На открытой террасе небольшого, очень красивого южного ресторана сидела пара, которая неудержимо притягивала взгляды всех присутствующих. Ему было двадцать пять, ей - под шестьдесят. На них поглядывали и с соседних столиков, и с дальних – украдкой, с быстрым, жадным любопытством. Молодого человека это внимание слегка нервило. Женщина принимала его с полным безразличием. Спокойная, матерая, немного презрительная, она восседала на белом ажурном стуле, как на троне, и от души наслаждалась жареной рыбой и легким вином. Ее осанка была безупречна. Кожа на шее и подбородке провисла, но лоб, нос и губы в профиль сохраняли ястребиную четкость. Зеленые глаза блестели прозрачно и ярко. Наверно, она была потрясающе красива – лет двадцать назад. Ну, а молодой человек был красив прямо сейчас – матовое лицо, темные кудри, небольшая бородка любовно подстрижена. Вот только была в нем какая-то неприятная суета... Наверно, ему казалось, что если он будет слишком долго молчать, его спутница забудет про него, поэтому надо постоянно напоминать о себе... Он улыбнулся, как какой-нибудь Хосе Антонию из мексиканского сериала, заглянул ей в глаза и сказал низким, страстным голосом:
– Дорогая! Как грациозно ты пьешь вино! Ты бесподобна... Я обожаю тебя!
Она благосклонно улыбнулась, – и снова занялась обедом. Он продолжал:
– Знаешь, меня всегда восхищали зрелые женщины. К малолеткам никогда не тянуло, они такие глупые! Глупые, писклявые котята... А ты - львица!
Она подняла бровь:
– Вот как? Львица?
– Да! Роскошная, царственная львица!
Она сдержанно улыбнулась, и посоветовала:
– Милый, ты бы поел. Твой стейк остывает...
"Мало того, что я красив как бог, – думал он, отрезая мясо – у меня еще и язык работает – только в путь! Все дала природа, чтобы жить за счет богатых старых дур... Но, майн гад! Как же она мне надоела! Ублажать старуху, когда кругом столько молодых самок!"
"Что-то ты, дружок, перебарщиваешь, – подумала она, глядя в тарелку, – так усердно изображаешь влюбленного, что прямо из штанов выпрыгиваешь. Это немножко противно... А впрочем, какая разница, - сказала она себе, – в постели он свое дело делает на "пять", чего еще надо? Чего еще надо такой, как я – циничной, прожженной гедонистке, которая и в молодости презирала всю эту сопливую чушь про неземную любовь? Мне нужен молодой, упругий, сладострастный жеребец. Это все, что требуется, на остальное плевать..."
Но, видно, все-таки было не плевать. В ней поднималось раздражение против этого красивого, самодовольного болвана.
"Ты, дружок, плохо играешь свою роль. Очень плохо. Хотелось бы меньше лести и больше достоинства... Но тебе не хватает мозгов, чтобы это понять... Тридцать лет назад я тоже притворялась влюбленной, когда встретила богатого мужика и решила его захомутать. Я тогда ходила в штопанных колготках, а сапоги заматывала скотчем, чтобы не развалились на ходу. А я была молодая, голодная, и готова была проглотить весь мир... Но я так не суетилась, я сохраняла пристойность... И мужу я потом помогала. Я стала его правой рукой; когда он заболел, все дела фирмы легли на меня. Перед смертью он взял с меня обещание, что я позабочусь о его детях от первой жены, и я честно выполнила свое обещание... Нет, я не даром ела свой жульен из семги! И семгу, и массажные салоны, и бунгало на берегу Средиземного моря – все это я отработала! Но на тебя такой надежды нет, ты слишком глуп".
Она промокнула губы салфеткой и откинулась на спинку стула. В ее глазах появился какой-то странный, холодный блеск.
– Послушай, – сказала она, прищурясь, – я хочу тебя спросить: ты помнишь, когда ты в последний раз жил так, как тебе хочется?
– Что?
Молодой человек опешил. Кусок мяса, который он собирался подцепить вилкой, остался лежать на тарелке.
– Ты со мной уже три месяца. До меня ты был с Дианой. А к Диане тебя пристроила Марго, которая укатила за границу со своим новым бойфрендом. Кажется, мулатом...
– Дорогая, ты что, ревнуешь меня к женщинам, с которыми я встречался до тебя? – он улыбнулся, и улыбка получилась довольно кривой. Она словно не заметила эту улыбку, ее глаза блестели тем же холодным блеском.
– Ты, мой милый, с ними не встречался – ты их обслуживал... Нет, это не ревность. Я просто хочу узнать – когда ты в последний раз жил так, как тебе хочется? Когда ты, например, гулял по городу? Просто гулял – а не таскался, как песик, за очередной госпожой. Целовал женщину – потому что она тебе нравится, а не потому что платит за тебя в ресторане и покупает тебе галстуки и рубашки...
Красавец побледнел.
– Дорогая, я не понимаю...
– Ну, конечно, ты не понимаешь. У тебя ко мне бескорыстная, пламенная любовь. И деньги мои тебя совершенно не интересуют... Знаешь, дружок, ты напрасно считаешь меня такой уж непроходимой старой дурой. Я, конечно, старая, но дурой никогда не была. А тебя я видела насквозь с первой минуты. Просто меня это устраивало... Но теперь мне захотелось узнать – осталось в тебе хоть что-то мужское? Хоть какая-то гордость?... И я решила – если ты скажешь мне правду, если ты честно скажешь, что любишь не мои дряблые прелести, а мои деньги – я дам тебе сто тысяч долларов.
– Сто... сто тысяч д-долларов? – его челюсть слегка отвисла.
– Да. И отпущу на все четыре стороны... Если скажешь правду.
"Что задумала эта сука? Что за игру она ведет? – мысли испуганно заметались в клетке его маленького мозга, – Блефует? Проверяет? И если скажу, что не люблю, выгонит..."
По его бегающим глазам она поняла, о чем он думает. Она усмехнулась:
– Думаешь, я тебя проверяю? И если признаешься, что не горишь любовью к старухе, дам тебе пинка под зад?.. Даже если и так – что ты теряешь? Ты за эти три месяца, наверное, понял, что каких-то суперподарков от меня ждать не стоит. Я не из тех, кто дарит дома и машины... Платить за тебя в ресторане – да, покупать одежду – да. Но не более того. Ты, мой милый, так и будешь таскаться со мной, как паж, выполнять мои капризы, терпеть мое плохое настроение – за еду и шмотки. Жалкая участь, на самом деле... Ну, решайся! – подзадорила она. - Сто тысяч долларов! Ты можешь делать с ними, что хочешь. Например, получить образование. Выйдешь в люди, не будешь ублажать богатых старух, будешь сам себе хозяин... А хочешь – можешь их просто промотать. Спустить на женщин. На каких захочешь. Хоть на ту официантку, которую ты недавно пожирал глазами...
Его осенило: "Вот оно что! Она приревновала меня к официантке!"
– Дорогая, о чем ты? Какая официантка, я ее даже не заметил... Для меня есть одна женщина – ты... Диана, Марго, Клара - это все в прошлом...
– Болван! – она резко встала.
В глазах красавца появился испуг. Она смотрела на него сверху вниз ледяным взглядом. И голос ее тоже был ледяным:
– Я не блефовала. Я дала бы тебе эти деньги, если бы ты сказал правду... Но ты не способен на это. У тебя нет ни принципов, ни ума, ни характера. Ты – маленький, ничтожный, лживый альфонс, и таким останешься...
Она достала из сумки пару купюр и бросила их на стол:
– Это официанту... Да, номер в гостинице оплачен до утра, можешь переночевать.
И, не оглядываясь, пошла к выходу.
Автор: Рада
Источник: https://litclubbs.ru/articles/53660-lvica.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: