В перерывах между главами моего первого опыта в качестве рассказчика будут короткие истории, без глав. Одна уже на подходе. Мне написали, что главы затянуты. Постараюсь по возможности сокращать. Но ничего не обещаю.
Глава 6
Когда Саша вошел в кабинет декана, то кроме самого Якова Михайловича он увидел там Юлю и её папу.
"Все вместе, - подумал Саша, - дедушка, внучка и папа".
Лица у всех Завадских были какие-то серьёзные. Саша никак не мог понять, что всё это могло значить.
- Ну, я вас оставлю пока тут, - сказал Яков Михайлович и вышел из кабинета.
- Юленька, не могла бы ты оставить нас тут одних? - вежливо попросил Юлю её папа.
Не очень довольная этой просьбой Юля вышла из кабинета.
- Присаживайся, Саша, - обратился к нему папа Юли. - Не возражаешь, если мы побеседуем немного?
Саша, всё ещё не понимая, о чем Владимир Яковлевич мог хотеть с ним поговорить, и зачем ему для этого нужно было ехать на журфак, сел за стол напротив Юлиного папы.
- Саша, - начал Владимир Яковлевич, - когда вы с Юлей учились на первом курсе, по её словам, она предложила тебе вариант с отсрочкой от армии, через меня конечно. Ты тогда отказался от такого варианта. Но с её стороны это было предложено по дружбе и доброте души. Она предложила бы это любому хорошему парню, который оказался бы на твоём месте. Один звонок, и отсрочка. Ты творчески одарённый парень, очень способный, раз поступил на международную журналистику. Таким как ты, вообще всем вам, международникам, не место в армии. Такие как вы должны учиться, Саша.
- Я и учусь, Владимир Яковлевич. - стал тихо отвечать Саша, всё ещё не понимая, к чему была вся эта беседа. - А в армию я и сам хотел пойти. И эти два года никак не сказались на моих знаниях и способностях. Я всё помню и хочу учиться дальше.
- Это всё похвально, - продолжил Юлин папа. - А если бы с тобой там что-нибудь случилось бы?
- А что там могло со мной случиться? - всё также непонимающе спросил Саша.
- Как что могло случиться? Ты же там чуть не погиб. - удивился Сашиному вопросу Владимир Яковлевич.
- А там это где, Владимир Яковлевич?
- В Афганистане, Саша. Ты же служил в составе ограниченного контингента в ДРА?
- А откуда вы это знаете, Владимир Яковлевич? - сильно удивился Саша.
- Вот здесь в Красной Звезде, - положил Юлин папа газету на стол, - статья есть, в которой военные врачи, служившие в госпитале в Кабуле, рассказали о том, как одному из бойцов спас жизнь металлический блокнот, в который попала пуля и срикошетила от него. Бойца звали Александр Богданов, которого призвали после первого курса факультета журналистики МГУ. Когда я увидел эту статью, я спросил у Юли, а не тот ли это Александр Богданов, с которым она ходила на дискотеку. Она пробежалась по статье и с ней чуть истерика не случилась.
Саша слушал молча. В этот момент он был мысленно где-то там, в горах под Газни и Джелалабадом. Его глаза уже слегка заблестели. Он никогда не любил вспоминать о том, с чем ему пришлось столкнуться во время своей службы. Во время самых опасных событий его мозг был словно отключен из-за сработавшей в его психике защитной реакции. Но сейчас отдельные болезненные воспоминания вспашками пронеслись в его памяти. Он вспомнил бои, в которых погибли его друзья. Думая о них, он едва сдерживал слёзы.
- Саша, ты совсем мальчик. Несмотря на то, что ты служил в спецназе ГРУ, не можешь не давать волю чувствам. Это нормально. И ещё, для Юли ты не чужой. Ведь вы друзья. Она хотела помочь тебе с отсрочкой. Вчера, когда она узнала про то, что ты служил в Афганистане и чуть не погиб там, она была подавлена и долго корила себя за то, что не настояла тогда на своём. Попросила меня поговорить с тобой. Привезла меня сюда.
- Я ни о чём не жалею, Владимир Яковлевич.
- Ну теперь то конечно. Ты тут. Жив и здоров. Но кто знает, чем это всё могло закончиться. Ну ладно, Саша, я хотел с тобой поговорить вот о чём. Ты можешь дать Юле второй шанс позаботиться о тебе. Ей от этого будет легче.
- Владимир Яковлевич, я не совсем понимаю, каким образом я могу дать ей какой-либо шанс. Что мне надо для этого сделать?
- Ничего особенного, Саша, делать тебе не надо. Просто имей в виду. Если вдруг тебе понадобится какая-нибудь помощь, вот тебе моя визитная карточка. Тут мои рабочие контакты. Если постесняешься о чём-то попросить Юлю, можешь обращаться ко мне напрямую. Звони. Если спросят, по какому вопросу звонишь, скажи, что по вопросам зарубежной журналистики. Я буду знать, что это от тебя. Если вдруг не сможешь со мной связаться, не стесняйся, попроси Юлю. Ты этим ей только одолжение сделаешь.
- Владимир Яковлевич, а о какой помощи идет речь? У меня всё нормально с учёбой и с работой.
- Саша, ты понимаешь, что у меня есть выход на главредов всех центральных СМИ - пресса, телевидение, радио. Если у тебя вдруг возникнут какие-нибудь вопросы с этим, обращайся, Саша. Может ты попробовать себя где-нибудь решишь. С твоей головой почему нет?
- Владимир Яковлевич, спасибо вам большое. Я вас понял. Я буду иметь всё это в виду.
- Вот и договорились, Саша. Я рад, что мы поняли друг друга.
- Владимир Яковлевич, а можно к вам обратиться с одной просьбой прямо сейчас?
- Конечно можно, Саша. Что за просьба у тебя?
- Я так понял, что эта статья была только в Красной Звезде. А не могли бы вы сделать так, чтобы такой статьи больше нигде не было. Мои родители... они не знают, где я служил.
- Я тебя понял, Саша. Я попрошу, чтобы во все редакции разослали соответствующие указания об исключении публикаций, аналогичных той, что была о тебе в Красной Звезде.
- Спасибо вам! И ещё такой вопрос, а это в Красной Звезде написано про спецназ ГРУ?
- Нет, Саша, конечно про это там не написано. Я по своим каналам узнал, где ты проходил подготовку, где служил, какие задачи выполняло ваше подразделение, что ты по специальности снайпер-разведчик. Ты настоящий герой, Саша. С честью исполнял свой воинский долг. Не все ребята из твоего подразделения вернулись домой. Но ведь ты можешь написать статьи о них, оставить добрую память о каждом из них. Память о них буде жива, пока ты будешь помнить о них. Так что не забывай про них.
- Я... Я их никогда не забываю, - стал, немного захлебываясь говорить, Саша, из глаз которого хлынули слёзы. - Они все у меня в блокноте записаны, о котором написали в этой газете.
- Вот и хорошо, Саша. Хорошо, что ты так бережно хранишь память о них.
- Я могу сейчас идти, Владимир Яковлевич?
- Иди, Саша. И береги себя.
Саша вышел из кабинета декана и оказался в приёмной, где сидела Юля.
- Что случилось, Саша? Почему ты плачешь?
- Всё нормально, Юля. Поговорим в следующий раз.
Саша вышел из деканата, и Юля вбежала в кабинет.
- Что случилось, папа? Почему Саша плачет?
- Всё хорошо, Юля. Не переживай. Это просто последствия его службы. Иногда и ребята могут поплакать. Ничего постыдного в этом нет. Он просто немного дал волю чувствам. Я с ним поговорил, как ты просила. Визитку он мою взял. Если понадобится помощь, он позвонит. Ну всё, Юленька, мне пора на заседание.
Саша шёл по коридору в сторону своей аудитории. Он казалось никого не замечал и вспоминал всех тех своих друзей, с кем он выходил на задания, и кого потом отправили домой грузом 200, и на его глазах снова выступали слёзы. Студенты, видевшие его, вышедшего в таком состоянии из деканата, не могли понять, что с ним там произошло. В таком же недоумении были и девочки в его группе, когда он сел за свою парту.
- Саша, что случилось? - спросила его Таня Панкратова, - Ты плачешь что ли? Тебя что отчислили?
- Никто меня не отчислял, - отстраненно отвечал Саша.
- Ну а что случилось тогда? Умер что ли кто-то?
- Нет, никто не умер. Всё нормально.
- Точно, всё нормально.
- Точно.
- Саша, держи платочек, - любезно предложила Тая Голубева. - Он чистый. Ну держи, не стесняйся.
- Саша, увидев тебя вот таким, плачущим, - вставилась Милана Сарновская, - так хочется подойти к тебе и обнять, чтобы ты успокоился.
- Не надо меня обнимать и успокаивать, - наконец стал улыбаться Саша.
- Вот так уже лучше, - приободрила его Тая, - Самая красивая улыбка - это та, которая пробивается сквозь слезы.
- Так что же с тобой случилось? Ну расскажи. - не отставала Милана. - А то мы тут сейчас все умрём от любопытства.
- Ничего не случилось. Просто воспоминания.
- Как трогательно то. Воспоминания. Да тебе в кино сниматься можно. В тебе явно умирает актёр, - сделала вывод Милана.
После занятий Саша сел в метро и поехал по "красной ветке" до станции Фрунзенская. Там он дошёл до Первого медицинского и подошёл к корпусу, из которого должна была выйти Маша. Когда она вышла и увидела его, то засияла от радости.
- У тебя сегодня нет, никаких дел, и ты решил зайти за мной? - спросила она Сашу.
- Да, захотелось с тобой прогуляться куда-нибудь, побыть с тобой подольше сегодня.
- Подольше? Тебя случайно на выходных не отравляют в какую-нибудь поездку? - насторожилась Маша.
- Нет, Маша, меня никуда не отправляют. Мне просто захотелось вдруг увидеть тебя.
- Ты что, опять с Юлей сегодня разговаривал. Обычно ты вот как поговоришь с ней о чём-то, а потом меня срочно видеть хочешь, начинаешь думать обо мне.
- Нет, Маша, сегодня я с ней не разговаривал. Давай сейчас сходим в Новую Третьяковку, мы туда ещё не ходили.
- Саша, а ты точно мне ничего рассказать не хочешь? Что-то чует моё сердце, что ты чего-то не договариваешь, и что-то сегодня всё-таки случилось.
- Маша, давай я потом тебе расскажу. Это не так важно. Я не хочу сейчас думать об этом. Я просто хочу видеть тебя, слышать тебя, дышать тобой, вместе с тобой сходить в галерею.
- Обещаешь, что мне потом всё расскажешь?
- Обещаю, Маша. Я расскажу тебе, когда мы придем к тебе домой.
- Ну хорошо, пошли в твою Новую Третьяковку.
Маша и Саша пошли в сторону Фрунзенской набережной. Погода в конце октября была уже по осеннему холодной. Был солнечный денёк и желтая листва была повсюду - золотыми заплатками на земле и рыжеватыми париками на кронах деревьев. Саша явно собирался с какими-то мыслями, пока наконец не заговорил.
- Маша, ты помнишь, как ты в шутку хотела сесть в большой чемодан, чтобы я взял тебя с собой, когда поехал бы на международные соревнования.
- Нет, что-то я такого не припомню, - сделала серьёзное лицо Маша.
- Ну как, ты ещё сказала, что если бы тебя обнаружили вдруг в аэропорту, то я должен был сказать, что ты моя жена.
- Да? Я так сказала? Не помню такого. - продолжала говорить с серьёзным лицом Маша.
- Ну не помнишь - так не помнишь, - немного скис Саша.
- Да помню я, - улыбнулась Маша. - Как такое забудешь. Я тогда, когда сказала тебе это в школе, проверяла твою реакцию.
- И как?
- Ну ты не стал возражать, что признаешь меня своей женой, и я была очень рада этому. А почему ты об этом вдруг вспомнил?
- Думаю, что когда-нибудь нужно будет приготовить такой чемодан.
- Да? И куда мы поедем?
- Куда-нибудь в центр города, - снова улыбнулся Саша, - куда-нибудь между журфаком и Сеченовкой, между Кропоткинской и Парком культуры. Снимем например на Остоженке квартиру, чтобы и тебе и мне до учёбы одинаково добираться было.
- Ух ты, а здорово ты это придумал! А когда-нибудь - это когда? Когда ты собираешься посадить меня в такой чемодан?
- Тогда, когда ты захочешь, чтобы я сказал, что ты моя жена.
- Даже так! - громко засмеялась Маша. - Какой гениальный у тебя план! А если я скажу "давай завтра", мы завтра поедем?
- Можно и завтра, но правда вот чемодан ещё не совсем готов.
- Да шучу я снова. Но всё равно скажи, когда это будет?
- Через год или два. Мне сейчас главное знать, что ты этого хочешь.
- Хочу что?
- Выйти за меня и переехать куда-нибудь в центр.
- Да, я этого очень хочу.
- Я люблю тебя! - улыбнулся Саша.
- Я тоже тебя люблю.
Маша и Саша обнялись и поцеловались, вновь чувствуя себя самыми счастливыми на свете. Потом они дошли до Новой Третьяковки, которая была далеко не первой художественной галереей, из тех, что они посетили в этом году.
За три года существования галереи Саша ещё ни разу её не посетил, хотя очень хотел посмотреть на работы современных художников. И так как он в детстве увлекался изобразительным искусством, то не без интереса рассматривал выставленные в галерее экспозиции мастеров двадцатого века.
Вечером, когда Маша и Саша сидели в её комнате, она спросила наконец у него:
- Ну, ты мне обещал что-то рассказать.
- Маша, тут случилось кое-что на днях, из-за чего у меня произошёл один разговор сегодня, и надеюсь, что это не приведёт к ещё одному разговору в будущем.
- Саша, что ты тут какими-то загадками выражаешься? Говори уже, что случилось, - стала серьёзной Маша.
- Несколько дней назад в Красной Звезде, - сказал Саша, выложив газету на стол, - вышла статья, в которой военные врачи, служившие в госпитале в Кабуле, рассказали о том, как мне спас жизнь твой блокнот, от которого срикошетила пуля. Теперь мне остается надеяться на то, что маме и папе не попадётся где-нибудь случайно этот номер Красной Звезды.
- А если, такая статья ещё где-нибудь появится, в другой газете?
- Не появится.
- Почему ты так уверен.
- А это как раз из-за того разговора, который у меня был этим утром, и о которым я хотел тебе рассказать. Сегодня к нам на журфак приезжал Юлин папа, и у нас состоялся разговор.
- Разговор с Юлиным папой? И что ему от тебя было нужно?
- Ничего особенного. Просто ему попалась эта Красная Звезда. Он уточнил у Юли, не обо мне ли пишут в статье. Потом он приехал, чтобы поговорить со мной. Он дал, - Саша полез в карман, - вот эту визитную карточку и сказал мне обращаться к нему, если понадобится помощь. Например, он знает главредов всех центральных СМИ. Может помочь устроиться в любом таком месте. Ещё обещал, что статья обо мне больше нигде не выйдет, ни в каком другом издании. Вот так, если в общем. Маша, может на третьем или четвертом курсе я действительно устроюсь куда-нибудь, в Праву или Известия, и мы сможем снять квартиру.
- И это то, о чём ты хотел со мной поговорить?
- Да.
- И что тут такого? Это же хорошо. Статьи о тебе больше нигде не будет. Твои родители ничего не узнают. У тебя теперь есть хорошие перспективы. Я не знаю, почему ты тянул с этим разговором до этого момента. Мог об этом ещё днём рассказать.
- Ну просто разговор же был с Юлиным папой.
Ну и что? Ты же теперь к нему напрямую можешь обращаться, без Юлиного участия. Я правильно понимаю?
- Правильно.
- Вот и отлично. Теперь ты будешь знать, к кому обратиться, если тебя вдруг захотят отправить куда-нибудь на Кавказ, и ты не решишься отказать своему главреду в этом. Правда?.
- Да, Маша, правда.
- Вот теперь тебя хвалю я!- сказала Маша, подойдя к Саше, и обняв его крепко-крепко.
(продолжение следует)