По возвращению в избушку отец Артемий занялся основательной подготовкой. Вбил в оконные рамы гвоздей, купленных в строительном магазине, обошел избушку несколько раз с молебном, наколотил тех же гвоздей в форме креста в дверь и даже проделал какие-то манипуляции с печной трубой. Какие именно, Шурочкин не видел, потому что держал святого отца на собственных плечах. Потом собрал всю посуду в доме и велел Шурочкину наполнить водой.
- Это зачем, отец Артемий? – не понял Шурочкин
- Ну как же, Александр?! Святую воду делать будем. Понадобится в больших количествах. И главное, из дома не выходить, что бы не происходило. Вот, держите. Я знаю, что вы можете мне сказать по поводу вашего неверия, но ведь бронежилет-то вы носите? Вот и это сейчас наденьте, для безопасности. Это хорошее средство. - отец Артемий протянул Шурочкину маленький крестик, вырезанный из цельного древесного куска.
За ужином сидели молча. Как-то было неспокойно. Лес притих, не слышно было ни скрипа деревьев, ни шороха листвы, ни птичьих посвистов.
- Ладно, – сказал отец Артемий, поглядывая на свои часы. - до двенадцати время у нас есть. А то и до трех вполне. Ну, это если наша ведьма соблюдает традиции.
- Какие традиции?
- Основные злые дела творятся именно с трех до четырех утра, поэтому и называется это время ведьмин час. – объяснил отец Артемий
- Пожалуй, что до трех. – подтвердил Шурочкин.
- Почему вы так считаете? – насторожился отец Артемий
- Так бабка сериал турецкий смотрит. Он как раз до половины первого и идет. Тетушка моя тоже его смотрит, говорит больно красиво про любовь показывают.
- Отлично! Значит успеем поспать. – одобрил отец Артемий, укладываясь на лавке и приминая под головой туго скрученную в валик подушку.
Через десять минут он уже спал, мирно похрапывая. Шурочкину не спалось. Он взялся за чтение книги на своем смартфоне, но мысли никак не желали собираться в кучу. Они роились в голове как кучка мух-дрозофилок над забытым яблочным огрызком. Что-то надо рассказать Яковлеву. Только что? Что бабка майора траванула? А что, мысль-то дельная. Заодно и прихлопнет это гнездо змеиное. Мало ли что там у отца Артемия получится, может и ничего вообще. А так все просто и красиво. Приедет группа заберет бабку и дело в шляпе. Мда. Приедет группа… только не из Москвы, а из райцентра. Кому нужно какую-то бабку-самогонщицу так охаживать. Она не глава администрации и не зять-рейдер. Приедут местные, вроде Даньки Бадыкова и отпустят. У нее ведь тут все схвачено. Плохая идея, очень плохая. И майора за это не дадут.
Нет, нельзя это так обставлять. А как же Елена? Она ведь тоже под угрозой. Бабкина родственница, кровная. Рано или поздно старая карга снова захочет крови. Шурочкин отложил телефон и подошел к окну. Луны не было видно, только лесной мрак и тишина. Шурочкин постоял еще, повглядывался в бесперспективную темноту и вернулся на свое место. Засветился телефон. Пришло сообщение. «Здравствуйте. Это Елена. Принесла вам ужин, откройте, я здесь.» Шурочкин прислушался. Снаружи было тихо. Отец Артемий говорил не выходить. Но про открывать дверь речи не было. Он подошел к двери и осторожно приоткрыл ее. На улице стояла Елена с корзиной, с лицом, подсвеченным синим телефонным светом.
- Заходите. – пригласил Шурочкин
Она немного посомневалась, но перешагнула порог. Шурочкину сразу бросилась в глаза какая произошедшая в ней, неуловимая перемена. Пушистые волосы, особенно широко распахнутые разные глаза, еле заметно раздувающиеся тонкие ноздри. А как притягательно выглядела ее шея в расстегнутом вороте, как стучала голубая жилка в ложбинке между ключицами.
- А что это, Артемий Владимирович спит уже? – шепотом спросила она, осторожно ставя корзину на стол. – Я вот тут вам принесла. Гречка с грибами и оленина с брусникой. Грыжу заговаривала младенцу, родители его мяса свежего принесла. Вы попробуйте, вкусно. Я сама. Готовила сама.
От нее пахло мхом, сушеной ягодой и чем-то необъяснимым, сладким, пьяным, крепким. Шурочкин молчал.
- Вам не страшно одной по лесу ночью ходить? – наконец выдавил он из себя.
- Нет. Чего бояться? – пожала плечами она и приблизилась совсем близко к его лицу. – Я же теперь местная ведьма. Кто со мной связываться будет? Вот вы, например, не боитесь со мной связываться?
Она смотрела на него долго, прямо в глаза и Шурочкину стало казаться, что зеленый ее глаз светится в темноте, как только что светился экран телефона. Шурочкин сглотнул.
- В каком смысле?
- В любом. – прошептала она и облизнулась. Хищница, как есть хищница!
- Я?! Нет. Я не боюсь. – пролепетал Шурочкин, чувствуя себя тем самым оленем, чье чудесное свежее мясо томилось в глиняном горшке под брусничной терпкой шубой. Бегал по свежему лесу, обгладывал сочную кору с молоденьких веток, ревел, призывая стройных олених, и вдруг оказался прямо перед зубастой рысью, большой хищной кошкой, которая смотрит на него немигающим бархатным взглядом.
- Это хорошо, что не боитесь. Тогда проводите меня. До края поляны. – улыбнулась она.
И зачем только многоопытный отец Арсений предупреждал его, не выходить из дома? Глупый, глазастый олень. Пошел следом за разноглазой кошкой. Шурочкин выскользнул из избушки на лесную полянку, в кромешную темноту. Он бесстрашно ступал по траве, не видя пути. Его вела Елена. Только это было важно. Как только они пересекли половину поляны, плотную беззвучную тьму разорвал окрик отца Артемия:
- Александр, куда это вы собрались? Александр, вернитесь в дом!
Шурочкин отчаянно хотел избавиться от этого навязчивого зова, мешавшего ему идти за ведущей его хищницей. Он думал только об одном- проводить ее до края поляны. Так она сказала ему, так ему нужно было сделать!
- Александр! Во имя Отца, Сына и Святого Духа! Вернитесь!
Святого Духа? Святого Духа… Белые и пятнистые голуби закружились вокруг Шурочкина и сели на какой-то покрытый мхом корявый пень, преградивший дорогу. У пня были замызганные полицейские брюки, сбоку пристроилась семейка опят, а сам он смотрел знакомым взглядом на Шурочкина укоризненно, но мягко.
- Что ж ты, дурашка, так попался-то? Эта стерва тебя ушатает, как и меня. Посмотри, во что я превращаюсь? Это лес проклятый, все лес! Вернись обратно, послушай меня!
- Товааарищ майооор, не могууу я! – промычал Шурочкин, силясь вырваться из плена, в котором главенствовала Елена.
- Помогу я, как могу, сил нет моих уже. – вздохнул майор и заворочался. – Аленка, отпусти его! Кому говорю, слушай меня! Слушай батьку, а не старую паскуду! Отпусти его!
«Батьку???» промелькнуло в голове Шурочкина и тут же все его сознание заполнилось шелестящими голубиными крыльями и тонкими лучами, какой бывает в теплый летний день во время дождя, когда водные потоки дробят и по-особенному направляют свет. Он выдохнул и отряхнулся. Теперь он снова был капитаном Шурочкиным, а не глупым оленем, идущим на убой. Елена стояла уже в лесу, наблюдая из - за старой елки, как Шурочкин бежит обратно к избушке, на голос отца Артемия.
Оставшаяся часть ночи прошла без приключений. Утром Шурочкин проснулся поздно, с больной головой и жгучим чувством стыда. Отец Артемий хлопотал у печки.
- Проснулись? Вот и хорошо. Пережили первую ночь, с Божьей помощью. – сообщил он, протягивая Шурочкину кружку с чаем. – Ну как вы?
Шурочкин потер виски и признался:
- Простите, не смог ей противостоять. Нашло что-то. Прямо утянула меня за собой. Если бы не вы и не товарищ майор, так бы и не быть мне живым.
Отец Артемий выслушал рассказ об очередном явлении майора, о том, как он назвался отцом Елены и задумчиво потер бороду:
- Это многое меняет. Теперь понятно, чего ждать сегодняшней ночью.
- Чего? – не понял ничего Шурочкин
- Сегодня к нам придет сама Людмила Федоровна. А завтра он, хозяин. – сообщил отец Артемий. – Мда. Тут гвоздями не обойдемся. И держать себя в руках надо. Как с врагом бороться, если вы сами его в дом пускаете?
- Простите, отец Артемий. Не подумал я.
Шурочкин конечно же читал, что в заговоренный дом нечистая сила проникнуть не может, кроме как по приглашению. Выходит, что сам он, своими руками и впустил ведьму.
- Неужели Елена тоже в сговоре с бабкой? – удивился Шурочкин
- Думаю, что нет. Она такая же жертва. А у бабки тут свой интерес. И оборону прощупать и вас выманить. По одиночке-то проще с нами разделаться. Вы, кстати, заметили, что в Выгорьевске не церкви? Даже часовенки никакой нет. Так что помощи никакой, только на себя и рассчитывать.
Шурочкин признался, что не обращал внимания.
- Где- то здесь, на этой земле должно быть капище, жертвенник, какое-то место для общения с хозяином. Хорошо бы нам это место отыскать. Если обезвредить или ослабить врага в его логове, то было бы нам большое подспорье. Вы не замечали тут каких-либо сросшихся деревьев, валунов аномального больших или может странных полян?
- Да нет, я-то в основном по поселку передвигался. Один раз только к той яме ходили с бабкой. Может того мужика спросить? Который на охоту звал, Толика. –пожал плечами Шурочкин.
-Ладно, будем готовится. Надо выспаться, чтобы не попасть впросак как вчера. Сегодня ваш майор нам не поможет. Придется с ведьмой сражаться. Но ее мы точно не одолеем. Видели вчерашнюю луну? А завтра новолуние. Она будет слаба. Тут мы ее и подхватим. Сейчас нужно как следует поесть и выспаться. Давайте посмотрим, что там ваша соблазнительница принесла.
Шурочкин смутился и предложил не трогать содержимое корзины Елены. Но отец Артемий был категорически не согласен.
- Глупости, дорогой Александр. Елена такая же жертва, как и остальные, и травить нас совершенно не собиралась. Доставайте горшки.
Разогретое мясо и греча ничуть не потеряли вкус. Оленина действительно была превосходной. Сытого Шурочкина потянуло в сон, и он с удовольствием отключился, надеясь забыться и избавиться от головной боли. Отец Артемий последовал его примеру, растянувшись на одеяле.
Проснулись оба к вечеру, и отец Артемий решил, что пора заново готовиться к ночному визиту. Он снова обошел с молебном избушку, поставил по углам чашки со святой водой и для надежности нарисовал углем кресты на двери изнутри и над окнами.
Стемнело так же стремительно, как и в прошлый вечер. На этот раз лес гудел, скрипел и гнул высокие макушки деревьев. А речка под холмом шумела громче обычного. Чтобы отвлечься от тревожного ожидания, Шурочкин снова взялся за чтение.
Ровно в двенадцать в избушку постучали.
- Товарищ капитан! – раздался снаружи голос Бадыкова. – Товарищ капитан, там срочное происшествие. Надо, чтобы вы посмотрели.
Отец Артемий кивнул Шурочкину, который моментально собрался и подошел к двери.
- Это не мое дело, Данияр Тимурович. Ваша епархия, сами разбирайтесь. А я сплю. У меня отдых. – отрезал он
- Если б все так просто было, я бы в лес не поперся ночью. Бабу Люду убили! – настаивал Бадыков.
- Вот это поворот! – прошептал отец Артемий.
- Да врет он. Ее ломом не убьешь– убежденно ответил Шурочкин и выкрикнул погромче. - Ну раз убили, то уже все равно, никуда она не денется. Утром приходи.
Бадыков потоптался у двери, поматерился и наконец ушел.
- Быстро он сдался. – скептически хмыкнул Шурочкин
- Подождите, не торопитесь. Это только начало. – одернул его отец Артемий
Через некоторое время рядом с избушкой снова послышались шаги. В дверь постучались. Отец Артемий приложил палец к губам. Визитер обошел избушку и заглянул в окно. Шурочкин увидел опухшее лицо Степаныча с основательными моржовыми усами. Он постучал в окно и нерешительно позвал:
- Товарищ капитан! Товариш капитан! Это я, Степаныч. Беда у нас, товарищ капитан!
- Да, слышал уже. Утром приходи. – отозвался Шурочкин.
- Данька Бадыков напился, бабЛюдиным пойлом отравился и ходит везде, брешет, что бабку убили. Вы бы помогли нам, а то с Епифанцевым вдвоем не управимся. – увещивал Степаныч
- Я уже и Бадыкову говорил, и тебе скажу. Иди в поселок, не мое это дело, пьяных ментов ловить. Или из района подкрепление вызывай. А у меня отдых. – отрезал Шурочкин
- Значит не откроете? – жалобно спросил Степаныч
- Нет, не открою.
- Жаль, вот правда. – Степаныч провел кривым пальцем с нажимом по стеклу. – тебя, дурака жаль.
- Себя пожалей, Степаныч. – подзадорил Шурочкин. – Я-то уеду, а тебе тут, в этой гнили оставаться.
- Уедешь, конечно. Если доживешь. – послышался откуда-то сверху знакомый скрипучий голос.
По крыше кто- то заходил равномерными тяжелыми шагами. С потолка посыпался сухой мох.
- Никак сама покойница Людмила Федоровна к нам пожаловала? – спросил отец Артемий, перекрестясь и попутно перекрещивая Шурочкина.
- Не рановато меня в покойницы записал, хрыч старый? – огрызнулась бабка, шатая трубу.
- Фу, как грубо! Это не я, а помощничек ваш. А по сравнению с вами, я просто мальчик. – возразил Артемий
- Эт верно. – согласилась бабка. – Проще разделаться с вами будет. И чего я тебя, рыжий в тот раз отпустила, напомни?
- Так чтоб Поросенко с зятем с вашего пути убрать. Или запамятовали? – вступил в разговор Шурочкин, стараясь не смотреть на мертвенно бледного Степаныча, царапающего окно. – А чего это вы самолично к нам заявились? Сейчас же кино по телевизору.
- Дурак, что ли? Даром, что молодой, а не разбираешься. Я в интернете потом посмотрю. В интернете все есть. – усмехнулась бабка. – Ты давай, добровольно выходи или я и так вас достану.
- Давайте, Людмила Федоровна, давайте, доставайте. – подначил ее Артемий. – А мы тут подождем
Бабка перестала шатать трубу, еще немного походила по крыше и спрыгнула вниз. Видимо, она попала некстати ногой в расставленные отцом Артемием емкости со святой водой и завопила как ошпаренная:
- Сволочь, гад, гнида, тварь! Так вот вы как? Подготовились твари?? Да я на своей земле, да я вас достану!
- Доставайте, Людмила Федоровна, доставайте. А мы тут подождем. –согласился отец Артемий.
Бабка ходила вокруг, билась в избушку, наконец отпихнула застывшего в коматозе Степаныча и сама устроилась у окна.
- Капитан, ты думаешь, что притащил этого старого пердуна со святой водой и он спасет тебя? Не спасет. За мной силы стоят такие, каких ты не видывал.
Шурочкин обернулся на отца Артемия, но тот отрицательно покачал головой.
- Давай, выходи, все равно хана тебе, прыщ рыжий.
Отец Артемий подошел к окну и приложил крест прямо напротив лица бабки. Старуха завизжала и отпрянула.
- Изыди во имя Отца и Сына и Святого Духа!- провозгласил Артемий.
- Ну погодите, погодите, сволочи. Вы еще не знаете, с кем дело имеете!
Бабка плюнула на стекло и умчалась.
- Ну, Слава Богу! – перекрестился Артемий. – Думаю, больше сегодня она не вернется. Завтра новолуние. Она будет готовиться. Ложитесь спать, Александр. Не буду говорить, что утро вечера мудренее, но слишком напряженная ночь нам завтра предстоит.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
