Долгие годы Советской власти приучали нас мыслить только в плоскости «белое — черное». Большевистская мифология средствами СМИ, художественными произведениями в разных жанрах создавала собирательный образ честного, неподкупного, благородного «красного рыцаря». Никто не будет спорить, были и такие в рядах Красной армии и номенклатуры. Но время той власти закончилось в начале 1990-х. А инфантильный максимализм в оценке исторических событий и личностей остался, негативно поменяв цвет. То, что было красным, стало черным, а события и личности, связанные с белым движением, стали восприниматься как «Жития святых». Во многом такому взгляду способствовало и влияние Русской эмиграции, общение с которой стало открытым в те самые 90-е. Новая, бывшая закрытой, информация воспринимается многими восторженно идеалистически, что показывает только неспособность критически и самостоятельно оценивать прошлое, что грозит повторением прошлых ошибок и новой катастрофой.
В Белом движении были разные люди. Среди них были и такие, которые в критической ситуации в одних случаях вели себя как герои, в других же — совершали ошибки или проявляли непомерную жестокость и стяжательство. Неоднозначна личность и судьба генерала Виктора Леонидовича Покровского, сражавшегося под Царицыном в составе Кавказской армии П. Н. Врангеля.
Блестящий офицер, летчик в Первую мировую, совершавший беспримерные подвиги и прославившийся в газетах и журналах, в Гражданскую сумел удивить генералов Деникина, Врангеля и других большим честолюбием, жесткостью, даже жестокостью и разгульностью. Покровский стал первым лётчиком в истории Первой мировой войны, которому удалось не просто сбить неприятельский самолёт и захватить в плен пилота, но и взять в качестве трофея его аппарат «альбатрос», который был доставлен в авиаотряд со всем вооружением и в исправном состоянии. За этот подвиг В.Л. Покровский был награжден орденом св. Георгия 4-й степени, имя его попало на страницы газет и журналов.
А. И. Деникин так характеризует его: «Покровский был молод, малого чина и военного стажа… Но проявлял кипучую энергию, был смел, жесток, властолюбив и не очень считался с „моральными предрассудками“…»
«Герой Кубани», освободитель городов и станиц, превратившийся за короткий срок из штабс-капитана в генерал-майора, вступив в Добровольческую армию, командовал сначала дивизией, а потом Кубанским корпусом. По словам генерала А. Г. Шкуро, «там, где стоял штаб Покровского, всегда было много расстрелянных и повешенных без всякого суда, по одному подозрению в симпатиях к большевикам».
Известный кубанский краевед Г. В. Климентьев в своей книге «С любовью о Ейске» рассказывает об одном из эпизодов Гражданской войны.
26 июля (н. ст.) 1918 г. «Ейск встречал передовой отряд белых… К вечеру со стороны Садов в город вступил со своей кавалерией и сам Покровский, встреченный… хлебом-солью. Звонили церковные колокола, народ ликовал… С приходом белых в городе появились виселицы. Первую соорудили в городском саду. Черная и траурная, она наводила ужас на горожан. Возмущенные женщины осадили здание управления начальника гарнизона и потребовали убрать виселицу… Впоследствии казни производились во дворе тюрьмы. Очень скоро всеобщее ликование по поводу прихода в город белых прекратилось, так как жизнь показала, что режим белых по своей жестокости ничем не отличался от режима красных.
… „О, знаете, виселица имеет свое значение — все притихнут“, — говаривал генерал Покровский».
В мае — июне 1919 г. генерал Покровский во главе 1-го Кубанского корпуса уже в составе Кавказской армии генерала Врангеля сражается на подступах к Царицыну.
П. Н. Врангель в своих «Воспоминаниях» дает такую характеристику командирам корпусов: «В лице командиров корпусов я имел хороших помощников: генерал Шатилов… с большим военным опытом, великолепно разбиравшийся в обстановке… Генерал Улагай, с большим военным чутьем, высокой воинской доблести… Генерал Покровский военным чутьем и боевым опытом, конечно, значительно уступал и генералу Шатилову и генералу Улагаю. Его неоценимыми свойствами были совершенно исключительная непоколебимая твердость духа, редкая настойчивость в достижении поставленной цели и громадная выдержка. Это был человек незаурядного ума, очень хороший организатор».
Еще одна, подтвержающая данную характеристику, цитата из «Воспоминаний» генерала Врангеля: «Группа генерала Покровского, занявшая Красный Яр и выдвинувшаяся к 22-му июля на линию деревень Тетеревятка — Грязнуха — В. Добринка…столкнулась с превосходными силами красной конницы. В течение трехдневных боев 22–24 июля, упорных боев, генерал Покровский разбил конницу Буденного…»
За взятие Камышина Главнокомандующий Вооружеными Силами Юга России генерал А. И. Деникин произвел генерал-майора В. Л. Покровского в генерал-лейтенанты.
В воспоминаниях генерала П. С. Махрова, бывшего начальника военных сообщений Кавказской армии, содержится описание внешности В. Л. Покровского: «Это был темный шатен маленького роста, широкогрудый и кривоногий. Ходил быстро… Из-под темных бровей глядели маленькие острые глаза хищника». Как и барон Врангель, генерал Покровский носил черкеску и папаху-кубанку.
В течение лета 1919 г. Покровский командовал войсками Волжской группы, разбил 8, 9 и 10 советские армии, овладел Камышинским и приволжским укрепленными районами до 1-й линии фортов Саратова, взял в плен 52000 человек, 142 орудия, 396 пулеметов, 2 бронепоезда. Во время этих боев Покровский проявил исключительную личную храбрость и был ранен. Когда встал вопрос о переводе генерала Врангеля в Добровольческую армию, его преемником генерал Деникин назначил В. Л. Покровского. Сменив П. Н. Врангеля на посту командующего армией, В. Л. Покровский оказался в трудном положении. Он жаловался генералу Махрову, что армия обессилена до крайности, ¾ конницы переброшены в Добровольческую армию, на левом берегу Волги прочно закрепились части Красной Армии. Он справедливо считал, что оставшихся в его распоряжении сил недостаточно для защиты Царицына. Дальнейшие события подтвердили верность его мыслей — город перешел в руки 10-й и 11-й Красных Армий. Командуя Кавказской армией до февраля 1920 г., во время отступления Покровский разгромил 34, 35, 37 и часть 38 советских стрелковых дивизий. По расформировании Кавказской армии генерал Покровский остался не у дел.
Прибыв в Ялту, он, как пишет П. Н. Врангель, «как говорится, „соскочил с нареза“, пил и самодурствовал…потребовал от местных властей полного себе подчинения, объявил мобилизацию всех способных носить оружие, заявив о решении своем дать бой мятежнику Орлову. Обывателей хватали на улицах, вооружали чем попало».
Для справки: весной в Крыму скопилось огромное количество тыловых войск, беженцев, которые вносили значительный хаос в крымскую жизнь. Этим искусно пользовались различного рода авантюристы, в т. ч. и некий «Орлов», именовавший себя капитаном Орловым и собравший вокруг себя кучку проходимцев. Объявив беспощадную борьбу под лозунгом «оздоровления тыла для плодотворной борьбы с большевиками», он продвигался по территории Крыма.
Далее Врангель пишет: «Орлов подходил к городу (Ялте — Ч.К.) Генерал Покровский с несколькими десятками напуганных не умеющих стрелять „мобилизованных“ вышел его встречать. „Мобилизованные“ разбежались и Орлов, арестовав генерала Покровского, без единого выстрела занял город… Проведя несколько дней в Ялте, произведя шум и ограбив кассу местного отделения Государственного банка, Орлов ушел в горы».
В. Л. Покровский присутствовал на значимом заседании Военого Совета Вооруженных Сил Юга России (ВСЮР), который избрал преемником Главкома Деникина генерала Врангеля. Не получив должности в Русской армии (преобразована из ВСЮР — Ч.К.) барона Врангеля, генерал Покровский весной 1920 г. покидает Россию и отправляется в Европу.
Сложными подчас были отношения внутри высшего офицерства белых армий. Чем продиктовано отстранение П. Н. Врангелем от должности В. Л. Покровского? Вероятно тем, что барон считал генерала Покровского «склонным к авантюре», мало разборчивым в средствах, а, возможно, и воспоминаниями о мародерствах его подчиненных — казаков Кубанской дивизии в отношении жителей Кубани, распущенность его офицеров. Как вспоминает П. Н. Врангель, «в войсковой гостинице (Екатеринодара, ныне Краснодара, — Ч.К.) сплошь и рядом происходил самый бесшабашный разгул. Часов в 11-12 вечера являлась ватага подвыпивших офицеров, в общий зал вводились песенники местного гвардейского дивизиона и на глазах публики шел кутеж. Во главе стола сидели обыкновенно генерал Покровский, полковник Шкуро, другие старшие офицеры. Одна из таких попоек под председательством генерала Покровского закончилась трагично. Офицер — конвоец застрелил офицера Татарского дивизиона. Все эти безобразия проводились на глазах штаба главнокомандующего (А.И. Деникина — Ч.К.), о них знал весь город и в то же время ничего не делалось, чтобы прекратить этот разврат».
Интересно и трагично складывается его судьба в эмиграции. Пожив в Париже и Берлине, Виктор Леонидович в конце 1922 г. перебрался в Болгарию. Здесь разместилась значительная часть армии генерала Врангеля, в том числе и земляки Покровского — кубанцы. Политическая ситуация в Болгарии в это время была неспокойной. У власти находилось правительство Болгарского земледельческого народного союза (1920-1923), которое возглавлял А. Стамболийский. Болгарское правительство весьма лояльно относилось к большевистскому режиму в Советской России. Осенью 1922 г. в Болгарии появилась миссия советского Красного Креста, практически целиком состоявшая из чекистов. Многие эмигранты стали с ней сотрудничать и даже организовали «Союз возвращения на Родину» («Совнарод»).
В ответ Покровский создал нелегальную организацию и даже попытался отправить около 60 своих боевиков на берега Кубани для организации восстания. Почти все они были арестованы в варненском порту. Самому Покровскому удалось скрыться. Его люди в отместку развернули настоящий террор против советских агентов и «предателей» из «Совнарода». После убийства одного из лидеров «возвращенцев», 25-летнего Александра Агеева, терпение местных властей лопнуло. Виктор Леонидович укрывался в городке Кюстендиле, собираясь бежать в Югославию. На след Покровского полицию навело анонимное письмо, опущенное в почтовый ящик в Софии. В нем сообщалось, что 7 ноября дневным поездом из Софии в Кюстендил поедет человек, который должен встретиться с убийцами Агеева. В письме содержались его приметы. Три полицейских агента на автомобиле обогнали поезд и расположились на привокзальной площади Кюстендила. Вся местная полиция уже была поставлена на ноги. Пассажира поезда узнали, задержали в тихом переулке и выбили из него признание, куда и к кому он направлялся. Спустя полчаса полицейская рота окружила дом, где прятался Покровский. Вместе с ним в доме находились: его ординарец Кричевский, генерал-лейтенант С. Г. Улагай и убийца Агеева Сергей Бочаров. В операции по их аресту в очередную годовщину Октябрьской революции, 7 ноября 1922 г., вместе с болгарскими жандармами участвовали чекисты из Красного Креста — Иванов, Чайкин, Фирин, Озол. Первым приближение полиции заметил находившийся во дворе генерал Улагай. Предупредив своих криком об опасности, он успел в сгустившейся темноте скрыться в ближайшем лесу. Покровский, отстреливаясь, выскочил во двор, ранил загородившего ему дорогу сотрудника «Общественной безопасности» Кюмиджева и тоже бросился в сторону леса, но наткнулся на засаду. Во время отчаянной схватки один из полицейских проткнул Покровскому грудь штыком. Рана оказалась смертельной, и, не приходя в сознание, Виктор Леонидович скончался в больнице Кюстендила, оставив сиротами трех малолетних детей и жену без средств к существованию.
За все время командования войсками, в боях против Красной Армии генералом Покровским было взято: пленных -239000, орудий — 454, пулеметов — 1193, бронепоездов — 34, бронеавтомобилей — 19, канонерок — 3, мониторов — 6, болиндеров — 7.
«Съ мечемъ карающимъ въ рукѣ, въ терновомъ вѣнцѣ ушелъ отъ насъ еще одинъ рыцарь долга и чести. Погасла его яркая звѣзда, въ которую онъ такъ неизмѣнно вѣрилъ. Прервалась кипучая жизнь, имѣвшая столь большое значенiе въ Русскомъ нацiональномъ дѣлѣ».
Кира Чигиринская
Подписывайтесь на Телеграм-канал Мемориально-исторического музея, где можно узнать больше о Гражданской войне в Царицыне.