Талантливый человек талантлив во всём! Или нет? Взять, например, писателей: некоторым из них одинаково легко давались и стихи, и проза — скажем, Пушкину и Лермонтову. А вот другие, хотя и экспериментировали с поэзией на заре своей карьеры, в конечном счёте запомнились исключительно как прозаики. Ко Всемирному дню поэзии собрали пять русских классиков, о стихотворном наследии которых ты и не подозревал.
Николай Гоголь
Свои первые шаги в литературе Гоголь сделал ещё в пятилетнем возрасте. Отец любил дорогой подбросить ему пару тем для поэтических импровизаций: «степь», «солнце», «небеса». К школьной поре страсть к сочинительству лишь укрепилась. Вдохновившись немецким поэтом Фридрихом Шиллером, юный гимназист написал свою вариацию трагедии «Разбойники» пятистопным ямбом. Были ещё акростих «Спиридон», первые буквы строк которого складывались в название, а также элегия «Новоселье» и пара других лирических произведений.
Профессиональная карьера Гоголя началась со стихотворения «Италия», написанного в 1829 году, — это была его первая публикация в принципе. В тексте Гоголь предвкушает встречу с манящим его краем:
Земля любви и море чарований!
Блистательный мирской пустыни сад!
Тот сад, где в облаке мечтаний
Ещё живут Рафаэль и Торкват!
Узрю ль тебя я, полный ожиданий?
Мечте Гоголя суждено было сбыться: с 1837 по 1848 год он будет то посещать, то покидать европейскую страну и в общей сложности проживёт там около четырёх лет. Но вернёмся к поэзии. Через несколько месяцев после «Италии» Гоголь напишет поэму «Ганц Кюхельгартен» под псевдонимом В. Алов. Критики разнесут произведение в пух и прах, отчего писатель решит скупить весь оставшийся тираж и сжечь его. Но, возможно, именно неудача подтолкнёт Гоголя начать уже более успешную карьеру прозаика.
Лев Толстой
Трудно поверить, но когда-то со стихов начинал и мастер больших романов Толстой. Да-да, тот самый, который уже в зрелом возрасте заявлял:
Писать стихи — это всё равно что пахать и за сохой танцевать. Это прямо неуважение к слову.
И всё же его первые опыты в поэзии были довольно трогательными. В 12 лет он написал стихотворение «Милой тётеньке» к именинам Татьяны Ергольской — дальней родственницы, воспитывавшей Толстого после смерти родителей. Через год, когда умерла его вторая тётушка Александра Остен-Сакен, юный Лев написал для неё эпитафию:
Уснувшая для жизни земной,
Ты путь перешла неизвестный.
В обителях жизни небесной
Твой сладок, завиден покой.
В надежде сладкого свиданья —
И с верою за гробом жить,
Племянники сей знак воспоминанья —
Воздвигнули: чтоб прах усопшей чтить.
Толстой не оставил поэтические эксперименты даже во время службы на Кавказе, где он работал над произведением «Казаки». Поначалу писатель никак не мог определиться с формой — будет это поэма или проза. Однажды он отметил в дневнике: «Вечером написал стишков 30, порядочно». Но, как сказал сам Толстой уже через полвека, «слава богу, ничего не вышло» — и в итоге появилась повесть.
При жизни славу снискали только два его произведения в стихотворной форме — солдатские песни «Как восьмого сентября…» и «Как четвёртого числа…». Обе написаны в годы Крымской войны, и обе распространились в офицерской среде.
Фёдор Достоевский
Если бы не стихи, мы бы никогда не увидели «великое пятикнижие» Достоевского. И речь здесь не о том, что писатель начинал с поэзии, нет.
В 1849 году Достоевского приговорили к смерти за участие в антиправительственном кружке петрашевцев. В самый последний момент, когда осуждённые уже стояли на плацу, внезапно объявили о помиловании: казнь заменили каторгой. Достоевского сослали в Сибирь, запретили приезжать в Центральную Россию и публиковать свои произведения. Последнее стало для него самым болезненным. Чтобы доказать свою благонадёжность, Достоевский решил написать патриотичное стихотворение из ста строк «На европейские события в 1854 году»:
Смешно французом русского пугать! Знакома Русь со всякою бедой!
Случалось ей, что не бывало с вами.
Давил её татарин под пятой,
А очутился он же под ногами.
Однако из этого ничего не вышло. Тогда Достоевский взялся за второй верноподданнический стих — «На первое июля 1855 года». Он посвятил его Александре Фёдоровне, вдове Николая I:
Свершилось, нет его! Пред ним благоговея,
Устами грешными его назвать не смею.
Свидетели о нём — бессмертные дела.
Как сирая семья, Россия зарыдала;
В испуге, в ужасе, хладея, замерла;
Но ты, лишь ты одна, всех больше потеряла!
Душераздирающие строки императрице не показали, но их увидел генерал Густав Гасфорт — он и помог Достоевскому выбиться в унтер-офицеры. Но путь в столицу был по-прежнему закрыт для писателя, и он сочинил третье патриотическое стихотворение «На коронацию и заключение мира» — уже лично новому императору Александру II. После этого монарх приказал тайно следить за литератором, чтобы удостовериться в его лояльности. Через три года Достоевскому разрешили вернуться в Центральную Россию.
Брат Достоевского Михаил так отозвался о его поэзии: «Читал твои стихи и нашёл их очень плохими. Стихи не твоя специальность…» Неудивительно, что ни одно из тех стихотворений так и не было опубликовано при жизни писателя.
Антон Чехов
Своё первое стихотворение классик написал… на заборе. К уже начертанным строчкам гимназистки с его двора 14-летний Чехов добавил собственное сочинение:
О, поэт заборный в юбке,
Оботри себе ты губки.
Чем стихи тебе писать,
Лучше в куколки играть.
Сохранились также стихотворения, которые Чехов записывал в альбомы барышень (нередко под псевдонимом Чехонте). Особое место среди них занимает альбом Саши Киселёвой — дочки владельцев имения Бабкино, в котором писатель проводил летние месяцы с 1885 по 1887 год. Драматург посвятил юной подруге следующие строки:
Милого Бабкина яркая звёздочка!
Юность по нотам allegro промчится:
От свеженькой вишни останется косточка,
От скучного пира — угар и горчица.
Для неё же Чехов сочинил басню — причём это единственное стихотворное произведение, которое писатель безоговорочно признавал своим. В нём он не отступает от привычной иронии:
Шли однажды через мостик
Жирные китайцы,
Впереди них, задрав хвостик,
Торопились зайцы.
Вдруг китайцы закричали:
«Стой! Стреляй! Ах, ах!»
Зайцы выше хвост задрали
И попрятались в кустах.
Мораль сей басни так ясна:
Кто зайцев хочет кушать,
Тот, ежедневно встав от сна,
Папашу должен слушать.
Михаил Булгаков
Стихи Булгаков не любил, и на то были свои причины. Его молодость пришлась на Серебряный век, когда русская поэзия достигла наивысшего расцвета. Тут и там возникали новые течения: символизм, акмеизм, футуризм и прочие «измы», а образ поэта ассоциировался с чем-то бунтарским и эпатажным. Конечно же, все хотели писать стихи, что, в свою очередь, породило массу «непризнанных гениев». Всё это было чуждо Булгакову.
Если кого и любил он из поэтов, так это Александра Пушкина. Писатель даже посвятил ему одноимённую пьесу. Вот как Булгаков отзывался о классике в письме к другу:
С детства я терпеть не мог стихов (не о Пушкине говорю; Пушкин — не стихи!), и, если сочинял, то исключительно сатирические.
Отсюда же мы узнаём о поэтическом опыте самого Булгакова. С ранних лет он любил подтрунивать над близкими в стихотворной форме. Доставалось всем — от мала до велика. Так, например, юный писатель подшучивал над мамой, которая пристально следила, чтобы никто из её семерых детей не сидел без дела:
Утро. Мама в спальне дремлет.
Солнце красное взойдёт,
Мама встанет и тотчас же
Всем работу раздаёт:
«Ты иди песок сыпь в ямы,
Ты ж из ям песок таскай».
Поэтом Булгаков не стал, и всё же в его прозе встречаются стихотворные строки. Например, в «Белой гвардии» Николка Турбин напевает:
Хошь ты пой, хошь не пой,
В тебе голос не такой!
Есть такие голоса...
Дыбом встанут волоса...
Кроме того, Булгаков сочинял оперные либретто для Большого театра, которые, конечно, не могли обойтись без рифмы.