Бабушке Любе летом исполнилось 90 лет! И она собралась помирать.
Так и сказала она чопорному зеркалу в старой дубовой оправе: «Пора. Пора мне уходить. Зажилась. Всех проводила. И родителей своих, и мужа, и сына. Даже старый нахальный попугай вспорхнул на радугу и теперь кричит где-то в небесных садах…»
Пуста квартира, покрыта серой седой пылью. Безжизненный склеп. В зеркале отражается сухонькая бледная старушка. Почему она еще здесь? Что держит-то?
А держали ее, как в сказке, сестрица Аленушка да братец Иванушка. Внуки. Они - все, что осталось от когда-то большой семьи. Но бабушка Люба, несмотря на самые нежные чувства, старалась держаться от них на расстоянии. Мешать не хотела. «Не дело, - говорила она, - молодость пеплом посыпать.» И жила себе тихонько затворницей не один год. А вот теперь помирать собралась, о чем поставила Алёну и Ивана в известность, когда они приехали ее навестить. Дала чёткие инструкции в чем хоронить и где отпевать....
Первым пришел в себя от услышанного Иван и предложил … поехать на дачу. Лето, солнце, птицы поют. «За городом помирать веселее!» - подытожил он.
Бабушка Люба хотела было воспротивиться, но обычно покладистый Иван был непреклонен.
И бабушка Люба оказалась на даче. На своей даче. А когда она была здесь последний раз? Ох, давно это было...
Поначалу с непривычки очень она волновалась, даже в сад боялась выходить. Откроет дверь, выйдет на крыльцо, постоит и обратно. Потом - ничего, освоилась. Стала по саду ходить, даже вспомнила, что куст жасмина они ещё вместе с мужем сажали. И грушу. Маленькая она была, эдакая неказистая тростиночка. Думали - не перезимует. А теперь - дерево пышное. И груши будут, много груш. Несмотря на то, что дерево старое.
Вот белоснежный куст пионов. Сын все норовил его скосить. Нет сына, а куст - вот он! Цветёт, солнцу радуется.
Горечь утрат и тепло воспоминаний смешивались где-то внутри, сильно кололи и катились горячими слезами по сморщенным щекам....
Вспомнила, как шумно в саду от гостей было, как внуки росли. Вот старый таз, в нем они озеро творили и настурции вместо лилий по воде пускали. Все хотели Царевну-лягушку приманить...
Как давно и как недавно все это было... Дом то хоть и старый совсем, но живой. Любят его внуки, заботятся. Вон новая веранда как хороша... И крылечко... А малину подвязать бы надо...
Лето прошло в воспоминаниях и трудах. Бабушка Люба научила Алёнушку варенье варить. Клубничное и вишневое. Ивану объяснила, как самовар правильно разводить. Руки слабые стали, не со всем справиться могут, но память крепка.
Осень началась красивая, расписная. Такая редко бывает. Без дождей и туч. Утром солнце в тумане купалось, днем пригревало ласково, чтобы не обжечь астры, хризантемы и запоздалые флоксы. А к вечеру оно щедро заливало все вокруг медовым светом. Золотые листья на берёзах только ярче становились, и яблоки в саду рубинами и янтарем сияли.
«Самое время для яблочного пирога!» - так бабушка Люба внукам сказала. Помирать она больше не собиралась. Занята была очень: варила грушевое повидло, яблоки сушила и вот пирог собралась печь. Самой всю работу-то не осилить, но внуки помогут.
«А рецепт не такой уж и сложный. Посильный рецепт для любой хозяйки. С тестом все просто: муку с маслом сливочным порубить да яйца добавить. Для начинки яблоки лучше всего из сада брать. В магазинных аромата нет. Изюма и цедры не переборщить. Корицы добавить… и тушить» - объясняла бабушка Люба внучке рецепт, ловко замешивая тесто.
Чай обычно пили на веранде под старой шляпой. Так Иван называл абажур над большим столом, который достался семье от дореволюционной прабабки. Его предлагали заменить на современные источники света, может быть, даже точечные, но Алёна с Иваном против были. Они под этой шляпой как будто семьёй окружены...
А сейчас под ней на столе стоял резной пирог, а за столом вместе с ними сидела не сморщенная безжизненная старушка, а румяная бабушка.
Жизнь вернулась к бабушке Любе с планами и надеждами. Она всегда возвращается, если есть любовь, семейное тепло и пирог с ябло
ками.