— Ты кто? — Морозов смотрит на меня озадаченно.
— Дана… Соседка ваша. — Раскрываю ладонь и показываю обломок ключа, чудом не выпавший из руки: — Вот.
— Подожди… Ты Ковалёвых, что ли, дочка? — кивает Морозов на мою дверь.
— Да. Сильно изменилась?
— Едрёные блохи!
— Это комплимент?
— Нет… То есть да, — Морозов зарывается пальцами в волосы.
— Поможете дверь открыть?
— Да, конечно, тут ты по адресу, — он берёт обломок и растерянно смотрит на него. — Только через час Новый год.
— Но вы же работали в МЧС.
— Я и сейчас там работаю.
— Поможете девушке в чрезвычайной ситуации?
— А то! Но по-другому, — Морозов закидывает меня на плечо и, подхватив чемодан, втаскивает в свою квартиру. Ставит меня на ноги. Улыбается.
— С возвращением, попрыгунья-стрекоза.
— Ну и методы у вас.
— В чрезвычайных ситуациях привык действовать быстро. Дома тебя никто не ждёт, ключ сломался, встречать Новый год одной вообще печаль.
В коридор выходят три полосатых кота и, усевшись поодаль, разглядывают меня.
— Вы правы. Но у вас, наверное, были планы? Не с котами же вы собирались отмечать?
— Я должен был дежурить сегодня. Но поменялись обстоятельства. Встретим вместе год грядущий?
— Я не против.
— Есть шампанское и ведёрко икры. Булки только нет.
— У меня галеты, сыр и хамон.
— Уже закусь. Что же мы стоим? — Морозов помогает мне снять полушубок.
— А эта женщина не вернётся?
— Нет. А ты? Насовсем вернулась?
— Расторгла контракт, — отвечаю уклончиво. — Давайте не будем об этом.
— Не будем.
— Где можно руки помыть?
— Обычно люди делают это в ванной, — кивает Морозов на стеклянную дверь.
Он втискивается за мной следом в узкое пространство между раковиной и стиральной машиной. Снова вспоминаю, как ехали в лифте. К щекам приливает кровь. Согреваю руки под горячей водой. Боюсь обернуться.
Морозов подаёт полотенце, изучая моё отражение.
— Если приглядеться, ты совсем не изменилась. Краску смыть, да волосы завязать.
— А вы помните, какой я была?
— Конечно. Ты мне очень нравилась. Смешная такая была. Девчонка совсем. Видела меня и краснела. Как сейчас.
— Почему в кино не пригласили, раз нравилась?
— Не созрела ты ещё тогда для взрослого кино.
— То есть сейчас уже нормально?
— Вполне, — улыбается Морозов.
Я уже вытерла руки чуть ли не до дыр. Морозов перекидывает мои волосы на одно плечо и шепчет на ухо:
— Признайся, влюблена была в меня? — Его дыхание обжигает меня.
— Какая разница? У вас была слишком бурная жизнь. И, смотрю, ничего не изменилось.
— Изменилось. — Морозов забирает у меня полотенце и первым выходит из ванной.
Он отвозит мой чемодан в комнату с огромной кроватью.
— Располагайся.
— А вы?
— В гостиной есть диван.
Коты входят в комнату, и один за другим запрыгивают на кровать. Морозов смеётся:
— С полосатым спецназом договаривайся сама. Пошёл доставать из холодильника икру и шампанское.
Открываю чемодан, не задумываясь, достаю любимое изумрудное платье и золотые босоножки на каблуках. Принарядившись, беру вкусности и спешу на кухню. Морозов ошарашенно смотрит на меня.
— Царевна-лягушка ни дать ни взять.
Кровь в очередной раз обжигает щёки, но уже от удовольствия. на скорую руку Готовим закуску. На лестничной площадке останавливается лифт. Слышимость в нашем доме всегда раздражала. Ведь мою комнату со спальней Морозова разделяла стена.
Морозов достаёт бокалы из шкафчика, суёт шампанское под мышку.
— Перемещаемся в гостиную?
Подхватываю тарелки. Проходя мимо входной двери, с подозрением прислушиваюсь.
— Да расслабься ты. Никто не придёт.
В гостиной новогодними огоньками переливается ёлка. Морозов включает телевизор:
— Скоро президент вещать будет.
Одновременно взрываются одинаковыми трелями наши мобильники. Винченцо, мой продюсер и несостоявшийся жених в одном лице, огорошивает:
— Дана, я в Петербурге. В аэропорту. Не могу без тебя! Дай мне свой точный адрес. Надо поговорить.
Слышу, как в трубке Морозова рыдает знакомый истеричный голос. Не сговариваясь, сбрасываем вызовы. Снова трель.
— Мне трындец. Мой Отелло прилетел, — вздыхаю я. — В аэропорту уже.
— Молодой и богатый сгусток тестостерона.
— Богатый и в летах. С тестостероном всё норм. Итальянец.
— Любишь его?
— Ненавижу.
Трель действует на нерв, в очередной раз сбрасываю звонок. Морозов тоже. Чешет в затылке.
— Слушай, а может познакомим их?
— Кого?
— Мою бывшую с твоим бывшим.
— Как ты себе это представляешь?
— Доверься мне, — коварно улыбается Морозов.