Известный советский и российский историк, писатель, литературовед, публицист, убежденный русский патриот Сергей Николаевич Семанов родился 14 января 1934(19340114) года в Ленинграде.
Он вырос в интеллигентной семье: отец – Николай Семанов - в 1915 году поступил в Петроградский институт путей сообщения, мать с 1921 года — студентка Петроградского Педагогического института. Отец был известным профессором-гидротехником и проектировщиком шлюзов и плотин, а мать всю жизнь проработала в средней школе учительницей географии.
Фамилия происходит от старорусского «семак — семой — семан», отсюда происходят многочисленные Семаковы и очень редкие ныне Семановы.
В 1951 году Сергей Семанов поступил на исторический факультет Ленинградского государственного университета. В студенческие времена много занимался общественной работой, ещё до окончания университета в мае 1956 года был направлен заведующим отделом пропаганды Петроградского райкома комсомола.
Через полтора года занял должность заведующего отделом использования документов Архивного управления Ленинградской области, получил хорошую архивную практику, начал публиковаться.
В 1960 году поступил в аспирантуру Института истории Академии наук, в 1964 году защитил кандидатскую диссертацию.
Как и большинство московско-ленинградской молодой интеллигенции, придерживался либеральных взглядов. Перелом в его взглядах наступил в 1967—1968 годах после арабо-израильской войны (когда явно проявилось «двойное гражданство» советских евреев) и пресловутой «пражской весны», где отчётливо был виден сионистский след.
В 1968 году Сергей Николаевич был одним из инициаторов создания «Русского клуба» - организации, возникшей под крышей секции по изучению русской истории и культуры ВООПИиК, и являлся заместителем председателя. Среди членов клуба были писатель В. Чивилихин, художник И. Глазунов, поэт. С. Куняев, писатель Д. Жуков, историк В. Палиевский и другие патриоты. На своих собраниях члены клуба изучали труды русских ученых, имена которых было запрещено даже упоминать в СССР – Каткова, Данилевского, Леонтьева, Победоносцева, Иоанна Кронштадтского, Серафима Саровского. Уже тогда патриоты пытались осмыслить причины трагедии, постигшей русский народ в 1917 – м году.
Многие члены клуба были причастны к журналу «Вече», подпольно издававшемуся известным русским патриотом, узником мордовских лагерей Владимиром Осиповым. С трудом преодолевали члены клуба свои марксистские заблуждения, как и сам Сергей Николаевич, пытавшийся поначалу примирить большевизм с православием, по выражению одного из членов клуба - «Нила Сорского с Лениным».
С декабря 1969 года в Москве Семанов стал заведующим редакцией серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия». С помощью директора издательства Валерия Ганичева и писателей - патриотов популярная книжная серия из либерального центра стала оплотом русских сил. В этой серии Семанов выпустил свои книги об адмирале Макарове и генерале Брусилове.
Докторская диссертация Семанова, защищённая в 1974 году в Ленинграде, не была утверждена по идеологическим мотивам. С января 1976 года Семанов — главный редактор журнала «Человек и закон». Ему удалось из скромного ведомственного издания создать очаг русской публицистики с многомиллионным тиражом. Он начал изучать творчество Михаила Шолохова, четыре раза ездил к писателю в Вёшенскую, издал первую книгу о «Тихом Доне».
В апреле 1981 года по записке Юрия Андропова в Политбюро ЦК был снят с поста редактора журнала, поставлен под надзор с запрещением работать и печататься. Он вызывался на допросы в Лефортово, было заведено дело об исключении его из партии. Путем подслушивания сотрудники КГБ установили, что Сергей Николаевич призывал к борьбе с космополитическими силами всеми силами, отмечая, что кончился «период мирного завоевания душ. Наступает революционный период…Надо переходить к революционным методам борьбы…Если мы не будем сами сопротивляться, пропадем». В марте 1982 года он был схвачен, отвезен в Лефортово, но после допроса отпущен.
С апреля 1988 года Семанов — первый заместитель председателя Всероссийского фонда культуры. Написал книгу о Несторе Махно, опираясь на материалы, полученные в своё время от его вдовы и дочери. С 1991 года — старший научный сотрудник Института мировой литературы РАН, выпустил биографию Иосифа Сталина, книгу об Андропове, работы об Александре III, канцлере Александре Горчакове, о «Тихом Доне» Шолохова.
Был членом редколлегии и постоянным автором журнала «Наш современник», одним из авторов газеты «Русский Вестник». Открыто выступал против иудео- масонского влияния в верхних эшелонах власти, всемерно боролся с сионистскими растлителями русской духовности и культуры.
Сергей Семанов — автор нескольких документальных кинофильмов, лауреат Ломоносовской премии.
Одним из самых значимых трудов Сергея Семанова является книга «Русские для России». В ней Сергей Николаевич кратко описывает исторические перипетии России в XX веке с точки зрения интересов русского народа. Каждый русский читатель, интересующийся историей своей страны, прочитав книгу, узнает много интересного, в том числе, о русско – еврейских отношениях.
Влияние еврейства в русской культурной и общественной жизни, по мнению Сергея Николаевича, резко выросло после событий мятежного 1905 года, особенно в периодической печати. Предпринятые властями ранее и довольно неуклюжие ответные меры – пресловутая «черта оседлости» и «процентная норма» для евреев, поступающих в вузы – уже не срабатывали.
Сергей Николаевич особо отмечает, что тогдашняя интеллигенция России, не знавшая еще ни про еврейских комиссаров, ни про еврейских олигархов, горячо выступала на стороне евреев, считая ограничения их прав несправедливыми.
Состоялся Февраль 1917 года, затем Октябрь. Это был порыв русского народа одним махом покончить с вековой несправедливостью, установить настоящее царство свободы. Обманутые большевиками, русские люди их поддержали, не замечая, что революционное движение пытались оседлать евреи. Но – до сих пор продолжаются споры, составляли ли евреи большинство во всех советских ипостасях, включая руководство, или нет?
Сергей Николаевич приводит любопытное объяснение. В качестве примера для пояснения он берет спорт. В СССР прибалты, составляющие ничтожную долю населения СССР, занимали лидирующие положения в волейболе и баскетболе. В борьбе первые места принадлежали (да и сейчас принадлежат) выходцам с Кавказа. Лыжи, хоккей – сплошные великороссы. Футбол – в основном славяне, с небольшими вкраплениями грузин.
Такое состояние дел объясняется психофизическими признаками каждой нации. Так уж сложилось, что прибалты в среднем выше ростом, чем киргизы или армяне. Резкость движений у чеченцев и осетин выше, чем у славян. И мальчикам из Молдавии, Средней Азии или Закавказья очень трудно учиться бегать на лыжах. Отсюда Сергей Николаевич делает весьма важный вывод:
- Из далекого политики спорта можно сделать важный общественный вывод: если та или иная нация в любой социальной сфере занимает место, превышающее ее долю в общем составе народа, это означает, что данная нация имеет к данному занятию большую склонность, чем нации соседние.
- Какой была доля евреев, работавших в ЧК или Коминтерне? Разные исследователи называют разные цифры, причем их разброс огромен – от 10 до 95 процентов. Конечно, последняя выкладка явно предвзята, но даже цифра в 10 % поражает воображение. Ведь евреев насчитывалось в России тогда 2,5 %, значит увеличение в четыре раза, то есть на 400% это очень и очень много. Это доказывает, что евреи имели очевидную тягу к «пролетарской революции», а значит, и к власти.
Как же на самом деле обстояло дело с участием евреев в революции? Сергей Николаевич начинает с белогвардейцев. Они сражались за «единую и неделимую Россию» и люто, в большинстве своем, ненавидели евреев. И при взятии в плен часто безжалостно расстреливали. Но – никто из белых вождей не был замечен в антисемитских высказываниях – ни генерал Корнилов, ни генерал Деникин. Генерал Врангель в своих двухтомных мемуарах вообще не коснулся «еврейского вопроса», хотя в Крыму был буквально окружен – не только евреями, но и масонами. Достаточно упомянуть, что отдыхом белых офицеров в тылу заправлял бывший секретарь Григория Распутина некий Арон Симанович.
По сравнению с белогвардейцами «комиссары в пыльных шлемах» действовали куда решительнее. Печально знаменитую ВЧК, этот «карающий меч революции», возглавляли в существенной мере евреи. Даже Дзержинский, официально - поляк по происхождению имел отца – крещенного в католичество еврея. Жена «железного Феликса» - Софья Мушкат – была варшавянкой из богатой еврейской семьи. В юности Дзержинский, по его собственным воспоминаниям, хотел иметь шапку – невидимку, чтобы безнаказанно убивать «москалей», которых он считал врагами своей родины. Получил неограниченную власть, Железный Феликс мог исполнить свою мечту уже без сказочной шляпы, просто так – свободно.
И вообще, отмечает Сергей Николаевич, термин «пролетарская диктатура» мог бы показаться сейчас просто смешным, если бы не был столь мрачен. В Кремле не нашлось ни одного (!) рабочего, но еврейские выходцы засели там в изобилии, творя от имени российского пролетариата его «диктатуру».
Двадцатые послевоенные годы, отмечает Сергей Николаевич, были для всех поклонников революции золотыми. К их услугам было все: власть, свобода, свободный выезд за рубеж, изобилие товаров и услуг, включая игорные заведения и проституток.
Но это рай нужно было охранять, беречь и милиции для этого было явно недостаточно. Для этого существовала созданная в горячке 17 – го года ВЧК и переименованная в ОГПУ. В эти годы она расстреливала всех «недобитых классовых врагов»: купцов, попов, кулаков, «буржуазную интеллигенцию».
Кто же правил тогда Россией? По состоянию на 26 апреля 1923 года членами высшего полновластного органа (Политбюро ВКП (б)) состояли Г. Зиновьев, Л. Каменев, В. Ленин, А. Рыков, И. Сталин, М. Томский, Л. Троцкий. Кандидатами в члены Политбюро были Н. Бухарин, Ф. Дзержинский, М. Калинин, В. Молотов, Я. Рудзутак.
Чистокровных евреев среди них было всего трое – Троцкий, Каменев и Зиновьев. Но у Ленина мать была наполовину еврейкой, у Молотова жена была еврейка, Рыков и Калинин женились на еврейках вторым браком. О жене Дзержинского уже говорилось. Все три жены Бухарина были еврейками. О Рудзутаке и Томском неизвестно ничего. Таким образом, единственным человеком, не связанным кровными узами с еврейством, был один человек в политбюро – Сталин.
После Гражданской войны отношение к евреям изменилось: сочувствие к евреям широких слоев до революции сменилось юдофобством. Выдающийся русский социолог С.С. Маслов, высланный вместе с другими учеными за границу, в своей книге напомнил, что юдофобство стало «одной из самых резких черт в лице современной России». Документальных свидетельств той поры очень мало и нетрудно понять - почему: за проявление антисемитизма полагался расстрел.
Видимо, чувствуя изменение отношения к себе, евреи особенно в сфере искусства, литературы, журналистики, стали брать себе псевдонимы, причем проявляли острую враждебность к попыткам их раскрыть. Причем, у многих евреев на вопрос о псевдонимах есть ответ: они, таким образом, якобы скрывались от государственного антисемитизма. Ответ очень любопытен – всех работников искусства и литературы очень тщательно проверяли работники органов, а уж для них никаких трудов раскрыть настоящее имя и фамилию любого человека труда не составляло никакого. Какой же тогда это «государственный антисемитизм?» - задается справедливым вопросом Сергей Николаевич.
Безраздельная власть нерусских космополитических сил, открыто ненавидевших Россию и русский народ, закончилась в 30 – х годах. Сталину, которого смертельно ненавидят до сих пор потомки «пламенных революционеров», удалось очистить властную верхушку от космополитов, а уцелевших заставить перейти к конструктивной работе вместо разрушительной, как, например, Лазаря Кагановича. От русофобского дурмана освободилось русское искусство, которое ярче всего проявилось в песенном творчестве. По всей стране раздавались полные оптимизма песни Лебедева – Кумача. Даже еврей Шенкман, доныне известный как поэт Светлов после косноязычной «Гренады» написал вполне добротную «Каховку».
В самые тяжелые месяцы Великой войны в выступлениях Сталина обозначился поворот в сторону русских патриотических ценностей. Несмотря на ожесточенные атаки космополитов, были реабилитированы русские историки Е. Тарле и А. Ефимов. В годы войны перелом в русском духовном самосознании завершился: русскость, как национально – духовное проявление перестало быть сугубо отрицательным явлением. Слово «русский» прочно вошло в обиход и исключительно в положительном смысле.
Именно во время войны стало проявляться ограничение на всевластие евреев в идеологии. В «Краткой еврейской энциклопедии» и сегодня можно прочитать:
- В 1943 году видный партийный деятель А. Щербаков потребовал от редактора «Красной звезды» Д. Ортенберга «очистить редакцию от евреев». В июне 1943 года Ортенберг был снят с поста редактора газеты. В 1943 – м началась массовая чистка евреев в Главном политуправлении Красной Армии и политуправлениях фронтов. Снятых с должностей политработников стали отправлять в боевые части.[1]
В том же году был распущен Коминтерн, а иноземный «Интернационал» перестал быть гимном СССР.
По словам Сергея Николаевича, евреи здорово подпортили себе, когда еще во время войны (в 1944 году) стали настойчиво требовать создания в Крыму «Еврейской Советской Социалистической Республики».
Решающую роль в ухудшении русско – еврейских отношений сыграло появление нового государства – Израиля. Сначала Сталин (а, значит, и СССР) поддержал инициативу по созданию еврейского государства и немало способствовал его становлению, снабжая даже (через Чехословакию) оружием. Советские евреи горячо поддержали появление еврейского государства. Жена Молотова Екатерина (Голда Горбман) обронила неосторожную фразу, ставшую хорошо известной: «Вот теперь у нас есть Родина».
Подобные заявления Сталина ошеломили - оказывается, советские евреи СССР своей Родиной не считают. Это подтолкнуло его к отстранению от власти космополитов – разрушителей и их учеников и последователей. Так началась известная «борьба с космополитизмом». С одной стороны началось вытеснение уцелевших «космополитов» с руководящих должностей, с другой – в памяти народной стали воскрешаться забытые во времена Интернационала отечественные деятели науки и культуры. К сожалению, делалось это с большими перехлестами, отчего с тех времен осталась поговорка: «Россия – родина слонов».
Затем наступила эпоха Хрущева – «дураковатого истерика», по словам Сергея Николаевича. Евреев он не любил, но как истинный советский человек, вопроса не поднимал. В высшем партийном аппарате, как и в аппаратах Министерства обороны, КГБ и на постах секретарей обкомов и крайкомов евреев не наблюдалось. Кроме того, имелись негласные ограничения при приеме евреев в научные или учебные институты. Но случаи проявления враждебного проявления к евреям были крайне редки.
Брежнев, по словам Сергея Николаевича, был добрым человеком, но слабым руководителем. Во время его правления в русско – еврейских отношениях произошли некоторые положительные для евреев изменения. Могло сказаться то обстоятельство, что супругой Брежнева была Виктория Пинхусовна Гольдберг – так звали ее в девичестве.
С начала 70 – х годов со скрипом был разрешен выезд евреев в Израиль для «воссоединения семей», хотя даже КГБ знал, что это полная «липа» - «воссоединение» происходило чаще всего во Франции или в Канаде, но глаза на это КГБ закрывал.
Русофобия Андропова, которого автор считает криптоиудеем (скрытым иудеем), была тогда уже всем известна.
Горбачева автор особенно не жалует; он для него – «пятнистый ублюдок, продажный и трусливый подкаблучник».
В то время, когда писалась книга, евреев в верхних эшелонах власти было предостаточно. Но для автора (наверное, как и для нас с вами), это не главное. Главное – то, что они не любят нас, русских, «но почему – то обязательно требуют в ответ нашей любви к ним». В этом смысле за последнее время ничего не изменилось.
За всю тысячелетнюю историю российского государства никому извне нас завоевать не удавалось. Но дважды в XX веке власть в России захватывали антирусские силы, навязывая свою волю, чуждую русской культуре и традициям. В 1917 году это были Троцкий и Зиновьев, а в 1991 году – люди с «мерзкими» именами, которых автор не хочет называть, но которые известны, и ненавидимы всем народом.
После смерти Хрущева, при более «мягком» Брежневе, произошло невиданное – началось движение Русского Возрождения, получившее название «Русской партии». Власть, естественно, это не одобрила - в многочисленных публикациях журналисты изощрялись в определении сущности нового движения: их называли «славянофилами», «русофилами», «квасными патриотами», «черносотенцами» и даже «нацистами». Самым нелепым было слово «русисты», которым обозвал участников движения тогдашний шеф КГБ Ю. В. Андропов в своей записке в Политбюро с убойным названием: «Об антисоветской деятельности Иванова А.М. и Семанова С. Н.».
Датой рождения движения можно считать май 1965 года - именно тогда в журнале «Молодая гвардия» была напечатана статья под заголовком «Берегите святыню нашу!». Авторами статьи были люди старшего поколения – скульптор Сергей Коненков, художник Павел Корин и писатель Леонид Леонов. Затем в журнале стали печататься Илья Глазунов и В. Солоухин. Статьи носили «оборонительный» характер: нехорошо, мол, недооценивать русскую культуру и ее памятники.
В конце 60 – х годов статьи в журнале стали приобретать боевитость, и наиболее читаемыми были статьи М. Лобанова, В. Чалмаева и С. Семанова. Власть это терпеть уже не стала – последовала реакция - в конце 70 – го года движение было осуждено высшим идеологическим начальством, но обошлись с патриотами мягко - только редактор «Молодой гвардии» А. Никонов был снят с должности, но не уволен с волчьим билетом – его всего лишь перевели в старейший журнал «Вокруг света».
В 1968 году в СССР в линии ЖЗЛ появилась книжная серия (аж в 117 книг!) «Пламенные революционеры». Цель была проста – воспеть революционеров всех времен и народов – от Робеспьера до «всесоюзного старосты» Калинина. Только гораздо позже выяснилась подлинная роль «пламенных» в судьбе несчастной России, тогда же все без исключения патриоты разделяли марксистские взгляды на историю. Даже сам автор – Сергей Семанов - признается – накропал книжонку под названием «Во имя народа. Очерк жизни и борьбы Александра Ульянова». Вознес Сергей Николаевич до небес несчастного юношу, который хотел добиться мирового счастья убийством царя Александра III с помощью бомбы, начиненной отравленными пулями, среди бела дня на многолюдном Невском проспекте.
Но – времена меняется, а с ними меняется и человек. Изменили свои взгляды многие. Один из певцов революции, написавший несколько книг о «пламенных революционерах - Гладилин - стал работать на антикоммунистической радиостанции «Свобода». Эмигрировали и некоторые другие – Аксенов, Войнович, Синявский, превратившись в убежденных антикоммунистов. Войнович старался не вспоминать свою «Повесть о Вере Фигнер» - о террористке и государственной преступнице; точно так же Аксенов позабыл свою «Повесть о Красине». Те, кто остались – Окуджава, Вознесенский, Евтушенко, тоже были в том ряду. Окуджава, автор сентиментальных песенок навроде «Синего троллейбуса» умудрился написать «Повесть о Пестеле», о маниакальном цареубийце. Потом, оказалось, что именно они готовили «перестройку» в нашей стране.
Известно, что все они пользовались благосклонностью коммунистических властей. Евтушенко имел право звонить напрямую шефу КГБ Андропову. Аксенов, Войнович и Гладилин по два раза выезжали за рубеж.
«Русский клуб» - так первоначально назывались «сходки» небольшой кучки интеллигентов в Высокопетровском монастыре. Именно они добились поведения в 1968 году в Новгороде конференции под названием «Тысячелетние корни русской культуры». Конференция выглядела уникально – «за столом сидели человек 15 гуманитариев – и ни одного «товарища»! Один из участников конференции – Марк Любомудров сострил, что у него такое чувство, что его из тюрьмы вывели на прогулку.
Заседали на Петровке по вторникам, выступали прямо и открыто. Все были горячими патриотами и все стояли за советскую власть. Репрессий не боялись – ведь на заседаниях клуба часто критиковался (и презирался) Запад, а именно он был тогда главным врагом. Навсегда запомнили члены клуба выступление академика Бориса Александровича Рыбакова, которое присутствующие почтили долгой и совершенно искренней овацией.
Очень интересно выступал писатель и этнограф Дмитрий Балашов. Его выступления всегда были самостоятельными и яркими.[2]
Потом наступили тяжелые времена – в 1970 году в руководящем журнале «Коммунист» появилась статья, обвинявшая членов клуба в забвении «классового подхода» к истории:
В переводе на человеческую речь с марксистского иврита это гласило: ни к чему воспевать Россию, ничего путного в ее истории и культуре не имелось, кроме Чернышевского и Ленина.[3]
Вскоре последовал новый этап – 1970 – 1972 годы, но патриоты не испугались трудностей – их наступление расширилось. Появились «крепкие» публикации и в других журналах – в «нашем современнике», «Москве», «Огоньке» и даже в ряде провинциальных журналов. Более того, стали выходить «боевые» книги.
С удивлением участники движения стали замечать удивительное расслоение в высших эшелонах власти. Сухой и мрачный, главный идеолог Суслов, которого патриоты считали явным недоброжелателем, как твердый советский государственник, оказывается, поддерживал патриотическое начало. Константин Устинович Черненко был откровенно враждебен ярому русофобу Андропову. Как мог, исподволь, очень осторожно, Черненко помогал Русской партии, но овладеть властью полностью не смог – очень быстро умер.
Неожиданно участники движения обнаружили, что на Западе к ним относились негативно, охотно поддакивая коммунистической печати. Несмотря на это, Русская партия наступала, завоевывая новые рубежи.
Сергей Николаевич делает несколько неожиданный вывод – успех Русской партии объяснялся …поддержкой народа. Хотя основная масса народа тогда и слыхом не слыхивала о книгах и статьях русских патриотов, «образованное сословие» прекрасно все знало и не только в столицах, но и в провинциальных центрах – Ростове, Саратове, Новосибирске, Иркутске, Петрозаводске, Вологде. За деятельностью Русской партии внимательно наблюдал огромный слой идеологических работников и средний соваппарат. Ведь журналы выходили огромными тиражами в несколько сот тысяч экземпляров, а тираж «Комсомольской правды», «Советской России» и «Человека и закона» - исчислялся миллионами.
Официально предъявить претензии к движению властям не удавалось – не было повода, ведь участники движения открыто стояли за советскую власть, в диссиденты не стремились, с иностранцами не якшались, взяток не брали. Тогда, с подачи Андропова, власть пошла на провокацию - некий мелкий партчиновник слышал, якобы, что в бане главный редактор «Комсомолки» Ганичев, один космонавт и несколько друзей произнесли несколько фраз о необходимости несколько обновить высшее партийное руководство.
Дальше – больше: вскоре появилась записка Андропова про «антисоветскую деятельность» Семанова. Сергей Николаевич был снят с должности редактора журнала «Человек и закон»; была разгромлена редакция «Современника», пригрозили «Молодой гвардии». Удар был настолько сильным, что восстановить русское национальное движение удалось только в начале горбачевской перестройки.
(Продолжение следует)
[1] Современный исследователь Федор Раззаков объяснил, что этот акт можно было бы истолковать как антисемитский, если бы не одно «но». Дело в том, что немецкая пропаганда с начала 1942 года пыталась расколоть Красную Армию по национальному признаку. В листовках, массово сбрасывавшихся с немецких самолетов, говорилось о том, что в то время, когда «русский Иван» сражается, «еврей Исаак» отсиживается в тылу. Чтобы снять напряженность в этом вопросе и потребовались чистки. (Раззаков Ф. Как обуздать еврейство? Все тайны сталинского закулисья. – М.: Алгоритм, 2012).
[2] Можно биться об заклад, что ни одно из имен членов клуба неизвестно сегодня. Но именно им мы во многом обязаны тем, что еще осознаем себя русскими людьми. И мы должны знать и помнить их имена. Верю – придет время, когда улицы русских городов вместо имен убийц и террористов (Софья Перовская, Вера Фигнер, Степан Халтурин и т. п.), погубителей нашего Отечества (Ленин, Калинин, Лядов, Володарский и т. п.) будут носить имена этих замечательных людей, которые не дали нам забыть самих себя. (Авт.).
[3] Семанов С. Русские для России. – М.: Алгоритм, 2010. В этой главе все цитаты приводятся из этой книги.