Капитан стоял у окна в кабинете для допросов в СИЗО и курил в ожидании подследственного. Скорее стоял у стены, маленькое зарешеченное окно находилось выше, но дым от папиросы затягивало в него. Максимов не пытался обдумывать предстоящий разговор, именно не допрос а разговор со Щекиным, обвиняемым по статьям, связанным с убийством нескольких человек. - Что тут думать, как пойдет. - Так он решил.
Наконец входная дверь лязгнула, и конвоир, подтолкнув вперед замешкавшегося Щекина, доложил, что арестованный доставлен. Максимов обернулся и встретился глазами с Федором. Капитану уже был знаком мутный взгляд этих глаз, цвет которых определить было трудно. Он отпустил конвоира и спросил Щекина:
- Что, не ожидал?
- Нет, - коротко ответил тот, не сдвинувшись с места, держа руки за спиной, а потом равнодушно добавил, - думал в суд уже.
- Суд пока откладывается. - Максимов сел за стол спиной к стене и, указав на привинченный к полу табурет напротив, предложил - Присаживайся.
- Нового ничего не скажу, - тут же ответил Щекин. - Вызывай конвой, пусть в хату ведут.
- Да ничего мне от тебя не надо, - усмехнулся Максимов, - пусть следователь допрашивает.
- Знаю я приёмчики ваши...
- Вот, письмо тебе, - капитан достал из внутреннего кармана толстый запечатанный конверт, - с оказией передали, - и положил его на стол.
- Не жду я никаких писем, - Щекин все же сделал шаг вперед.
- Сядь, прочитай и можешь топать в хату.
- От кого письмо-то?
- От Маринки.
- Какой такой Маринки? - Хотя Федор и спросил, но щека у него непроизвольно дрогнула.
- Вроде как нервный тик, - подметил про себя Максимов, а вслух сказал, - Дочери твоей. Бухгалтерша с леспромхоза сегодня привезла и мне отдала.
- Чего это она вдруг? - Щекин подошел и все же сел за стол напротив капитана, недоверчиво косясь на конверт.
- Не знаю, - Максимов пожал плечами.
- И ты скажешь, не прочитал?
- А мне зачем, тем более письмо личное, от дочери, - капитан почти не кривил душой. - Хочешь читай, хочешь нет… Ну?!
Федор взял со стола конверт, разорвал первый и вынул из него второй, тоже запечатанный, но сложенный пополам, - Маринка. - Из второго конверта Щекин наконец достал вырванный из тетрадки листок в клеточку, исписанный аккуратным девичьим почерком.
Похоже Максимов первый раз увидел хотя бы намек на улыбку у этого изрядно битого жизнью человека. Но чем дольше Федор читал, тем строже становилось его лицо, а щека еще раза два дернулась, он даже потер ее рукой, промокнув и глаз. Капитан только сейчас обратил внимание на шрам от уголка правого глаза почти до верхней губы, скрытый щетиной.
- Неужели слезу смахну? - Подумалось вдруг капитану.
Между тем Щекин дочитал письмо дочери, положил его на стол и какое-то время сидел молча, непроизвольно раскачиваясь на табуретке. - Закурить дай, - послышался хриплый шепот Федора.
Максимов пододвинул коробку Казбека и спички, не торопясь спрашивать, - надо человеку, сам расскажет. - А Щекин выкурил одну папиросу, причем так, что табак потрескивал, взглядом попросил разрешения, и тут же закурил вторую.
- Маринку жалко, - наконец проговорил Щекин, глядя в никуда, похоже внутрь себя.
- Что пишет?
- Про драку в школе...
- Старшина мне говорил, посадить Курехину могут.
- Оборзела cтeрвa, - тяжело вздохнул Щекин. - Стыдно Маринке…
- За мать?
- Да как тут поймешь, слезы в каждой строчке… может и за себя. Пишет, училась бы лучше, тогда и мать не вызвали в школу.
- Себя значит винит...
- Не знаю...
- Помочь тебя просит?
- Да я то как… - ответил Федор, но его мутные глаза при этом вдруг сверкнули.
- Старшина сказал, Маринка к твоей матери жить ушла. - Максимов пока специально перевел разговор на другое.
- Да что толку, Любка и там их достанет.
- Старшине задание дам, не допустит...
- Что он сделает. Вон с Курехиной как… Из интеллигентов, учителка, а эта с… до драки ее довела… суметь еще так. - И вдруг Щекин сказал, - Посадить ее надо.
- Есть за что? - Спросил Максимов, осторожно проявляя свою заинтересованность.
- Вот кого бы первую замочить! - Выпалил Федор, и муть в его глазах пропала, появилась злость, хоть что-то.
Только на эту реплику капитан вроде как вообще не отреагировал, а закурил и кивнул на коробку.
- Два срока я из-за нее мотал! - Федор взял папиросу и начал нервно разминать.
- Это как?
- Леспромхозовская столовая, продуктовый магазин… Кто, когда их проверит… А я что, шофер, машину в округе загрузил, привез в леспромхоз, разгрузили… Накладные не глядя подписывал. Как же, верил, жена все таки в столовой работает. Вот и накатал себе на первый пятерик...
- И все на тебя одного списали?
- А на кого еще… Ее, Любку пожалел. Маринка тогда еще совсем маленькая была. Как без матери девчонке оставаться.
- А потом?
- А что потом, срок к концу начал подходить, а тут новый суд. Вроде как не все случаи в первое дело вошли, да и сообщника мне добавили, кому продукты возил… постарался кто-то.
- Не Любка?
- Где ей одной такое...
И в этот раз Максимов не стал уточнять о сообщниках, а спросил совсем о другом:
- Тебе вроде чалиться не много оставалось, зачем в бега подался?
- А… надоело все, - ответил Щекин и замолчал.
И капитан понял, что задел за живое, о чем Щекин говорить не хотел. Быть может лучше надо было продолжать разговор о Гвоздевой и ее сообщниках, а может Федор пожалел, что так разоткровенничался. В любом случае, допрос в тот день пришлось закончить.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 16
Антология произведений о Максимове
