Весь наш подъём на гору я успокаивал жену тем, что обещал нам комфортный спуск: без напряга и одышки окунуться в атмосферу самых лучших и эксклюзивных горных пейзажей. Сверху открывался живописнейший вид. Мы спускались по самому гребню: по левую руку от нас было Черекское ущелье, по правую – одно из ущелий Метегена, в котором брала своё начало горная речка Галияшсу.
Волшебные ступенчатые слоистые известняки террасами и уступами образовывали бесконечный калейдоскоп красивых видов, сочетаясь с сочной травой лугов, лесами и рыжими скалами противолежащего Ликорана. Ничего более красивого, чем этот вид, мне объективно не встречалось ранее. На альпийских лугах, а эти края местные любят назвать «Суганские Альпы», вдалеке паслись сотни животных. Эта часть горы принадлежала уже другому фермеру, который, помимо лошадей, занимался ещё и коровами. На нижних долинах были видны стада яков, видимо, там хозяйничали ещё более романтично настроенные чабаны. Чтобы держать коров – требовалось на зиму уводить их в укрытие, а для этого нужно было использовать широкую тропу или дорогу, более-менее пригодную для внедорожника.
Сверху мы видели какую-то дорогу. Горы научили нас тому, что многие вещи вблизи оказываются совсем не тем, чем кажутся издалека. Например, сверху нам казалось, что ниже нас будет ожидать ещё один крутой подъем и Маша уже мысленно настраивала себя на этот тяжёлый труд, но, когда мы приблизились к тому месту, оно оказалось спуском, а не подъемом, просто более пологим, чем до этого. Такой вот обман перспективы, который иногда встречается и на локальных участках, где людям кажется, что вода течёт вверх по склону.
На гребне попадались довольно узкие участки, на которых Маше было страшно, я успокаивал её тем, что мы по подобным местам уже проходили несколько раз, когда ходили на вершину, только тогда вокруг всё заволакивал туман. Здесь облаков уже не было, и полуторакилометровая высота по обе стороны от гребня пугала Машу и она очень переживала за десятилетнюю Свету. Девочка, к тому же, увидала внизу табуны лошадей и, то и дело норовила отбиться от нас и побежать с ними знакомиться.
На фоне окриков и догонялок мы вышли на офигительную поляну над пропастью, к которой волшебные виды были ещё ближе. Кругом росли оранжевые маки, мы сняли рюкзаки и устроили фотосессию.
Затем по траверсу стали спускаться к вытоптанному месту с лошадьми и коровами, мне казалось, что оттуда можно будет заметить дорогу или тропу, которая упростит нам дальнейшее продвижение. Нас заметили. Группы по 10-15 лошадей курсировали вокруг нас, самая смелая пара жеребцов подошла довольно близко. Я пошутил и назвал их переговорщиками, как будто остальные выбрали их, как самых представительных, и подослали к нам, узнать, что мы такое. В некоторых табунах были и беременные кобылы, и жеребята. Они несколько раз пробежали мустангами, прямо перед нами, и басистая дробь лошадиных копыт мощно отозвалась внутри наших тел и под нашими ступнями. Я словно погружался в атмосферу книг про кавалерию или в фильмы про прерии дикого Запада. Современный человек настолько оторван от реального мира, что даже напрямую испытывая сильные эмоции, всё равно стремится вернуть себе зону комфорта, воспринимая всё через призму массовой культуры. Человеку трудно выйти из «лона цивилизации», потому что наше сознание и есть часть этого «лона», из которого нам не дано вылезти окончательно.
Более активными, чем лошади, были коровы. Они сбились в стадо около 30 голов и стали нас преследовать. Света испугалась не на шутку. Впоследствии мы узнали, что они хотели получить от нас соль. Фермер, когда приходит в горы, даёт коровам лизать камни соли. А пока, не зная, чего от нас хотят (соли всё равно у нас не было), я шёл медленно, задерживая стадо, а Маша со Светой уходили вперёд, сохраняя дистанцию. Когда я кричал на коров или махал руками, они ненадолго останавливались в ступоре, но потом всё равно медленно продолжали приближаться, а если я поворачивался спиной, то они даже переходили на лёгкую рысь. Так мы миновали озерцо с грязной коровьей водой, перешли через ручеёк и оставили коров по ту сторону низины с грязью, сами при этом тоже изрядно перемазались. Дальше уже была дорога с глиной, местами раскисшей от прошедших дождей.
К хорошему привыкаешь очень быстро, и дорога тоже начала доставлять некоторые трудности: появилась влажная жара, у нас почти закончилась вода, пальцы ног от непривычной постановки ступней на спуске начинали уставать и болеть, особенно у Маши. После часа такого спуска жена поинтересовалась у меня какое расстояние осталось пройти до коша, который я видел на карте до этого. Я ответил, что не знаю. Тяжело предугадать расстояние там, где дорога петляет серпантинами и растительность закрывает видимость: может один поворот дороги остался, а может двадцать. Её это начинало сердить – сказывалась усталость. На начальной стадии походных распрей мы-таки заметили хозяйственные постройки.
На полянке перед полноценным частным домом мужчина чинил машину – Ниву Шевроле, на земле лежали детали двигателя. Я подошёл поздороваться, нас пригласили на чай с домашним ароматным сыром. В доме были фермер с супругой, мы с ними поговорили, узнали последние новости о том, что пока мы были в горах без связи, не задумываясь о новостях, ЧВК «Вагнер» заняли административные здания в Ростове и движутся к Москве. Семейная пара фермеров очень переживала по этому поводу, а мы с Машей на волне похода и единения с природой поверхностно вникали в суть происходящего и порешили, что всё обойдётся относительно благополучно. Так оно и случилось, в итоге.
Мужчина предложил нас подвезти до гостиницы. Пока мы спускались, то в интернете Маша забронировала нам номер на Верхнем Голубом озере. От коша по дороге туда было всего около трёх километров. Мимо этой гостиницы мы проезжали с нашим первым таксистом, плохо разбиравшемся в местности. Пока мы ждали, чтобы фермер собрал двигатель и завёл машину, Света успела сходить в хлев к телятам и, как всегда, долго не хотела оттуда уходить. Я настойчиво предлагал горцу деньги в благодарность за поездку, но он наотрез отказался брать, отвёз нас бесплатно. Видавшая виды лёгкая Нива без труда одолела дорогу до асфальта и дребезжа остановилась на стоянке возле ворот гостиницы.
Верхнее Голубое озеро – туристическое место. Там были стриженые газоны, новые европейские коттеджи, автобусы с туристами, очередь на фото с надписью я люблю … и вот это вот всё. Женщины в вечерних платьях мусульманского колорита, официанты с бабочками и тут выхожу я в грязных берцах и с рюкзаком на 120 литров, ну, что поделать: КБР – регион контрастов. Цена на номер оказалась выше, чем я думал для такой местности, 7 тыс. Чтобы отдохнуть, переварить впечатления и хоть как-то набраться сил на ещё один поход по Суганскому ущелью, мы остановились в номере на два дня. Об этом в следующей части.
#КБР #Балкария #Метеген #Кавказ #ГолубыеОзёра #поход