Никто не может с уверенностью сказать или объяснить, почему мы сначала забываем некоторые моменты нашей жизни, или даже целые периоды, а потом они всплывают, и от этих воспоминаний нет покоя, ни днем, ни ночью. Может, просто так устроен человек. Наподобие какого-нибудь запоминающегося устройства, память заполняется, ну а потом, когда места не хватает, выскакивает значок, мол, диск заполнен, места нет, просим освободить и убрать лишнее. А ведь мы уже свой диск заменить-то новым не можем. Ни в магазине купить, ни знакомого хакера пригласить, чтобы подчистить, тут, как говорится, только самому и только по старинке…
И начинаешь изыскивать способы, куда бы это добро приткнуть, ведь то, что ты пытаешься удалить по причине засорения твоего главного процессора, оно вдруг оказывается дорогим. Такие тепленькие воспоминания, согревающие тебя всего среди этого холодного и заполошного мира. И они - твой островок уюта и спокойствия, посреди волн беготни и порывов никогда не заканчивающихся будней.
А лампочка-то горит, места не хватает, а новой информации поступает все больше и больше. И совсем не важно, что она большей частью своей ненужная реклама или спам, по какой-то причине она нам важна, то ли действительно, жизнь такая, то ли мы тупеем, и хотим весь этот хлам успеть разобрать, переработать, да и еще усвоить самое нужное изо всей этой гадости. Вот мы и сбрасываем потихоньку самое дорогое и на самом деле важное для нас, наших родных, то чем мы могли бы поделиться, и нас бы слушали с упоением и на бис. А вместо этого, все ненужное прочь, старье ведь, все прошло, и кому все это нужно… По крайней мере, я знаю очень многих, которые так думают. И все - форматируем, сами себя, снова и снова.
Есть такая функция в нашем мозгу, звучит она примерно так:
-Да, давно это было, всего и не упомнишь, да и зачем…?
И вот мы с каким-то запредельным рвением стараемся заполнить освободившее место всяким информационным, холодным, колющим душу и царапающим мозг хламом. А потом еще и удивляемся - почему все такие злые? Да все потому, что пичкаем себя всякой гадостью, а еще и хотим быть добрее друг другу. А вот вам – фигушки! Мы будем становиться все эгоистичней, злее и циничней, а все почему? Правильно… То ли мы тупеем, то ли жизнь такая? А самое печальное, что мы не хотим в себе ничего менять, потому что с убогого и спросу меньше… Вот и весь ответ…
А я вот нашел выход и делюсь своими теплыми воспоминаниями и историями с другими людьми, размещая их на ресурсах в инете. При случае и самому можно прочитать и поностальгировать, и, может, кто прочтет, и что-то свое хорошее, теплое и нужное вспомнит, и улыбнется, и станет светлее на душе и не будет так тоскливо. Ведь и я не исключение и мне тоже приходиться заполнять свою память совсем нежелательной мне информацией. Да? Да! А что же делать, кому сейчас легко? Так вот, расскажу я вам, как меня учили курить в довольно раннем возрасте.
Как уже я вам поведал довольно детально в первом моем рассказе, жил я и воспитывался в юном возрасте, у деда с бабушкой в сельской местности. Рос, учился и трудился под их неусыпным и любящим контролем. Значит, дело было летом, как раз были каникулы, закончил я второй класс и с успехом перешел в третий, и наслаждался законным летним отдыхом, совмещая его с помощью по хозяйству своим любимым бабе Насте и деду Диме. По соседству с ними жила баба Галя, она жила одна, так как ее муж не вернулся с войны, погиб, а детей она вырастила сама, и с ней рядом никто из них не остался; все разъехались по просторам огромной тогда страны искать свое счастья. Они конечно ее навещали периодически, и деньгами помогали, это я узнавал из разговоров бабки с дедом, с той же баб Галей, так как они били в хороших отношениях не только соседских. Она часто приходила к нам зимой. Одной то, долгими зимними вечерами, в деревне сами понимаете не просто тоска, а пожилой женщине и подавно. Да и дружны они были с моей бабкой, они в войну вместе с маленькими детьми от немцев прятались, чтобы их в Германию на работы не угнали, пока наши не пришли. Вот она приходила, и они вдвоем рукодельничали, ну и разговоры свои разговаривали, а я мелкий возле них терся да уши грел, других то развлечений по зимним вечерам в деревне не было. Телевизор у них уже тогда был, но было всего две программы телевизионных, мультфильмов ясное дело кроме как на ночь да по воскресеньям и не показывали, да и электричество по нескольку дней могло не быть, если метель или ветер сильный провода порвет и все. Пока там электрики все наладят, по недели бывало без электричества сидели. Но моим старичкам это дело было привычное, керосин и лампы, а также свечи были всегда в запасе, печка натоплена в доме тепло, горит лампа, и мы все вместе сидим, они там, что то или вышивают или вяжут, меж собой разговаривают, а я играюсь и слушаю, вместо сказок, интересно же. Вот я и слышал тогда, что и деньгами помогают, особенно дочь, она где то на севере тогда жила и приезжала редко, а вот сын ее, часто приезжал летом, по хозяйству помогал, летом то в селе дел ого го! Не посидеть вечерком как зимой, некогда. Жил он вместе с семьей, где то на юге и приезжал иногда со своим старшим сыном Георгием, так его звали, ему было уже лет четырнадцать, а этим летом он собирается приехать уже и с младшим. Узнал я, что зовут его Василий и он мой одногодка, так рассказала моей бабушке, баба Галя.
И вот, лето в разгаре я как раз пришел, после того как отогнал корову на выпас, после обеденной дойки, возвращаюсь и захожу во двор смотрю с дедом разговаривает дядя Слава это бабы Гали сын. Он со мной познакомился еще года два назад, а с ним рядом стоит мальчишка моего возраста и роста. Дед меня увидел первым, так как стоял лицом, ко мне и что-то говоря, кивнул в мою сторону головой. Дядя Слава и мальчик повернулись ко мне.
- Ну, здравствуй! Ты смотри, как подрос! Живо заговорил дядя Слава и протянул мне шоколадку.
-Добрый день, спасибо. Ответил я тихо взял шоколадку и сразу стал рассматривать мальчика Васю, так как уже догадался, что это именно он.
- Ну, вот я тебе напарника привез. Не унимался дядя Слава и подтолкнул ко мне паренька.
- Познакомься это, Василий, Вась, ну что ты молчишь, иди, поздоровайся. И сильно подтолкнув его в мою сторону, рассмеялся.
-Стеснительный он у меня не в меру. Сказал это моему деду и добавил…
- Ну, что же ты хоть руку подай!
Васька протянул мне руку, но все так же молчал. Я в ответ, протянул ему половину подаренной мне шоколадки и Вася улыбнулся.
- Привет. Сказал он тихо и сразу засунул в рот шоколад.
- Вот и молодец! Обрадовался дядя Слава, и, взяв Ваську за руку сказал:
- Мы только приехали, пойдем, отдохнем, тем более что старший уже наверняка спит.
Я ведь поздороваться зашел, да их вон познакомить, чтобы было с кем гулять, не сидеть же ему со мной целыми днями, а так вон Витек моего Ваську со всем здесь ознакомит, да и веселее ему будет. Вечером он выйдет.
И они зашагали в сторону дома бабы Гали.
Вечером,когда я засобирался идти встречать нашу корову с пастбища, к нам пришел Васька и на пастбище мы пошли вместе, разговаривая по дороге. Выяснилось, что у нас с ним много общего - мы одногодки и оба закончили второй класс. Жила семья Василия, как он рассказал, в месте, где были горы, и, если мне не изменяет память, в Пятигорске. Оказалось, что у нас много общих увлечений и даже общее нежелание ходить в школу. Стоит ли говорить, что на обратном пути домой мы уже стали закадычными друзьями.
Время уже близилось к вечеру и мы условились, что завтра с самого утра пойдем на речку. Надо сказать, что речка протекала далеко от нашего дома, и нужно было чесать на другой конец села. Был, конечно, недалеко небольшой пруд, до озера он не дотягивал, но его оккупировала местная пернатая живность - стаи уток и гусей, они его так загадили, что купаться в их какашках не было никакого желания. Так что за водными процедурами надо было в прямом смысле ходить.
Утром меня разбудила бабушка и, вручив мне корову, вытолкала за забор. Пока мы с Лысухой, так звали нашу корову, дошли до места сбора коров пастухом, я уже окончательно проснулся. А надо заметить, что выгоняли буренок к пастуху не позже семи утра. Пастух уже был на месте. Вручив свою подопечную ему, я зашагал обратно к дому и тут вспомнил, что Васька же приехал! И мы с ним договаривались идти купаться, а надо же домой вернуться к обеду, чтобы корову забрать у пастуха и отогнать бабке на дойку, а потом обратно на выпас до вечера. Таковы были мои обязанности, а личные дела, игры с ребятами, купания и всяческие развлечения я должен успеть сделать пока корова была на пастбище.
Решив не терять времени даром, я сразу направился к дому Василия. Во дворе уже что-то мастерил его отец - дядя Слава.
Увидев меня, он улыбнулся и сказал:
- Ого! Ты откуда так рано?
- Корову выгонял. А где Васька?- деловито спросил я.
- Спит еще твой Васька, ему-то гонять никого не надо, разве бабкиных коз, да она их даже мне не доверяет. Это он о том, что баба Галя вместо коровы держала трех козочек и в довесок к ним одного козла. Порода коз интересная - они были безрогие, не росли у них рога, даже у козла. Я, конечно, поинтересовался этим вопросом у своего деда, на что он мне авторитетно заметил, что у них нет рогов, потому что они очень бодливые, будь у них рога, всех бы истыкали ими. А бабе Гале рогатые козы не нужны, она бы с ними не справилась. Такой ответ меня вполне удовлетворил и я больше не заморачивался по поводу козьего безрожья.
- А мы с ним договаривались сегодня, с утра на речку пойти.
- На речку - это хорошо, я бы и сам сходил, да работы много, может, ближе к вечеру и сгоняю на велосипеде искупаться. Сейчас пойду, разбужу Ваську. И пошел в дом. Буквально через пару минут на пороге появился заспанный Васька.
- Доброе утро,- сказал он недовольно.
- Пойдем быстрее, до обеда надо успеть вернуться,- ответил я на его недовольное бормотание.
Мне показалось, что Васька кивнул. Мы зашагали в сторону речки. Солнышко уже поднялось, денек обещался быть что надо, настоящий летний. Еще до жары у нас было время. Васька от утренней свежести уже окончательно проснулся и мы, весело предвкушая сам процесс купания, быстро двигались к реке. Не смотря на раннее время, на берегу было уже достаточно народу. И детвора, и ребята постарше, да и взрослых было много. Лето ведь, все съезжались в село - кто в отпуск родителей навестить, кто на каникулы. Самим же местным людям не до отдыха, лето - пора усиленной трудовой деятельности. В колхозе уборка хлеба, все на полях, пока погода стоит - надо успеть все убрать. Да и домашнее хозяйство внимания требует, огороды, заготовка сена скотине на зиму. Кому лето – отдых, а кому не в продых!
Кто-то пришел пораньше, чтобы в зной уйти, не жариться, ну а кто-то и на целый день, до самого вечера. Ребята помладше и мы с Василием купались там, где берег плавно переходил в песчаную отмель, там вода прогревалась лучше всего и было не так глубоко, по крайней мере, переход до более глубоких мест был плавный и течение не быстрое, не унесет. Те, кто постарше да порезвее купались с берега и там глубина была соответствующая, чтобы можно было без опаски понырять. Ну а самые любители экстрима, ныряли прямо с моста в реку, там и глубина, и течение, и подходящая высота моста для совершения всевозможных прыжков на любой вкус. Мы с Васькой разделись на траве и побежали с разбега по песку в воду, там уже плескались парочка моих одноклассников, мы сразу же стали играть в щуку. Это такие водные салки, где можно салить, только когда ныряешь. Нанырявшись и вдоволь наглотавшись воды, мы решили немного согреться и обсохнуть, благо солнце уже было высоко, да и ребята, с которыми мы играли, ушли домой. Мы улеглись на травке спинами к солнышку и тут нас накрыла чья-то тень.
-Ну что, шкеты, загораем?
Вопрос был задан с явной издевкой, мы подняли головы, над нами в одних плавках стоял Васькин брат Георгий, который деловито держал во рту не прикуренную папиросу.
-Меня отец просил за вами присмотреть,- продолжил он, не дожидаясь ответа,- а то еще утонете,- и засмеялся.
-Жорик, скажи папе, что у нас все хорошо,-отрапортовал Васька.
-Ага, бегу и волосы назад, я в няньки к вам не напрашивался, отец сказал за вами присмотреть, а бегать туда-сюда и докладывать, как вы, указа не было.
- Да мы до обеда побудем и пойдем, мне же за коровой надо,- сказал я.
Просто я никогда с Георгием не разговаривал, хотя и знал его. Я никак не мог понять, как его нужно называть правильно по имени. Меня удивило имя «Жорик» - так его назвал Васька. Мне показалось оно очень смешным и странным. Смешным - потому что оно у меня сразу ассоциировалось с жиром, но этого я понять не мог, поскольку Георгий был худой и слово "жирный" по отношению к нему абсолютно не подходило. И я, не выдержав, заржал. Они оба уставились на меня удивленно, ведь для них ничего смешного не было.
-Что смешного?- спросил Васька.
- Я потом тебе скажу,-ответил я и покосился на его старшего брата чтобы посмотреть не обиделся ли он.
Но Георгий, приняв, видимо, мой смех за мальчишеское дурачество, снисходительно произнес:
-Ну, до обеда, так до обеда, только когда будете уходить, скажите мне, чтобы я вас потом не искал.
И направился по своим подростковым делам к своей компании, тем более, что к ним подошли еще насколько девочек, чем собственно и отвлекли его внимание от нас.
-Слушай, а почему ты его Жориком назвал?-сразу же я задал Ваське мучивший меня вопрос.
-Так это же его имя,-удивленно уставился на меня мой друг.
-Ты, что, до сих пор не знаешь, как его зовут?
-Почему не знаю, знаю – Георгий!!!- гордо ответил я.
И тут уже заржал Васька.
-Ты че?-обижено спросил я.
-Да ниче. Ты что, не знаешь, что Жорка и Георгий - одно и то же?
-Нет, не знал, мне такие имена никогда не встречались, я их даже никогда не слышал.
-Ну ты и деревня,- засмеялся Васька.
Я с ним согласился, поддержав его задорный смех.
Но меня все же распирало любопытство еще по одному вопросу.
- А что, твой брат курит?
Васька так слегка задумался и сказал:
-Если кто-то тебя или меня спросит - то нет, а так, чтобы никто не знал, то – да.
Это был исчерпывающий ответ и он меня удовлетворил полностью. Ясное дело, у нас было много секретов от взрослых. Многие деревенские ребята в возрасте его брата и постарше покуривали. Делают вид при взрослых и родителях что они не курят. А сами тайком тырили у своих отцов или дедушек сигареты или покупали в магазине, нагло обманывая продавщицу, что покупают для отца. Но покупка все-таки была делом рискованным. Продавщицы в сельском магазине знали всех поименно, знали кто из односельчан курит и какие сигареты или папиросы предпочитает, могли при встрече родителя и мамку спросить, а точно он им, а не себе покупает. Так что с покупкой для деда или отца мало кто рисковал, в основном подворовывали или просили братьев или ребят постарше купить. В связи с этим у меня сразу возник вопрос.
-А где он папиросы берет? Ведь у тебя папа сигареты курит?
-Да, отец курит сигареты, и считает каждую сигарету, а однажды пачки не досчитался и подумал, что это Георгий взял. Хотя я точно знаю, что это брат взял. Но ни Жора, ни я тогда отцу не признались. После этого он Жорку иногда проверяет и сигареты даже в пачке считает.
-Понятно,- сказал я и тут меня посетила на тот момент убойная мысль и я спросил Ваську:
-А ты курил?
-Нет.
-И я нет, а давай попробуем?
-Давай,-согласился Васька.
-Ну, тогда пойдем, а то нам уже пора, скоро коров пригонят. А ты сможешь у брата взять закурить?
-Думаю да,-задумчиво ответил Васька и мы пошагали к компании Георгия. У них там было весело, они играли в карты, и видимо не просто ради интереса.
Было слышно, как смеялись и визжали девчонки, а пацаны радостно о чем-то спорили и ржали, как застоялые молодые жеребцы. Мы подошли поближе и Васька позвал Георгия. Они вдвоем отошли в сторону и Васька, взяв у брата папиросу, подбежал ко мне.
Потом мы пошли встречать коровье стадо.
-Ну как? Взял?
-Не хотел давать, но я сказал, что папе расскажу, и он дал, но велел молчать.
Я молча кивнул, и в моей голове уже созрело понимание, где и когда мы будем учиться курить папиросу.
И вот тут я хочу обратить ваше внимание на очень интересный момент, который меня всегда мучает даже до сих пор. И уже наблюдая за своими детьми, я заметил интересную закономерность. На неблаговидные слова или поступки у детей или у взрослых ум намного быстрее откликается и живо начинает участвовать и изыскивать такие всевозможные схемы шкодливости или нереальной какой-то гадости, до которой в принципе человек додуматься и не должен. А все же додумывается. Вот, к примеру, чтобы выучить стих или отрывок из классики наизусть, или таблицу умножения - сами знаете, сколько усилий нужно приложить - это же целое мучение и тяжкий труд. А как какие-то гадости или матерные слова, стишки скабрезные и уличные песенки, сальные шуточки-прибауточки - так это всегда легко запоминается, от мала и до велика, еще и смакуется и так же часто употребляется в повседневной жизни. Мне думается, что кто-то нам и нашим детям в этом очень сильно помогает... Есть о чем подумать… Конечно же! Ведь, наверняка, у каждого были случаи, когда о чем-то и думать не собирался, а взял и сделал. И вдруг из-за этого у тебя появляется столько ненужных проблем и головняков, что ты сидишь потом, чешешь репу и говоришь:
- Ну, вот как так могло случиться? Я ведь это даже не планировал, вот меня вдруг как бес дернул?
И поверьте, он и дернул, и мыслишку подогнал, а самое здесь интересное, что так прямо подогнал, как будто это ты сам додумался и эта гениальная мысль родилась у себя в мозгу.
Вот как-то так мы начинаем приобщаться к тому, чему нас никто не обучал. Ведь родители в детстве не учат нас курить, пить, материться, не уважать старших, не делать массу всяких гадостей, о которых нас предупреждают постоянно и говорят, что это плохо и делать этого нельзя. Но, тем не менее, мы же делаем, да еще и как делаем, с каким-то маниакальным упорством и никто, заметьте, никто не учится на чужих ошибках, а просто их повторяет, хоть они, как наглядный пример, у всех перед глазами. А все почему?
Да потому, что в твоей голове звучит голос:
- Да подумаешь, чего эти взрослые понимают. Ничего же страшного не будет, если я выпью немного пива или вина, нагрублю какому-нибудь взрослому дядьке или тетке, или поржем с друзьями над бубнящей что-то себе под нос старенькой бабкой. Ведь никто же не узнает об этом, а сигарета или папироса... Ха! Это ведь такая мелочь... Но зато я приоткрою мир той, другой, запретной жизни, в которой все живут...
Вот так примерно и я, идя с утра на речку, и не думал ни о каких гадостях. А возвращаясь обратно, я уже вынашивал план о первой в моей жизни попытке выкурить папиросу. Со мной рядом топал Васька и все пытался выпытать у меня, когда и где мы будем курить. Я сказал, что у нас в саду растет много малины, она такая густая и высокая и нас там никто не заметит. Тем более, что бабушка ягоды уже оборвала и варит варенье. Мы пришли вовремя, забрали корову и погнали домой на обеденную дойку. Пригнав Лысуху и пристроив ее в сарай, я позвал бабушку, она спросила, не голодны ли мы, я сказал, что нет.
-Все равно, сейчас выдою корову и вас накормлю, полдня уже прошло, а вы ничего не ели,- властно сказала она.
Возражать было бессмысленно еще и потому, что на веранде сидел дед и что-то мастерил, а дед вообще возражений, пререканий, жалоб и соплей не терпел.
- Хорошо, мы тогда с Васькой подождем в саду в тени,- кивая головой, ответил я.
И я, взяв спички, благо у нас их было предостаточно - бабка печку разжигала, дед курил, да мало ли, коробки со спичками лежали везде, чтобы были всегда под рукой. И взять их незаметно не составило особого труда.
И мы с Васькой нырнули в малину. Здесь, среди рослых малиновых насаждений, было прохладно и темно, одним словом - то, что нам и надо.
- Ну, давай уже! Доставай!-с нетерпением потребовал я.
-На, держи!
Сунув мне в руки папиросу, испугано отодвинулся от меня Васька.
- Прикуривай.
- А как?-спросил я.
- Ну, как? Поджигаешь и в себя тянешь, чтобы не потухла. По - моему так,- со знанием дела, поучительно, растолковал Васька.
Я достал папиросу, взял в рот и поднес спичку к ней и стал тянуть в себя. Очень горько сразу стало во рту и неприятно, и очень невкусно. Щипало во рту все, текла слюна и слезились глаза. Хорошо, что я и не думал затягиваться, просто ртом втягивал дым и выпускал его обратно. Вернее, я даже не подозревал о том, что так нужно делать. И без этого было очень неприятно, я уж и пожалел, что мы это все затеяли.
-Ну как?-спросил Васька.
А я даже не знал, что ему ответить, лишь только и смог, что протянуть ему дымящую папиросу и ответить:
- Возьми, сам попробуй...
Васька взял её аккуратно двумя пальцами и деловито втянул дым в себя. По выражению Васькиного лица я понял, что ему этот процесс тоже не шибко понравился. Видимо, он тоже не затягивался даже, просто набрал в рот дыма и выпустил.
-Невкусно, очень горько как-то,- констатировал Васька. Я в поддержку его слов кивнул. Но папироса все так же дымилась... И тут вдруг...Раздвинулись кусты, и над нами нависла фигура моего деда, у него было непередаваемое выражение лица.
Что было дальше я вам, конечно, расскажу. Ждала нас обоих быстрая и жестокая экзекуция дедовой тростью и бабушкиными причитаниями. Достали нас из малины и дед своей тростью нас перетянул по спине, а бабка с криками:
- Ах, вы ж малолетние паразиты! Воровать сигареты у деда вздумали!!!
И нас тряпкой, которая была в руках у нее, тоже отхлестала. Ну, мы, конечно, от такого полученного количества положительных эмоций, со слезами, признались во всем, откуда папироса и как нам захотелось попробовать покурить. Бабка сразу побежала за Васькиным отцом, он что-то делал на огороде. Услышав такую новость, он, конечно же, бросил все и принялся нас расспрашивать. Мы только шмыгали носами и невнятно мычали, за нас ему все рассказал дед.
- Да все было как обычно, пригнали они корову на обед доить, а сами в сад, в малину, от жары спрятались. Бабка обед приготовила, на стол накрыла, чтобы их покормить и попросила меня позвать мальчишек к столу. Я, значит, выхожу в сад, и что я вижу? Из кустов малины валит дым, ну а дальше, я их оттуда достал и знаешь, что оказалось-то, Слава? Твой балбес Георгий им-то эту папироску дал!
То, что ответил дядя Слава, я пересказать не могу, по простой причине - я слов тогда еще таких не знал, но понял, что Жорке лучше домой не приходить. Ну а если покультурней, то Васькин отец сказал, что Георгий паразит и обманщик, и теперь у него начнется жизнь, о которой он даже и мечтать не смел.
Дед, конечно, попытался его успокоить, может еще не так все страшно, как дядя Слава думает, но тот очень расстроился, хотя уже и немного успокоился. Успокоил нас и обо всем детально расспросил. Скрывать нам было нечего, и мы с чистой совестью заложили Жорку, прям в цвет, а Васька еще к этому добавил украденную у отца, ту самую, пачку сигарет.
Короче, у Георгия намечался веселый вечерок и очень увлекательное время провождение в дальнейшем. Дядя Слава уже совсем успокоился, и мирно разговаривал с дедом о хозяйственных хлопотах, мы все еще стояли рядом, понурив головы, и иногда всхлипывая, больше давя на жалость взрослых, чем из-за раскаяния.
И тут на горизонте нарисовался Георгий... Он шел своей фирменной босяцкой походкой, ни о чем не подозревая. Он уже попал в поле зрения отца и деда и они, завидев его, резко повернулись в его сторону. Жорик это заметил, но шагать в нашу сторону не перестал, только походка изменилась, стала попроще. А когда он увидел рядом со взрослыми нас, с понурившими головами и шмыгающими носами, резко остановился, словно почуяв неладное.
Тут уж дядя Слава не стал дожидаться, когда он даст деру. Схватил у деда трость и, перемахнув через забор, как тренированный легкоатлет, догнал убегающего Георгия и давай его «воспитывать». Сам процесс «воспитания», скажем так, был не очень традиционным, если брать буквальное понимание этого выражения. Но он был очень действенным и для Жоры весьма болезненным, при этом сопровождался поучительными и нелицеприятными для него словесными описаниями. Стоит еще сказать, что после проведенной с Георгием воспитательной работы, дядя Слава его никуда не отпускал, да Георгий и сам никуда не рвался в виду подпорченности товарного вида его физиономии. И он все оставшиеся у дяди Славы отпускные дни помогал ему делать новый забор вместо старого сгнившего.
Что до нас с Васькой, то мы еще больше сдружились, весело и с пользой проводили летнее время. Жорик, конечно, с нами вообще разговаривать перестал и делал вид, будто нас и не видит в упор. Дед же говорил, что Георгий это форменный вредитель, да еще и дубовый, ведь об него дядя Слава погнул его любимую металлическую трость.
Закончился отпуск у дяди Славы, и они уехали теперь до следующего лета. Баба Галя опять загрустила, хотя и очень ей нравился новый забор. Мне иногда казалось, когда она на него смотрела, даже улыбалась. И эта наглядная память о ее родных, которые, воплотили свою заботу о ней в заборе, придавала ей больше сил.
Я тоже грустил по Ваське. Оставалось еще много лета в моем распоряжении. Мне бабушка сказала, что скоро к нам приедут мои родители с сестрой в отпуск и побудут у нас, я обрадовался и пошел к деду поделиться новостью. Дед сидел в теньке на своей любимой скамеечке и пытался закрутить самокрутку. Надо сказать, что дед сам выращивал табак, он называл его - самосад или тютюн. Он сам его сушил и резал, смешивал, сейчас бы это назвали модным словом – купаж. У него и папиросная бумага имелась и машинка для делания папирос. Иногда он ностальгировал и крутил свой табачок в обыкновенные газетные обрезки, заранее подготовленные, которые всегда лежали на веранде под рукой, для подходящего случая. Но пальцы у него были, сами понимаете, не очень подходящие для скручивания самокруток и он мне показал, как надо крутить. У меня пальчики были тоненькие, он табачку положит в газетку сколько надо, а я закручиваю и слюнявлю и папироски выходили ладненькие, скажу я вам, заводские сошедшие с конвейера тихо завидуют в сторонке.
Дед взял у меня скрученную сигарету, с удовольствием крякнул, поджег и затянулся, газетка загорелась и он, выдыхая дым, потушил огонь на газетной самокрутке. Я смотрел, как он смачно курит и у меня, от моих недавних воспоминаний, аж горько во рту стало, я скорчил такую кислую рожу что дед, увидев это, спросил:
-Что с тобой, внучок?
-Да вспомнил, как мы с Васькой курили и как это невкусно, а ты так делаешь, как будто тебе это нравиться?
-Нравиться,- утвердительно ответил, кивнув головой дед, и странно как-то посмотрел на меня.
-Просто вы не умеете курить, а если это неправильно делать, то всегда будет невкусно,- поучительно сказал дед.
Теперь мне стало все понятно - оказывается, это вкусно! Так вот почему взрослые нам курить запрещают! Чтобы самим больше досталось! И тут, словно прочитав мои мысли, дед спросил:
- А хочешь, я тебя научу как надо?
Я от такого неожиданного предложения даже ответить не мог ничего, но башкой махнул утвердительно. Не мог тогда я и предположить, что дед мне посоветует что-то плохое. И он, протянув мне самокрутку, сказал:
- Ты бери и тяни в себя и вдыхай глубоко, полной грудью, тогда будет все правильно и вкусно...
-Ну, смелее!- подбодрил меня дед.
И я, конечно, последовав его совету, втянул эту гадость в себя на полные мои детские легкие...
И все... Невероятная жгучая горечь заполнила меня всего, я не мог выдохнуть, у меня сразу полились слезы и закружилась голова и, не выдержав такого напряжения, при попытке этот гадкий дым из себя выдохнуть я описался и обкакался. Я тужился изо всех сил и вместо выдохнуть, выпукнул. Представьте себе картину - корчащееся на земле дитя, у которого изо всех щелей течет то, что должно из них течь, а из носа и рта валит дым... Надо сказать, что дед не предпринимал абсолютно никаких попыток, хоть как-то меня успокоить или помочь, он просто спокойно сидел, смотрел на все мои страдания и курил...
На мои невнятные стоны, кашель и крики прибежала бабушка. Она, конечно, очень сильно начала ругать деда за то, что он сделал. Но он философски ей заметил, мол, понимала бы ты чего. Спокойно докурил, сказал бабке, что это у меня скоро пройдет, меня только надо сначала отмыть и уложить спать и ни в коем случае не кормить, а то может вырвать. Что бабка и сделала в точности, продолжая бранить деда, называя его извергом бесчувственным и Иродом негодным. Остальное все помню слабо, был как в тумане, очень кружилась голова. Меня отмыли, переодели и положили спать.
Когда я проснулся, то увидел лицо мамы, которая гладила меня по голове и приговаривала:
-Бедный, глупый мой курильщик...
Потом было маленькое семейное застолье, приехала еще мамина сестра тетя Люда со своим мужем дядей Вовой и двоюродными братом и сестрой Вовкой и Светкой. Мы играли, а взрослые сидели за столом и бурно обсуждали уроки курения от деда, не совсем понимая, зачем так жестко, ведь достаточно было наказания после курения в малине.
На что мой дед, рассказал им один случай из своей жизни. Когда он был молодой, еще до войны и не был женат на моей бабушке. Работал он у одного еврея. Тот был человек зажиточный, у него была мельница. Он нанял деда, так как тот был парень работящий, сообразительный и непьющий.
Деду же надо было заработать на свадьбу, и в процессе работы они сблизились. Хозяин-еврей был старше, но между ними завязалась настоящая мужская дружба. Он безоговорочно доверял все свои дела деду, дед же в свою очередь был с ним честен во всем и ответственен, никогда ничего без разрешения не взял себе. Хозяин платил ему щедро, еще и научил шить и кроить, тогда этим ремеслом занимались исключительно евреи, короче говоря, было все хорошо, но история заключалась в другом. У Семена – так звали еврея, было аж шестеро детей.
Но речь пойдет о самом старшем его сыне Марке. Ему было лет двенадцать тогда.
- Захожу,-рассказывает дед,- с утра к ним в дом, ну, чтобы поздороваться и узнать планы по работе на день, а Семен и его старший сын Марк за столом сидят и Семен заставляет сына пить водку, тот не хочет, упирается, плачет, а отец приговаривает:
-Пей! Паразит!
Я это увидел и говорю:
- Семен, ты, что делаешь? Ему же рано еще?
- Хе, можно и даже нужно!!! Вот сейчас напою его до дурноты, его стошнит и как взрослым станет, пить не будет.
Потом Семен рассказал, что застал его, как он наливку сливовую у матери из банки воровал потихонечку и лакал втихую, вот теперь отучает старым еврейским способом.
Вот так дед решил и со мной поступить, вспомнив своего друга, как говориться: «Чтобы запомнил на всю оставшуюся жизнь и не забывал дедова воспитания».
Я и действительно никогда не забываю и сейчас не курю.