Заневестилась у Казаковых дочь Дианочка. Шутка ли, стукнуло девке двадцать годков! И жених объявился – Егор Куликов. Хороший парень, на швейной фабрике незаменимый работник. Он там и электрик, и слесарь, и плотник – короче, на все руки мастер. В общем, красивая они пара.
Диана местный швейный техникум окончила и тоже на фабрику устроилась. Шьёт, вышивает, вяжет как мастерица. И не только на работе, но и дома. Видно, талант у неё с рождения.
Скоро о её работах вся фабрика заговорила. Белоснежная постель маками расшита, занавески цветами диковинными украшены, скатерти связаны особым ажурным узором. Всё-то у неё в деле, ничего не пропадает, есть для кого стараться. Любит Диана Егора первой юношескою любовью.
Всё шло тихо да гладко, знакомые уже о свадьбе поговаривали, но тут на фабрику практикантки молоденькие пожаловали. Одна из них, Алёнка, на шее Егора повисла. Он от неё и так и этак – бесполезно, висит как колючка репейная. Уже и Диане жаловался, но, видно, не удержался, скоро по фабрике слухи поползли, что Алёнка-то, практикантка, беременна! От Егора, естественно.
А в выходные Алёнкины родители к родителям Егора пожаловали. Наверное, дочь сватать. Диана как всё это узнала, лицом побледнела и замолчала. В комнате закрылась и неделю ни с кем не разговаривала. Пока бабушка в гости не заехала. Плохо, – говорит, – когда человек в себя уходит, как бы беды какой не вышло. Святой водой её побрызгала, молитвы почитала и сказала:
– Ты, девка, не горюй – твоё всегда твоим останется. А если чужое, то, как ни держи, всё равно от тебя уйдёт.
Вот тут Диану и прорвало. Уж как она плакала, как кричала. Не знаю, полегчало ли ей, но сердце как на замок закрыла. Егор два раза объясниться хотел – даже слушать не стала. А Алёнка на фабрике при всех обсмеяла – только улыбнулась: Ну, пользуйся, раз увела!
Вот и день свадьбы настал. Торжество решили в фабричной столовой делать. Народу… Чуть ли не вся фабрика собралась! Вот и жених с невестой уже за столом. Гости первые тосты произносят. Музыканты играют, официанты закуски разносят. Тут Диана входит. Все ахнули. Знали, что она красавица, но чтоб до такой степени!
Платье на ней васильковое, по подолу цветами расшитое, и такая она в нём тонкая, беззащитная, изящная, как стебелёк. Чёрная коса вокруг головы уложена, а в ней васильки да ромашки вплетены. Шепчутся люди, куда невесте-то до Дианы… Да и Егор весь бледный сидит, рот раскрыл и слюни пускает.
– С днём свадьбы вас, дорогие Егор и Алёна, – Диана поздравляет. – Подарок вам сделала своими руками. На счастье, на радость, на любовь.
И вносят две огромные подушки, алыми розами расшитые – глаз не отвести!
– А сейчас я вам песню спою, пусть музыканты мне подыграют.
И запела... Казалось, не она поёт, а сама душа исполняет:
– Не отрекаются любя, ведь жизнь кончается не завтра…
Такая тишина в зале стояла, что люди пошевелиться боялись. Слёзы по щекам реками текли. Спела и ушла. Свадьба своим чередом пошла. Вот только на Алёнку уже никто внимания не обращает, все гости только Диану и обсуждают. Даже Егор весь вечер на дверь смотрел, платье васильковое глазами искал.
Вскоре после свадьбы Диана в другой город уехала, а Егор остался сына нянчить да молодую жену воспитывать. Пить она начала. По клубам мотается, да у кого попало угощается. Всё на мужа жалуется:
– Пришла в платье васильковом… Песни задушевные пела… Лучше невесты была… А он всю брачную ночь у подъезда просидел… Курил да слёзы лил… Не любит меня совсем…
– А не надо было в чужую жизнь лезть, – в глаза ей люди говорят.
Попила Алёнка, покуражилась, да и плюнула на Егора. Уехала куда-то к морю с каким-то заезжим ухажёром. И про сына забыла. Зачем ей лишняя обуза.
Приехала Диана к родителям на новогодние праздники. Всё ей, конечно, доложили. Всё по полочкам разложили. А через пару дней и сам Егор пожаловал. Долго они говорили. О чём именно, никто не знает, только через неделю она к нему вернулась.
Расписались, вечер весёлый справили, и висит теперь на видном месте фотография: Егор и Диана за свадебным столом. Он – в белой рубашке и тёмно-синем костюме, а она рядом счастливая, в платье васильковом.
До сих пор живут в любви и полном согласии. А Алёнка о сыне так и не вспомнила. Зато Диану он мамой называет. Она его больше родного сына признаёт. Вот вам и бабушкины слова:
– Твоё всегда твоим останется, а чужое, как ни держи, уйдёт.