страной, от победы к победе. Родина отстояла половину Европы от порабощения тьмой, папа и мама открыли Карагайлинское месторождение, а сам Вовка научился чертить радиосхемы пером и синими чернилами, а Савельевна по-прежнему оставалась самой лучшей поварихой. И совсем не скучный кружок радиолюбителя, думала золотая голова, отгоняя резким выдохом дымное облачко испарившейся канифоли. Володька сейчас занят пайкой детекторного радиоприёмника, схему которого, после недолгого диспута с голосом, решили упростить, но не теряя при этом в качестве приёма.
Но это всё детские игры, нащупывание подхода к более серьёзным прорывам. И здесь не лавры первооткрывателя и изобретателя важны, хотя и не без таких мечтаний с улыбкой на лице засыпал соискатель. Что греха таить, не раз его руку пожимали, как равному, Попов, Эдисон, Фарадей. Максвелл и Яблочков подолгу беседовали с одарённым молодым учёным, восхищённо цокая языками. Имея таких покровителей, наплевать и растереть на «тройку» по физике. Заручившись небесным одобрением, можно и «два» по поведению задвинуть подальше в угол. Всегда найдётся крючкотвор готовый костьми лечь перед локомотивом технического прогресса. Близок противоположный берег, но не умея плавать даже по-собачьи, мыслитель уже какой день ищет способ одолеть преграду. Лодка, плот – отметены за первобытной древностью. Надувной матрас – это уже современно, но при первой же попытке переправиться, Вовка потянулся за кувшинкой и оказался под матрацем. Не успев крикнуть: «Эврика!», ошалевший от ужаса пацан отыскал в долгом ящике дремавшие навыки по скоростному плаванию, и, обгоняя северо-восточный ветерок, выбросился на песчаный пляж. Наблюдая, как мальчишки весело штурмуют надувное плавсредство посреди реки, Володька стал искать в другом направлении. Чайки с Оби залетают и сюда, что им несколько сухопутных километров. В золотой голове раскрутились невидимые маховики, защёлкало реле, резисторы-стрелочники перекрыли доступ всем второстепенным мыслям, и на посадочную полосу между двух полушарий, покачивая огромными крыльями, опустилась та самая, единственно нужная — надо строить «дрынолёт»! Не кричащий о себе свежеокрашенный фанерный планер с мотором от мопеда, а неброский, закамуфлированный под вязанку жердей, дрынолёт. Вот когда аукнулись начальные разработки и эскизы газогенераторной турбины! Неподъёмное дело, поспешил бы объявить знакомый нам крючкотвор, но голос, перекинувшись с Дедалом и теперь уже с тамошним аэрокосмическим инженером Рене Лорином, вернулся к концепции первого в мире прямоточного реактивного двигателя. Подкупала простота и доступность необходимых материалов. Володька покивал золотой головой, запоминая спецификацию двигателя, и принялся к поиску необходимых узлов. Ржавое ведро без дна нашёл возле курятника, с банками из-под тушёнки пришлось повозиться – консервным ножом вырезал у каждой дно, затем с третьей или какой-там попытки все семь плотно загнал в ведро, и получил вполне тяговитое сопло! Медные трубки от древнего холодильника тоже нашли своё место. Оставалось насыпать негашёной извести в двойной полиэтиленовый пакет, но это уже завтра, на сегодня достаточно… Володька удовлетворенно оглядел дрынолёт у стены рогоза: связка жердей, с торца торчит ведро с жестянками, медные трубки в вечерних сумерках и знающий не разглядит… Сдерживая нетерпение, поднялся на высокий берег в Лунёвку, окинул взором широкую речную пойму, и отправился спать.
Ох и виражи выделывает резвый дрынолёт! Сжимая ногами деревянные бока, Володька тянет на себя рычаг управления, ручка от мясорубки вот-вот вырвется из крепко сжатых ладоней. В следующий раз верхонки надену, думает покоритель воздушной стихии и закладывает мёртвую петлю. Опять недодумал, — упрекает конструкторский гений Володька, едва не потеряв одну из жердей фюзеляжа. Глянул на бурлящую известь, прикинул, что хватит долететь до Оби и вернуться к посадочной площадке. Слева над Обью вставало солнце, пересчитывая розовые волны мощной сибирской реки. Попробовал посчитать и малец, да разве на такой скорости успеешь… Да и каникулы летние не для арифметики!
20.03.2024