КИЕВСКИЙ ПРОВИНЦИАЛ
Подобно чеховским трём сестрам, он был готов повторять: «В Москву, в Москву, в Москву!» В 1910 году начинающий киевский литератор Александр Вертинский с 25 рублями в кармане отправился покорять первопрестольную. Артист назвал её «городом моих надежд».
«Москва была пёстрая, цветастая, шумная, не похожая ни на один город в мире. Не любить её было невозможно. У неё было своё, неповторимо-прекрасное, необычайно душевное бытовое лицо».
Поначалу город встретил чужака неприветливо. Лишних денег не было, жил Вертинский впроголодь: два раза в день кипяток без заварки и сахара да ломоть ситного хлеба.
Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был для тех, кому жить тяжело.
А искусство моё, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло.
Жизнь наладилась, когда неожиданно нашлась старшая сестра Надежда, ставшая актрисой. Они много лет ничего не знали друг о друге. После смерти родителей осиротевших детей взяли на воспитание сёстры матери: Надю увезли в Ковно, а Саша остался жить в Киеве. Мальчика уверили в том, что его сестра умерла.
Разлучённые в детстве близкие родственники встретились снова уже в Москве. Поселились в Козицком переулке, в доме Бахрушина. Сняли скромную квартирку, наняли кухарку, которая убирала комнаты и готовила обед.
Надежда много гастролировала, уезжала в длительные поездки, поэтому в Москве подолгу не жила. Вот что вспоминал Илья Шнейдер в «Записках старого москвича» о её выступлении с заезжей опереттой: «Состав труппки был сборным и, кроме талантливой примадонны Вертинской, оперетта силами не блистала. Вертинская, высокая, красивая блондинка, с тёмными глазами и бровями, с прекрасной фигурой, приятным, не очень большим голосом и несомненными драматическими способностями, выделялась на общем сереньком фоне…
Иногда после оперетты давался дивертисмент, в котором участвовал, как рассказчик, нескладный верзила, почти мальчик, Александр Вертинский, брат примадонны, выступавший с одним и тем же «номером» и в слишком коротких для его длинных ног брюках».
По словам Ильи Ильича Шнейдера, Надежда жила в фешенебельной гостинице «Люкс» на Тверской, тогда как Александр снимал за 5 рублей в месяц комнатку около Страстной площади.
С наступлением осени оперетта закончила свои спектакли, а Вертинский поступил в труппу театра миниатюр, которым руководила Мария Александровна Арцыбушева. Одним из самых успешных его номеров была пародия на танго. Балетная пара Крюгер и Валли танцевала, а после выходил Вертинский и довольно бесцеремонно их вышучивал.
С 1912 года Вертинский снимался в кино, преимущественно в ролях второго плана и эпизодах. Его кинокарьера началась на знаменитой студии Александра Ханжонкова. Актёрским дебютом стала картина «Чем люди живы» по рассказу Л.Н. Толстого, где ему досталась роль провинившегося ангела, посланного на землю, чтобы посмотреть, как живут люди. Персонаж, которого предложили сыграть Вертинскому, спускался с небес в зимнюю стужу обнажённым, с одними только крыльями за спиной. Во время съемок Александр Николаевич стойко переносил декабрьский холод. Сцену падения в сугроб отсняли одним дублем. Режиссёр картины Илья Львович Толстой (сын писателя) стоял рядом и ждал момента, когда можно накинуть на артиста шубу, чтобы он не простудился. За работу Вертинский получил неплохой гонорар – 100 рублей.
На съёмочной площадке Александр Николаевич познакомился с Иваном Мозжухиным, был безответно влюблен в Веру Холодную, которой посвятил несколько своих песен.
Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?
Куда ушел Ваш китайчонок Ли?..
Вы, кажется, потом любили португальца,
А может быть, с малайцем Вы ушли.
Попытка в 1913 году влиться в труппу Московского художественного театра окончилась неудачей: подвела дислалия (картавость). В разгар Первой мировой войны Вертинский отправился добровольцем на фронт. На передовую не попал, поступил санитаром в команду 68-го поезда Всероссийского союза городов, организованного на средства Марии Саввишны Морозовой. Делал перевязки, спас жизнь боевого полковника, проведя операцию по извлечению из его груди пули.
После демобилизации Вертинский вернулся в Москву, где снова окунулся в богемную среду. Артист начал выступать с «ариетками» собственного сочинения в небольших театрах и кабаре. Точкой отсчета можно считать песню «Минуточка». «С этой «Минуточки» началась его слава, продолжавшаяся долгие годы. Вначале он выступал в белом костюме паяца с большими чёрными блямбами вместо пуговиц, с чёрным жабо из тюльмалина и в чёрной круглой шапочке Пьерро». (Илья Шнейдер «Записки старого москвича»)
Несколько лет Вертинский гастролировал по югу России, пока с очередной волной белых эмигрантов в 1920 году не отплыл на пароходе в Константинополь. Почему уехал? На его глазах рушился старый привычный уклад жизни, была потеряна основная часть зрителей, эмигрантские настроения царили среди многих деятелей искусства, с которыми Александра Николаевича связывали дружеские и творческие отношения.
Два с лишним десятка лет он провёл за пределами Родины, записал много прекрасных пластинок, совершил вояжи по Европе, побывал в Америке.
Проплываем океаны,
Бороздим материки
И несём в чужие страны
Чувство русское тоски.
И никак понять не можем,
Что в сочувствии чужом
Только раны мы тревожим,
А покоя не найдем.
«Начиная с Константинополя и кончая Шанхаем, я прожил длинную и не очень весёлую жизнь эмигранта, человека без родины. Я много видел, многому научился…
Все пальмы, все восходы, все закаты мира, всю экзотику далеких стран, всё, что я видел, всё, чем восхищался, – я отдаю за один самый пасмурный, самый дождливый и заплаканный день у себя на родине!.. А к этому я согласен прибавить ещё весь мой успех, все восторги толпы, все аплодисменты, все цветы, все деньги, которые я там зарабатывал. Всё, всё, всё, ибо всё это мне было не нужно. Лучше быть бедняком на родине, чем богачом на чужбине», – отмечал он позднее в своих воспоминаниях.
ОСЕНЬ ПАТРИАРХА
В 1943 году Вертинскому и его семье было предоставлено советское гражданство. В ноябре того же года Александр Николаевич с молодой женой Лидией Владимировной Вертинской (в девичестве Циргвава), тёщей Лидией Павловной, маленькой дочерью Марианной прибыли в Москву. Через год родилась вторая девочка – Анастасия. Сёстры Вертинские стали известными театральными и кинематографическими актрисами. Они унаследовали от родителей врождённый артистизм, талант и темперамент.
У меня завелись ангелята,
Завелись среди белого дня!
Всё, над чем я смеялся когда-то,
Всё теперь восхищает меня!
Жил я шумно и весело – каюсь,
Но жена всё к рукам прибрала.
Совершенно со мной не считаясь,
Мне двух дочек она родила.
Александр Николаевич был прекрасным отцом, заботился о своих ненаглядных дочурках, баловал их, старался всесторонне развивать, прививал любовь к литературе, искусству, музыке. В детстве Маша и Настя любили слушать папины сказки о кошке Фаншетте, любимице семьи, и влюбленном в нее коте Клофердоне.
В эмиграции Вертинский так и не обзавелся собственным домом – жил на съёмных квартирах или в отелях. Семейное гнездышко появилось у него только в Москве. Сначала два номера в гостинице «Метрополь» на улице Горького. Позже появилась квартира на четвёртом этаже с балконом на той же улице, в центре столицы (ул. Горького д.12).
Весь быт лёг на плечи Лидии Павловны. Она была замечательной хозяйкой, хорошей кулинаркой, прекрасно знала русскую, грузинскую, китайскую кухни. К приезду зятя с гастролей готовилась особо: обязательно угощала его огромными пирогами. Вертинский был большим гурманом, понимал толк в хорошей еде.
По воспоминаниям Анастасии Вертинской, по субботам в их доме за накрытым столом собирались актеры МХАТа – Михаил Названов, Алексей Грибов, Павел Массальский, Михаил Яншин, композиторы Никита Богословский, Марк Фрадкин, приходил Константин Симонов. Говорили об искусстве, Вертинский пел новые песни, вспоминал, ностальгировал.
Для своей дорогой Лилички он стал своеобразным Пигмалионом. Жена взрослела рядом с ним, развивалась, училась живописи в Суриковском институте, снималась в картинах, которые вошли в золотой фонд отечественного киноискусства. Одна из самых запоминающихся её работ – птица Феникс из сказки Александра Птушко «Садко».
«Моя жена «Герцогиня» уже закончила работу в Ленинграде и теперь не может «писать» ибо бредит кино!» – сетовал в одном из писем Вертинский.
После его смерти Лидия Владимировна снова могла бы выйти замуж, но не сделала этого, храня верность покойному супругу. Она сберегла все его письма, выпустила книгу воспоминаний «Синяя птица любви», сохранила без изменений обстановку в квартире, где они были так счастливы.
После возвращения на Родину жизнь Вертинского была насыщена гастролями, съёмками в кинофильмах «Анна на шее», «Великий воин Албании Скандербег», «Заговор обречённых» и др. В январе 1944 года в Москве в Доме звукозаписи Александр Николаевич записал 15 песен, изданных Апрелевским заводом. Это была единственная прижизненная серия пластинок Вертинского.
Выступать ему разрешили только на небольших концертных площадках в провинции. Репертуар ограничила цензура. В газетах и журналах – ни строчки. Концерты в обеих столицах редки.
С годами у артиста нарастало предчувствие близкого конца. Его последние письма к друзьям полны горечи и пессимизма: «…я с удивлением думаю о том, что есть ещё люди, которые могут жить искусством! Я-же почти остыл к нему! Моё – мне надоело и мне тесно в этих «презрительно-разрешенных» мне тридцати песнях, чужое – то есть искусство наших актеров, художников, поэтов – настолько безнадёжно отстало и находится в таком рабском подчинении у данного режима, что радовать меня не может и лучше его не видеть. Написать книгу «воспоминаний»? Её не напечатают, ибо она «не нужна им», а если и напечатают, то так её выхолостят, что ничего человеческого в ней не останется! Писать стихи? Но я уже стар для стихов. Их пишут до тех пор, пока могут влюбляться! А я уже не могу! Писать-же «деловые» стихи как наши поэты, – я не могу. Вот и получается – замкнутый круг».
Промелькнули победы, удачи
И мечтаний восторги телячьи,
И надежды, как старые клячи,
Уж давно притомились в пути.
Великий шансонье сумел перекинуть мостик между Серебряным веком и бардовской песней. Творчество Вертинского можно считать предтечей отечественной авторской песни. Его имя навсегда останется в блестящей плеяде родоначальников этого жанра в России.
Автор: Винокурова Э.Е.