В тринадцатый дом никто не хотел заезжать. То ли сказывался номер, то ли дурная слава, то ли то, что никто не хотел спать там, где, при невыясненных обстоятельствах, погибли трое: муж, жена и их ребенок. Полиция преступников не вычислила. Дом приобрел дурную славу. Все сомневались, были ли какие-то преступники, или жильцов погубило нечто куда более зловещее…
Все боялись.
Тамара, наследница имущества, находилась в Санкт-Петербурге, и чисто физически не могла жить в двух местах одновременно. Так что ей этот дом… как балласт.
Чтобы все впустую не пропадало, она решила искать уж не покупателей, а хотя бы арендаторов.
Но и смелые постояльцы не выстраивались в очередь. Все боялись.
- Почему не продашь соседям? – муж нервничал, что Тамара туда часто летает, он скучал по ней и переживал.
- Каким? У Соколовых своей земли полно. Тридцать пять соток. Копать – не перекопать. Они и так половину уже не засаживают, а травой засеивают, потому что сил нет. Аксеновы скупили землю у Бурундуковых. Им расширяться некуда, да и потратились уже. Кому продавать? Ивановым, которые, кроме как бутылку, ничего и не покупают?
- Продай Соломиной. У нее земли немного. Дом и сад. Она твои двадцать соток пустит в дело. Посадит свеклу с морковкой. Или баню поставит. Или пруд. Карпов туда запустит и будет ловить. Уверен, ее это предложение заинтересует.
- Соломина про мою семью такое говорила, что я ей и предлагать не буду. Обойдется.
- Когда Роза погибла, то Елена пришла к тебе выразить свои соболезнования…
- Я и слушать не хочу о том, как соседка, Елена Соломина, которая всех нас ни во что не ставила, пришла, чтобы пособолезновать мне из-за сестры. Роза материнский капитал вложила в эту землю. Думала, что будет там детей растить, стареть… И погибла. То, что Елена пришла с соболезнованиями – это ложь. Она мою семью всегда ненавидела. Как наши родители поселились в поселке, так пакостить и начала. А уж, когда Роза своей семьей обзавелась и дом рядом с ней купила, то Елена вообще здороваться перестала. Мозолили мы ей глаза. Конечно, сейчас она раскаялась и одумалась, когда Розу уже не воскресить, но я с этой Еленой никаких дел иметь не намерена. И я ни капли не жалею, что уехала в Санкт-Петербург и осела здесь, а не осталась прозябать в этом селе, где тебя обсуждают все, кому не лень. А то еще и пакостят…
Потом Тамара сбросила цену на дом, и покупатели нашлись. Тоже семейная пара, правда, без детей. Лиза и Коля. Они приезжие. Про дурную славу дома слыхом не слыхивали. А, когда милые соседи им обо всем поведали, то не испугались. Призраков и магии не существует. Это все предрассудки. Трагедия, конечно, там произошла, но вряд ли она имеет отношение к чему-то необъяснимому, что за гранью человеческого понимания.
Тамара укатила в Санкт-Петербург. Уже насовсем.
- Тут побелим, тут подшаманим, тут покрасим – и будет конфетка, - Коля не хотел никого нанимать, никакую бригаду, да и деньги молодая семья экономила, потому сам взялся за ремонтные работы.
Когда бумажная волокита закончилась, он, наслаждаясь деревенскими красотами, вскарабкался на крышу гаража, пристроенного к дому, чтобы ее подлатать. Лиза осматривала владения: где высаживать цветы, а где поставить качели.
- Вы Петрухины?
- Петраковы.
- Ой, как стыдно… Извините. Я про вас слышала только отдаленно. А я – Елена. У меня дом через забор от вашего. Не сам дом, а мой участок. До дома-то надо пройтись, хоть участок и небольшой, но пройтись надо… Будем соседями! С Тамарой мы как-то не подружились, потому я не расстроена, что она дом продала. Но с вами, надеюсь, подружимся.
Почему не подружились?
Лиза пожала руку Елене, и очень хотела спросить, какая кошка пробежала между соседкой и предыдущей хозяйкой, но посчитала это грубостью.
- Мы открыты к новым знакомствам, - произнесла Лиза, - Мы недавно сюда переехали, мы новички, а новичкам тяжелее адаптироваться… А вы давно здесь живете?
- С 1903 года.
- Что? В каком смысле?
- Не я сама, конечно, а моя семья. Мой прапрадед был из крестьян, но смог подзаработать немного денег. Он сам избу построил. Потом изба превратилась в огромный бревенчатый дом, над чем постарался и прапрадед, и его сын, и мой дед. Дом разрастался. В 20-х годах прошлого века семья была огромной, но потом… кого арестовали, кто пропал, кто уехал… Сейчас одна я здесь. Мама ушла в лучший из миров. И все, семья пропала.
- Соболезную…
- Не нужно, - улыбалась Елена, - Дела давно минувших дней. Я рада, что у меня есть своя земля. Я не смогла бы привыкнуть к квартире.
Про привидений Лиза не сказала. В доме не было ничего страшного. Предыдущие хозяева сделали ремонт в основных помещениях, что существенно облегчало Лизе с Колей работу, и радовало их, когда садились ужинать. Современный дом. Жутких подвалов, завешенных паутиной, нет. Подвал, в смысле, есть, но он ухоженный и хорошо освещенный.
- И почему все стороной обходят этот дом? – спросила Лиза, когда они ложились спать, - Монстры тут по углам не завывают. Даже половицы не скрипят.
- Из-за той семьи.
- Наверное, это утечка газа… Или наследственное.
- Что “наследственное”? Они втроем тут… из-за чего-то наследственного? Не смеши. Но это должно волновать полицейских, а не нас, - и он уснул.
А Лиза думала.
Когда она проваливалась в прекрасный сон, то отчетливо расслышала шаги над головой. Будто на чердаке, над вторым этажом, ходит кошечка или собака, например, породы шпиц, кто-то невесомый и незаметный. Лиза оглянулась на мужа, который похрапывал и спал беспробудным сном. Ей показалось? Движение на чердаке не прекращалось. Кто-то невесомый бродил над ними. От этой жути Лиза онемела и залезла под одеяло с головой.
- Это доски ходят ходуном и поскрипывают, и ветер завывает… Стоп. А почему они ходят ходуном?
Лиза вылезла из-под одеяла.
Все страшилки, рассказанные местными жителями, приобрели яркие оттенки и реальные формы.
Лиза откинула одеяло, слезла с кровати и отправилась к лестнице, которая проходила через все три этажа в доме – с первого до чердака. Когда ее шаги и свет электрических ламп нарушили хрупкий покой ночного дома, то шорохи на чердаке прекратились.
Лиза вернулась в спальню и, подоткнув дверь кочергой, уснула.
Не было у них ночей без приключений.
То шаги на чердаке, которые Коля объяснял тем, что это “естественные звуки частного дома”, то рассыпанная манка, то кошка, как-то попавшая в подпол, хотя там даже продухи слишком узкие, чтобы туда влезла взрослая кошка. То тени на стенах… Которые Коля не видела.
Будто кто-то их отсюда хотел прогнать.
Но Лиза не чувствовала страха. Просто не чувствовала – и все. Как, если бы это было не нечто сверхъестественное, а кто-то знакомый.
Когда она впервые проснулась посреди ночи и услышала шаги, то, конечно, перепугалась, но потом… Потом она уже не реагировала на этих незнакомых кошек и на тени в доме. Она помнила, что этого дома боялись все соседи, но не считала, что это серьезно. Если в доме что-то и живет, то оно безопасно.
- Будешь какао? – спросила Лиза ранним утром у мужа.
- С сахаром.
Какао и так сладкий, но он просил с сахаром. Лиза достала кружку, налила туда кипяток, а потом добавила ложку сахара, как делала это всегда. Она заметила, что на столе нет никаких печенюшек, и отогнула шторку, чтобы взять печенье, спрятанное на подоконнике, но ужаснулась и отпрянула… На запотевшем стекле, вырисовываясь на тонком окне, проявлялся рисунок птицы, улетающей из гнезда. Нарисовано допотопно и примитивно. Не художественно. Птица явно стремилась поскорее взлететь, чтобы сбежать из того места, в котором она жила. Через несколько минут, когда Лиза обдумала все и привела к окну мужа, рисунок уже исчез, слившись с каплями, стекающими с запотевшего окна.
- Надо уехать, - сказала Лиза.
- Куда?? Чего??
- Отсюда уехать. Я знак видела. Птицу, которая улетает отсюда.
- Знак? Или это окно плохо помыли? – муж тот еще скептик.
- Это предзнаменование! Птица, которая улетает отсюда! Это не могло быть совпадением. Нам надо уезжать! Я просто чувствую, что нам надо уезжать!
- Это предрассудки. Но, если честно, то я уеду. Меня попросили побыть экспертом в филиале во Владивостоке. Я уеду ненадолго.
- Ты меня здесь не бросишь одну…
- Лиза, у меня работа… Что, нам из-за глупых предрассудков теперь деньги не нужны?
Коля улетел. А тот рисунок, что Лиза увидела на стекле, не давал ей расслабиться и отдохнуть. Она знала, что видела. Она не верила в мистику. Но, если это все-таки мистика, то существо, которое обитает в их доме, не желает ей зла. Иначе бы не пыталось предупредить. Вот только – о чем предупредить?
- Лизонька, девочка моя, - Елена принесла щи. Наваристые, как умела стряпать только она, и с мясом… Аромат… М-м-м… Не передать словами…
- Я тут, - откликнулась Лиза с чердака. Там она пыталась найти что-то от прежних хозяев.
- Чего ты туда полезла? Лучше поешь.
- Конечно.
От супа Лизу клонило в сон. Она боролась со своим желание прилечь, но сон уверенно побеждал. Она посмотрела на соседку, которая была так мила, что принесла ей готовую еду. Соседка улыбнулась. Но не так, как улыбаются люди, которые радуются, а так, как улыбаются люди, которые предвкушают, как победят в какой-то страшной игре.
- Спи-спи… - говорила Елена.
- Что вы туда подмешали? – спросила Лиза. Она все поняла. Очевидно же.
- Кое-какую смесь.
- Ту, что подмешали и прежним жильцам? – Лиза собирала в кулак все свои силы, чтобы не спать. Не спать и не падать. Она опиралась на трюмо и трясла головой, пытаясь взбодриться, чтобы ее веки не закрывались сами по себе.
- Нет. У них были подберезовики. Вернее, они думали, что это подберезовики. И никто из них не успел вызвать “скорую”.
- Там же был ребенок… - Лиза сползала по стеночке, - И как вы это сделали… Как вы ходили по чердаку… Как нарисовали птицу…
- Нигде я не ходила и ничего не рисовала, - сказала Елена, - Ты сейчас заговариваешься. Спи. Ты уже никогда не проснешься.
- Зачем вам это? Из-за дома?
- Дом мне не нужен. Мне нужно то, что под ним. Тут мой прапрадед, в 1920-х годах, закопал чемоданчик с золотыми монетами. Ты хоть понимаешь, какие они теперь ценные? Надо снести дом, чтобы чемодан откопать. А мне не дали его снести! Прапрадед никому не сказал о сокровищах, и землю продали! У нас было много соток, несколько домов… Мы продали часть… Когда я нашла его письмо, то сразу захотела выкупить дом… Но никто не согласился. А сказать, что тут закопано состояние, я не могла. Сама понимаешь, почему. И я избавилась от предыдущих покупателей. Как избавлюсь и от вас. Уверена, что следующие будут сговорчивее. Где твой муж? Скоро он вернется? Хотя его все равно ожидает такая же участь.
Лиза засыпала на досках, когда деревянная балка, что была отлично закреплена, свалилась на Елену, и женщина потеряла сознание прямо в проеме, в котором стояла. Лиза отправила сигнал о помощи, дотянувшись до телефона.
Ее откачали.
Елену – нет.
Когда вернулись домой, супруги перекопали все, подняли все булыжники и коряги, перевернули вверх дном подвал, которые пролегал подо всем домом, но все безуспешно. Если чемоданчик и был, то кто-то, умный и молчаливый, его выкопал, а потом уехал.