-Что-то вы, Егор Павлович, Софьюшку совсем разбаловали! Я Вам, как её крестный отец, ответственно заявляю! Негоже молодой девице в её лета так себя вести! Негоже!
- Тю, Петруша, не драматизируй! Софьюшка молода, а кому в её годы не хочется вольной жизни? Да и не правда то, что Софья моя ведёт себя неподобающе. Скромна она не по годам, а уж о воспитании её и речи нет! Так что, Петруша, беспокойство твоё пустое!
Пётр покачал головой.
- Ох не знаю, Егор, не знаю, но коли люди шептаться начали так о том уже задуматься нужно для того, чтобы потом локотки не кусать!
- Полно тебе, Петруша, нагнетать! Полно.
- Ну смотри, Егор, дело твоё...
После того разговора минуло полгода и тут, как гром среди ясного неба, выяснилось, что Софья, дочь Егора Павловича, тяжёлая.
Новость эту донесла до Егора Павловича Прасковья, нянюшка Софьи.
Обычно бесстрашная Прасковья, в то утро, кинулась барину в ноги.
- Егор Павлович, прости меня безбожницу! Ни углядела ни досмотрела за ягодкой нашей! Поне-е-е-сла Софьюшка... А я то... Я... Я ведь верила ей, что к подругам бегает, а она... Полюбов.ника завела! Как? Как быть теперь, барин? Ведь позор то какой! На весь род ваш позор!
Егор Павлович, в ту минуту, как будто попал в какой-то другой мир.
Не реальный... Придуманный кем-то злым и под.лым...
Барина потом отпаивали успокоительным отваром, но он всё никак не мог прийти в себя, а едва только ему стало легче он поднялся в комнату дочери.
Кричал, ругал, требовал назвать имя подлого соврат.ителя, но Софья молчала.
Тогда Егор Павлович в первый раз в жизни дал дочери пощёчину.
Из глаз Софьи хлынули слёзы, но и после этого она ничего не сказала отцу...
Егор Павлович был сердит. Очень. Так, как никогда не был.
Софью он приказал закрыть в её комнате и никуда не отпускать, а сам удалился в кабинет для того, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию.
Сказать честно, Егор Павлович совершенно не представлял, что делать и, как ему не хотелось, но следовало спросить совета Петра.
Тот был мудр не по годам и верно мог что-нибудь придумать, потому-то с самого утра решил Егор Павлович решил ехать к свату, а там уже решать по ходу дела, но сделать то ему не удалось потому-что утром Софья пропала...
На поиски барской дочери были подняты все дворовые, но она словно сквозь землю провалилась.
Егор Павлович рвал и метал обвиняя всех вокруг в том, что кто-то помог Софье бежать, но виновного найти так и не удалось.
Впрочем, точно так же как и саму Софью.
Не нашлась Софья ни через месяц, ни через два...
Прошло два года.
Егор Павлович изменился. Постарел, осунулся.
Частенько выходил он в сад, в котором ранее очень любила гулять Софья.
Что надеялся там найти безутешный отец неясно, но он как будто что-то чувствовал и проводил в том саду очень много времени и однажды Бог вознаградил его за его терпение.
Хоть и был тот сад барским, но каким-то образом, одним утром, там оказалась старушка.
Дворовый Прошка кинулся было выгонять старуху, но Егор Павлович его остановил и приказал подать ей милостыню.
Только старухе то было не надо.
Она подошла к барину и что-то долго шептала ему.
После этого Егор Павлович изменился в лице, а уже через минуту приказал запрягать лошадей...
Домой барин вернулся затемно, но не один. На руках у него спал курчавый, белокурый малыш.
Тут же барин приказал послать за Прасковьей, до этого из дома высланной.
Та, как только увидела малыша, всплеснула руками.
- Софьюшка! - прошептала нянька.
- Илюша то, Прасковья, не Софьюшка...
Пелагея вопросительно посмотрела на барина, но Егор Павлович опустил глаза.
- Молчи... Не говори ничего... Для всех Илюша мой воспитанник...
- А Софьюшка, барин? Где же она?
- Пропала, Пелагея... Два года назад пропала...
Барин Илюшу шибко любил, но не баловал. Держал строго.
Он так никому и не признался, что тем днём, держал уми.рающую дочь за руку и клялся ей, что никогда не бросит её сына. Спросить о чём-то дочь он просто не успел...
Клял себя Егор Павлович всю жизнь. За всё клял. За дочь свою, за внука, которого даже не мог объявить внуком.
За всё клял... Только поздно было... Слишком поздно...
Всем спасибо за внимание.