Мужчина в годах решил, что никому не нужен. Всем мешает. Сын на двух работах, звонить нельзя, потому что всегда занят.
А у дочери двое детей, и она всегда в заботах. Позвонишь и услышишь недовольный голос.
Все надоело, и квартира вызывает омерзение. Ходишь из угла в угол, заняться нечем. И пойти некуда и не к кому – не нужен никому.
Погода отвратительная: мороз и пурга. И дома тоска.
Напало равнодушие: ни одного желания, все равно. Равнодушие неожиданно переросло в тоску, и почувствовал мужчина, что жизнь заканчивается: «Ненавижу себя, потому что ничего нет, ничего хорошего в жизни не осталось. Противно просить у детей внимания. Притворяются, что им дорог».
Вышел из дома, чтобы себя наказать: пусть еще хуже будет: «Так мне и надо».
Зачем-то зашел в трамвай и поехал по знакомому маршруту – до бывшей своей работы.
Вышел, подошел к воротам. Ни одного чувства – так все противно.
Мороз стал усиливаться. Пора возвращаться. Проехал остановку – транспорт остановился – авария на линии.
И нет здесь ни автобусов, ни троллейбусов, пешком идти надо.
Сильно ноги замерзли, и мужчина почувствовал, что пальцы ног сейчас отвалятся.
Пришлось зайти в магазин. Долго стоял, пытаясь согреться. Однако идти пора, не будешь же торчать здесь до вечера.
Продрог мужчина, хотелось выпить горячего чая и лечь под одеялом на диван.
Но долго еще идти. Пошел быстрее, иногда подносил руку в варежке к носу, чтобы немного согреть.
Наконец – дом. Открылись двери лифта, надо на десятый этаж.
Поднималась кабина ровно и плавно, но между пятым и шестым этажами замерла.
Застрял мужчина. Нажимал кнопку, чтобы оператору сообщить – тишина, как на сельском погосте.
И вдруг замкнутое пространство стало пугающим. Казалось, что оно сужается, вот-вот раздавит.
Появилась паническая атака, тихонечко подошла, обняла и стала безжалостно в объятиях сжимать: «Господи, Боже мой! Помоги, помираю я. Сжалься надо мной, никогда так плохо не было».
Тяжело, как тяжело и страшно. Страх – спутник панической атаки.
Услышали молитву, лифт дернулся, добрался до шестого этажа. Двери открылись, какие люди вопросы задавали. Видимо, рабочие-ремонтники.
Неважно, кто они, домой, быстрее домой. И на лестницу – к себе подняться.
Открыл дверь, квартира встретила теплом. Скинуть промерзшую обувь, холодную одежду, облачиться в уютный махровый халат. И чай, чай, чай!
Лег на диван, блаженно закрыл глаза.
Сын позвонил: «Дома у тебя не холодно? Надо было летом дверь на балконе утеплить».
После него дочь: «В такую погоду никуда не ходи. Скажи, что из продуктов надо? Муж с работы вернется, мы на машине к тебе приедем».
Привезли овощи для борща и для салатов, несколько ярких оранжевых апельсинов: папе витамины нужны.
Когда уходили, обняла дочь и сказала: «Папочка, все нормально, береги себя». Чмокнула в щеку, и ушли дочь с зятем.
Как хорошо дома, когда на улице пурга. Не страшна она – пусть себе воет. У меня теплый халат и апельсины на зеленой тарелке.
По телевизору показывают старый фильм, можно молодость вспомнить.
Совсем стемнело, лег мужчина спать, и во сне мама приснилась: молодая-молодая, в сиреневом платье. Улыбнулась мама и куда-то пропала.
Проснулся, на щеках слезы.
Господи, как хорошо жить! Благодарю Тебя за все.
А стонать и жаловаться – грех.