– Ты в курсе, что у Галки рак?! – проорала в трубку Жанка. Орала она так, будто я находилась на краю деревни, а не стояла на кухне с телефоном в руках.
Вот уж еврейский телеграф! Ну почему они всегда всё узнают так скоро, даже находясь за тысячи километров. Где я, а где Жанка! Я в сорока километрах от Галки, а она – в Израиле, в Хайфе. И сколько тех евреев-то осталось в нашем захолустном городишке, а поди ты, местечковые новости в страну обетованную подаются исправно!
– В курсе, в курсе, собиралась тебе сегодня звонить. Её уже прооперировали у нас в онкологии. Я просто не хотела тебя расстраивать.
– Дура, какое расстраивать! Может, нужны какие лекарства, деньги? Я всё организую!
– Поздно, Жанна. Её отправили умирать, правда, она об этом не знает. Вот, заказала новый ноутбук для работы. А деньги у неё есть, достаточно. Со всеми в больнице рассчиталась. Что меня поразило: все доктора взяли! Знали, что умирает и взяли! Хотя и правда, на фига ей на том свете деньги! – я зло рассмеялась.
Жанка молчала. А через долгую минуту сказала:
– Ты, давай, звони и не тяни резину, если что! – и положила трубку.
Мы были одногодками, росли на одной улочке в частных домишках, в маленьком провинциальном городке. Жанка и я ходили вместе в Дом пионеров – пять минут пешком от нашей улицы. Галка почему-то в пионерских делах с нами не участвовала. Но в куклы и прочие дворовые игры играли всегда втроём.
За что я благодарна СССР, так это за то, что все кружки и секции были бесплатными и доступными любому ребёнку. С Домом пионеров мы объездили кучу столиц нашей необъятной родины! И тоже совершенно бесплатно! Нет, я прекрасно понимаю сейчас, что за всё платили наши родители своими мизерными зарплатами. Но, в то время мы были все одинаково нищими, жили в одинаковых условиях, носили одинаковую одежду, ту, что можно было купить в эпоху повального дефицита.
Галка позвонила мне три недели назад.
– Ты где? – спросила я.
– На курорте! – ответила та.
– Везёт же людям! Путёвку профсоюз выдал?
– Шучу, я в областной больнице у вас, в онкологии. Привези что-нибудь почитать.
Я не видела Галку с лета, почти год. Мы уселись за столик кафетерия.
– Что говорят врачи? Обследования какие-то были? Выглядишь на миллион!
– Пока ничего не ясно, молчат, ещё только третий день лежу. Ничего не болит, единственное, со стулом вторую неделю проблемы. А тут надо было медкомиссию пройти – пошла в районку. И вот результат – отправили сюда.
Через три дня Галку прооперировали, вывели стому. Знакомая медсестра сказала, что больная не операбельна, просто облегчили оставшиеся дни.
– Ну как можно себя так не любить! – добавила медсестра, покачала головой и ушла.
Я приезжала к Галке каждый день, привозила бульончики и овощные пюре. Сидела с ней часа по два. Болтали, вспоминали школьное детство.
Судьба у нас сложилась по-разному. Галка выскочила замуж сразу после школы. Вроде, не гуляла ни с кем – и на тебе, получи, фашист, гранату! Её муж Стасик учился в нашем техникуме, так и остался после учёбы там работать - шоферил. Галка же после школы устроилась продавцом в единственный в городе универмаг. Через год после свадьбы родила Алёшу. А ещё через пять лет – Славика.
Мы с Жанкой после школы уехали учиться в столицу. Больше в родной городок не вернулись. Я осела в областном центре, Жанка уехала в Хайфу. Виделись мы с Галкой от силы раз в год, в основном, в поминальные дни на кладбище. Да ещё в редкие Жанкины приезды. Но друг про друга не забывали, перезванивались, были в курсе всех жизненных перипетий.
У нас с Жанной всё было более-менее ровно и гладко, без особых проблем. Обе замужем, с мужьями и детьми ладили, материальных трудностей не испытывали. Но эта история не обо мне и не о Жанне.
Галка со Стасиком жили по тогдашним меркам замечательно. Ещё бы! Она, окончив заочно институт, дослужилась до должности директора универмага. В те времена директор универмага бог и царь! Хозяйка всем дефицитам! Должность её не испортила. Она готова была по-прежнему всем помогать, что и делала по мере возможности. Стасик так и остался простым шофёром, только теперь возил председателя райисполкома. У меня было такое чувство, что Стасик в жизни не прочитал ни одной книжки. Его ничего не интересовало. После работы время проводил или в гараже, или на диване у телевизора. У них была шикарная трёхкомнатная квартира в элитном доме, отличный ремонт, импортная мебель, машина – что ещё надо людям для счастья!
Но вдруг… Вдруг приехал новый завотделом торговли. Имя у него для нашего захолустья было довольно экзотическое – Артур. Был Артур высок, крепок и для многих красив – этакий Ипполит из знаменитой «Иронии судьбы». Наш городок не одну неделю обсуждал его внешность и семейное положение. Семья у нового зава была: жена и сын. Потянуло их друг к другу сразу, с первой встречи на каком-то собрании-заседании.
– Знаешь, у меня такого никогда не было, – делилась подруга, – он мне каждый день звонит, утром и вечером: «С добрым утром, любимая, спокойной ночи, милая». Я уже и забыла, что такие слова есть! А ещё, представляешь, он мне стихи читает. Мне даже стыдно, что я стихов таких не знаю!
Совсем сблизились они месяца через три, когда в командировку вместе поехали. И потом уже своих отношений не скрывали.
Галкин муж был как бы и не против наличия любовника у своей жены. Похоже, ему всё было по барабану, лишь бы не трогали. А вот жена Артура терпеть не стала. Подала на развод и запретила видеться с сыном. Измена мужа её не то что подкосила, а прямо перекосила! Она невменяемой стала. Люди её уговаривали, мол, нельзя так, ты же сгоришь от злобы и ненависти. А она – ненавижу и всё тут! Артур пробовал к сыну приходить, так бывшая на порог не пускала. А сынишку заставляла папаше в окно голый зад показывать.
Правы люди были, сгорела его жена буквально за год, съела сама себя.
Галка с мужем всё-таки развелась и с Артуром расписалась. Его сынишку взяла на воспитание бабушка, мать Артура. А Галкины сыновья остались с ней.
Не знаю, представляете ли вы систему вертикали в бывшем СССР? Так вот, чтобы быть в начальстве, по крайней мере, на уровне районных центров, надо было уметь пить. Не можешь пить с нужными людьми, не быть тебе начальником! Вылетишь из системы пробкой! Артур пить умел и любил. А во времена перестройки нужных людей становилось всё больше, застолья были всё чаще.
Перестройка открыла перед ним большие перспективы, с его-то связями! Да вот воспользоваться ими он не сумел. Помешала водка! Артур всё чаще уходил в запой, срывал договора и поставки. В конце концов он потерял и работу, и бизнес. Галка носилась с ним как с дитём.
– Ты что, не понимаешь, что он алкоголик? Его лечить надо! – сказала я во время очередной встречи. – На фига тебе такая жизнь, ты же вместе с ним пропадёшь!
– Я его не брошу, он обещал завязать. Его друг готов взять его в свой бизнес, ему надёжный человек нужен.
– Сколько он сделок сорвал, твой надёжный? Если он не хочет лечиться и не считает себя алкоголиком, ничего не выйдет, пойми! Ты на море, когда последний раз была? А с ним ты море больше и не увидишь!
Не скажу, что Галкины сыновья были заброшены. С её работой они и так видели её не часто. Старший Алёшка был в папашу – тихий, незлобный, безынициативный, короче, никакой. И выпивал.
А вот в кого уродился Славик – это был вопрос! Похоже, сам чёрт ему колыбель качал. Уже в 10 лет он водил дружбу с двадцатилетними бездельниками, пил, курил и тащил всё, что плохо лежит. Галка то отправляла его жить к Стасику (тот после развода уехал к себе на родину в соседнюю область), то возвращала обратно, в надежде, что отец на него положительно повлиял. Но положительного в Славике с каждым днём становилось всё меньше. Ни учиться, ни трудиться он не желал.
Алёша тоже не задерживался там, куда мать его трудоустраивала. Пару месяцев – и просто не выходил на работу. Причина называлась одна – мало платят! Он вам не ишак, чтобы за такие деньги пахать! Конечно, удобнее было сидеть за компом, попивать пиво и водочку, покуривать сигаретки. Деньги Галка им выделяла, одевала и кормила.
– Не будь дурой, не давай им денег, пусть устраиваются на работу! – наши доводы до неё не доходили. Как же, это ведь родные сыночки! А то, что родные сыночки уже здоровые лбы, в расчёт не принималось.
Ну почему у нормальных родителей получаются такие дети? Так она и тащила на себе Артурчика и сыновей. А потом Артур заболел. Вернее, он давно был болен, только не подозревал об этом. За постоянными запоями разве что-то увидишь?
Умирал он тяжело – рак горла. Слава богу, друзья не оставили его в последние месяцы жизни, помогали. Галка ушла с работы и сидела с ним до последнего. Надо был жить дальше. До пенсии оставалось ещё три года. Пошла работать простым продавцом – с чего и начинала. Затем взялась вести дополнительно парочку ипэшников, подчищать их бухгалтерию. Сыновья по-прежнему сидели на её шее. Слава богу, денег на выпивку она уже им не выдавала: кормила и ладно!
Жизнь худо-бедно устаканивалась: дом, работа, огородик при старом родительском доме. Да и старший сын стал ездить на заработки с местными мужиками – то во Москву, то в Питер. Славик же сошёлся с какой-то местной оторвой, гулящей и пьющей, жил в основном у неё. Но к матери регулярно наведывался, то подкормиться, то выпросить денег.
Но, в принципе, на жизнь Галка не жаловалась и даже была жизнью довольна. Тогда всем приходилось крутиться, если хотели сытно жить. Мечтала выйти на пенсию, вести бухгалтерию знакомых предпринимателей и наконец-то съездить в гости к Жанке. Та давно нас приглашала.
И вот теперь её отправили умирать. А кого тут винить? Вроде, взрослые люди должны сами заботиться о собственном здоровье. Проходить, хотя бы раз в год диспансеризацию, отдыхать, не нервничать. Все болезни от нервов – это мы усвоили давно! Но кому в этой жизни удалось избежать стрессов? Я вот таких уникумов не встречала.
Приезжала я к Галке в её последние два месяца жизни раз в неделю, в свой выходной. А перед её смертью не получилось приехать. Да она уже и видеть никого не хотела, просила, чтобы дали спокойно умереть.
А ещё просила, чтобы не забывали и навещали могилу почаще.
В молодости мы не задумываемся о смерти. Это потом, когда начинают один за другим уходить родные и знакомые, встаёт вопрос: а как это будет с тобой? Кто придёт тебя проводить, кто будет ухаживать за могилой? Хотя какая разница, что будет после!
Славик с Лёшей пропили после её смерти всё, что можно было продать. И даже квартиру. Где они теперь, не знаю. Даже Жанка не знает, что с ними: тут еврейский телеграф оказался бессилен.
Я навещаю Галку два раза в год – на её день рождения и, когда прихожу убирать могилы родителей. Приношу ей цветы и конфеты, смотрю на её портрет и рассказываю о себе и Жанке.
У нас всё хорошо. Мы живы!