Здравствуйте все. Сейчас я выкладываю цикл рассказов про паладина Луны и мага, его друга и товарища по опасному бизнесу, занимающихся прикладным демоноборчеством. Во имя Луны, конечно. Положительная реакция увеличивает скорость писания нетленок.
Когда рассказы кончатся, будет роман, но не здесь. Выкладывать его кусочками на Дзене — бесчеловечно.
(Начало)
Летом светлеет рано, а в июле иной горожанин и вовсе может встать позже солнца. Весин держал свой трактир без малого тридцать лет, но до сих пор любил встречать рассвет, откладывая ради этого любую работу. Но этим утром рассвет принёс не радость, а беспокойство. Выйдя навстречу солнцу, он лицом к лицу столкнулся с очень странной компанией, а каждый трактирщик вам скажет, что странные компании приносят на своём хвосте неприятности, а то и траты, что ещё хуже.
Первым шагал мрачный, как зимняя туча, здоровяк в полном латном доспехе, разорванном на груди чьей-то когтистой лапой. Одного этого зрелища хватило, чтобы открыть рот для вопля: «Закрыто», – но тут Весин встретился с ним взглядом и резко передумал, лучше жить с неприятностями, чем без проблем умереть. За здоровяком шла невысокая бледная девушка в платье иноземного кроя. В любой другой раз он был бы только рад полюбоваться такой посетительницей, может быть, даже вином бы угостил за свой счёт, но в сочетании с идущим перед ней рыцарем она выглядела вестницей конца света. Завершал процессию смуглый брюнет, на фоне латника тоже казавшийся невысоким, который беспрестанно улыбался уголками губ и вообще вёл себя, как на прогулке в парке. Даже берет приподнял, приветствуя хозяина заведения. Господа в такой дорогой одежде у него не останавливались, а ехали в «Голову дракона» или «Золотой Кубок».
Троица прошла в открытую дверь, не сбавляя шага. Весин смахнул слезу и зашёл в свой трактир вслед за ними. Смотреть, как поднимается солнце, больше не хотелось.
Латник протопал в дальнюю часть залы к круглому столу и отодвинул табурет, стоявший в самом углу:
– Прошу вас, Сиэль, разделите со мной трапезу и украсьте её беседой и своей красотой.
Всю галантность просьбы сводил на нет голос, в теплоте которого можно было годами хранить мясо. Сиэль села молча, пытаясь не думать, что с ней сделают. Сам латник опустился на табурет напротив, вызвав жалобный скрип, щёголь сел ровно посередине, изображая вселенское равновесие и с равным интересом оглядывая обоих своих спутников.
– Хозяин, два кувшина вина, – подал голос мрачный здоровяк.
– Три, – поправил щеголь, – и что там на кухне со вчера осталось, тоже неси.
Всё то время, что Весин бегал с посудой между кухней и столом, никто из посетителей не проронил более ни слова. И только когда блюдо с едва тёплыми рёбрышками угнездилось центре стола в окружении трёх кувшинов, щеголь поманил его к себе.
– А теперь, любезный, идите к себе в комнату, выйдите, когда догорит мерная свеча, и продолжайте наслаждаться прекрасным летним днём.
В руке у него тускло блеснул белый кругляшок номизмы, перекатываясь между пальцами. Своё путешествие он закончил на ладони трактирщика и, боги свидетели, не было в его жизни ноши тяжелее. Весин развернулся и на негнущихся ногах вышел прочь.
Дождавшись хлопка двери, Ноктюрн припал к первому кувшину. Равномерно заходил кадык, отмечая глотки. Сиэль загипнотизировано следила за ним, машинально считая движения. На пятнадцатом счёте доза успокоительного была признана достаточной, и полупустой кувшин вернулся на столешницу. Переставшее прятаться за обожжённой глиной лицо уже не напоминало статую возмездия, а просто было в равной степени уставшим и недовольным.
– Итак? – служитель богини вопросительно глядел на юную коллегу.
– А? – Сиэль поняла, что не знает, что говорить. Нет, не так она представляла себе эту встречу.
– Начни с себя, – мягко предложил маг, правильно истолковав заминку, – Имя мы уже знаем, про жизненный путь тоже догадываемся, но лучше ты сама о нём расскажешь.
Благодарно покосившись, девушка задумалась на несколько секунд, а потом решительно кивнула сама себе и начала свой рассказ.
– Моё имя – Сиэль Эверетт, меня отдали на обучение в орден шесть лет назад, когда мне исполнилось десять. Ну, то есть, первые два года меня учили в нашем поместье, оно в орденских землях, недалеко от Нокпола. Да и потом, когда дома уже больше нельзя было оставаться, папа попросил своего троюродного брата, и я жила во время дальнейшего обучения у него. Он в Нокполе мастер над торговлей. Вы в нем были? Это замечательный город: большой, красивый, чистый, с добрыми людьми.
«Ну да», – подумал заклинатель, в пол-уха слушая описание красот Нокпола и добродетелей местных жителей, – «Я бы тоже был добрым и приветливым с девочкой, у которой родственник заседает в ратуше».
– Только последние полгода перед посвящением, – продолжала свой рассказ девушка,– я прожила в Цитадели. Я до сих пор вспоминаю, как увидела её впервые. Каменная песнь, вера человеческая, воплощённая в камне, никакое описание, никакие картины не могут этого передать, я плакала от восторга и завидовала тем, кто живёт в ней и может видеть её великолепие каждый день. Посвятить жизнь Луне стоило хотя бы ради тех дней, что я провела там. Это было, словно я попала в ожившую легенду. А через неделю после посвящения со мной поговорил сам великий магистр Суэн, и я отправилась к вам.
Незаметно прикончивший первый кувшин под этот аккомпанемент паладин теплел взглядом, погружаясь в воспоминания о Цитадели, в которой он рос, и в которую не заглядывал последние три года. Поэтому он не сразу понял, что царапнуло его слух, а когда понял, решил, что всё-таки не понял.
–Шесть лет? Тебя учили шесть лет, и ты после этого успешно прошла посвящение? – правая бровь вопросительно изогнулась.
– Я быстро учусь! – с вызовом прозвучал ответ.
– А где остальные, с кем ты прибыла? – вызовы от детей игнорировались из принципа.
– Я тут одна.
– Они там от безделья с ума сошли, что ли? – Ноктюрн медленно говорил, ни к кому не обращаясь, – слать через полконтинента юницу совсем одну. Суэну я лично всё объясню, – и переключился обратно на Сиэль, – Так как ты добралась? Между нами и Цитаделью пара войн и бродит моровое поветрие.
– Я... Меня отправили с площади.
Сиэль на секунду замолчала, вспоминая свои ощущения. Огромная, способная вместить весь Орден площадь, от края до края изукрашенная мозаикой с изображением решающего удара в битве, в которой Орден родился. Она, стоящая в самом её центре, и никого больше до самых стен. А потом миг пустоты, и вот она уже в этом городе, почему-то в подвале трактира. Не этого, другого, зовущегося «Цветок папоротника».
А трактирщик не особо и удивился, когда, пойдя за окороком, вместо него получил незнакомку, словно его делом было ждать её, а не кормить людей. Теория подтверждалась бесплатным обедом и бесплатной отдельной комнатой – роскошью, которую гарантировал не каждый титул.
– То есть, Оиспользовал великий портал, чтобы мешать мне в защите и очищении мира? Бред какой-то.
– Я вам помогла! – Сиэль аж привстала от возмущения.
– А перед этим помешала, – припечатал её обратно взглядом Ноктюрн, – так что общий результат пока отрицательный.
Девушка стушевалась и уже гораздо тише спросила:
– А почему отрицательный? Нейтральный получается.
– Потому что я так сказал, – паладин приложился уже ко второму кувшину, – И что это вообще было?
– Мы же несём защиту, добро и справедливость, правда?
Мы несём возмездие злу, – справедливость не была упомянута, чтобы не вступать на тонкий лёд философских споров, что вообще справедливо в этой жизни.
– Но нельзя же просто просто хватать человека и обвинять его во всём!
– Просто хватать?! Да я за ним от самого ритуала гнался, он единственный, кто смог убежать!
– Ну, если быть точным, – подал голос маг, – его лица ты не видел, а в конце и вовсе потерял из виду.
– Сделать этот разговор легче не хочешь? – устало покосился на товарища паладин, – Ты вообще на чьей стороне, умник?
– Я предпочитаю академическую точность, – умник состроил снобское лицо.
Из угла раздалось упрямое:
– Орден не карает невиновных.
Ноктюрну захотелось выругаться, но присутствие столь юной девы не позволяло. Оно вообще изрядно ограничивало его способы взаимодействия с окружающим миром, и это даже если не вспоминать про самый надёжный из них – насилие, который вообще оказался под угрозой исчезновения. О, Луна, за что?!
– Хватит! Сиэль, ты права, Орден не карает невиновных, а это значит, что тот, кого я караю, виновен. Думаю, я выразил мнение всех собравшихся. А теперь в «Цветок папоротника».
– А... А вы тоже там живёте? Это я могла вас не искать, а просто дождаться?
– Так для чего дождаться-то? Чего там Суэн хочет? Самое интересное мы так и не услышали. Гладиолус, пошли.
Рука в латной перчатке подняла третий кувшин, вином из которого запивал вчерашнее мясо маг, и понесла к выходу. Тот, в свою очередь, приглашающе кивнул новенькой и поднялся вслед за товарищем. Молодая жрица растерянно хлопнула глазами, сказывалось отсутствие привычки по ночам не спать, а бегать по городу за подозрительными личностями. Потом неслышно ойкнула и вскочила из-за стола, прихватив с собой с блюда кусочек попривлекательнее, она и так слишком долго пробыла рядом с едой, ничего не трогая.
– Господин магистр сказал, что я должна помогать вам в служении. В тех аспектах, что вы в своём рвении можете упускать, и велел передать вам это письмо.
Свободная рука нырнула в кошель и вытащила сложенный лист пергамента, запечатанный гербом Ордена.
– Помогать мне? В служении. Помогать, – паладин перекатывал слова во рту, словно пытался понять их вкус. Письмо, правда, взял сразу. Хрустнул сургуч, ломаясь о тассет, зашуршало, разворачиваясь, письмо. Ноктюрн читал на ходу, прикладываясь кувшином то ко рту, то ко лбу и глубокомысленно хмыкая в некоторых местах эпистолы.
– Ну что ж, леди Эверетт, вы мечтали попасть на бал? Если да, то Луна услышала ваши желания.
Лицо, доселе показывавшее только различные оттенки мрачности, расплылось в ухмылке.
– К-какой бал?
– Граф Римнал старшего сына женит. Графы – давние союзники Ордена и всегда были верны клятве, так что кто-то из нас обязан быть. Дело срочное, спешное, так что дня через три выезжаем.
– А почему не сегодня?
– Потому что я так сказал.
Видимо, у Ноктюрна это был любимый аргумент в споре, возможно даже единственный. Хотя для того, чтобы это уверенно утверждать, Сиэль слишком мало с ним, собственно, спорила. Вот и сейчас столь интересный опыт прошёл мимо – невозможно спорить с удаляющейся спиной. Она оглянулась на невозмутимо стоящего Гладиолуса:
– Господин маг, вы знаете, почему мы не можем выехать этим утром или хотя бы днём?
– Конечно знаю, потому что он так сказал. Юная госпожа, этот разговор не станет хуже ни на зерно, если мы с вами скоротаем им дорогу в «Цветок папоротника», – Гладиолус взмахнул рукой в приглашающем жесте, – Наш друг скоро скроется из виду, а столь юной особе не пристало прогуливаться по ночам с малознакомым мужчиной наедине.
Стараясь не отставать от позвякивающей фигуры впереди, они вели в меру любезную и чинную беседу.
– Но всё-таки, господин маг, почему?
– Можно просто Гладиолус, нам предстоит довольно долго странствовать вместе, так что лишние церемонии ни к чему. А на вопрос могу лишь сказать, что сей муж дубовидный, – трость указала на маячащую впереди спину, – так говорит регулярно, прикрывая присутствие тайны отсутствием вежливости. Не пытать же его, в самом деле?
Ноктюрну было плохо. Вино уже практически не помогало, да и осталось его на пару глотков. Как и всегда после призыва огня, его страшно мутило, ноги отказывались нести тело, а в ушах поселился неразборчивый шёпот. Отшвырнув опустевший кувшин, Ноктюрн зашагал так быстро, как только мог, спеша уединиться. Не глядя оттолкнув хозяина с дороги, он прогрохотал по лестнице и ввалился в комнату. Глухо ударил засов. Снять доспех сил уже не было.
Когда в «Цветок» зашли Сиэль и Гладиолус, их встретил негодующий всей душой хозяин заведения, уже оправившийся от встречи с паладином.
– Господин маг, моя семья служит Ордену вот уже... Доброе утро, госпожа, позвольте поздравить вас с успехом в поисках. Так вот, – покрасневшее от эмоций лицо повернулось обратно к Гладиолусу, – Моя семья служит Ордену одни боги знают, сколько лет, и я уверен, что никак не заслужил настолько бесцеремонного обращения. Что случилось?
– Ничего, на что вы могли повлиять, почтенный Вурам, просто ночь выдалась сложнее, чем мой друг рассчитывал. Я уверен, что проснувшись он раскается и принесёт вам искренние извинения. На нас ночь тоже сказалась, поэтому прикажите принести обед в комнаты. Благодарю.
Договаривал чароплёт уже на лестнице.